У Боргсдорфа мы находим описание четырех типов апрошей, два из которых – «змиевые проводные шанцы»
[286] и «поперечные проводные шанцы» (они же траверзные апроши)
[287] не использовались в петровских осадах, насколько мы можем судить по известным нам схемам осад. Два другие – «долгие проводные шанцы» (они же «линии проводные»)
[288]и «переходные проводные шанцы» (они же «турапроши»)
[289], напротив, хорошо читаются на гравюрах эпохи. Последний тип – зигзагообразные турапроши – стал наиболее распространенным, его можно увидеть на всех вобановских планах осад.
Апроши закладывались таким образом, чтобы каждое «колено» зигзагообразной линии не могло быть анфилировано, т. е. не могло простреливаться из крепости продольными выстрелами. Инженерам рекомендовалось размечать линию апрошей кольями, на которых в дневное время в качестве ориентира крепили пучок соломы, а ночью – тлеющий фитиль
[290].
Порядок ведения работ был таким же, как и при открытии траншей: вдоль намеченной линии выкладывали фашины и за них в сторону крепости отбрасывали выкопанную землю. Пользуясь темнотой, в апрошах работали стоя во весь рост, «до самого света». С рассветом ночная смена копателей уходила, и дневные работники приходили на их место – но не для того, чтобы вести траншею дальше (при свете дня это было слишком опасно), а для того, чтобы углубить и «отделать» начатый ночью участок траншеи до положенной глубины и ширины: «Днем приводится всегда начатая ночью работа в совершенство, а ночью все далее ведено быть имеет»
[291]. Боргсдорф также рекомендовал для начала делать траншею до половины в глубину и в высоту, однако стремиться построить за одну ночь как можно более длинный шанец, который можно будет углублять в последующие ночи
[292]. Очевидно, этим рекомендациям следовали в ходе русских осад; известно, что уже в первую осаду Нарвы одновременно с продвижением вперед апроши «углубляли, тако же и бруствер повышали»
[293]. Если при открытии траншей осажадющие старались сохранить в тайне место начала работ, то в последующие дни смены рабочих заступали в шанцы «с музыкою и барабанным боем»
[294]
Чем ближе к крепостным стенам, тем более опасными становились работы и все большие предосторожности применялись, чтобы работающие люди по возможности меньше были открыты огню обороняющихся. «Когда огонь от крепости будет опаснее, то надобно сапою итти»
[295], – писал Вобан. Под сапой понималась траншея, которая рылась в непосредственной близости к крепости, на гласисе, и поэтому велась таким образом, чтобы во время работы люди постоянно оставались под прикрытием. Это делало сапные работы более медленными, чем обычное рытье траншей, но, с другой стороны, позволяло вести их круглосуточно. Организация работ по ведению сапы подробно описана у Вобана в главе 16 «О саппе».
Передний копатель подготавливал место и ставил первый тур, поправляя его руками, вилами или крюком; туры ставили заостренными колышками кверху, чтоб положенные на них фашины крепче держались. Потом, стоя за туром нагнувшись, копатель насыпал в него землю, периодически постукивая лопатой, чтобы земля лучше оседала. После наполнения первого тура рядом по намеченной линии сапы ставился и заполнялся второй тур, затем третий – все это сапер выполнял нагнувшись и прячась за турами. Во время этой работы уязвимым местом оставался промежуток между турами, и туда ставили один на другой три-четыре песочных мешка, второй сапер их поправлял, а третий и четвертый их подавали. После того как 20–30 туров были полностью установлены и наполнены землей, мешки от задних туров переносили вперед – таким образом, ста мешков было достаточно для ведения сапы в течение всей осады. Вырывая необходимую для заполнения туров землю, саперы тем самым выкапывали траншею позади линии туров. Порядок землекопных работ в сапе по Вобану был следующим: первый копатель копал на полтора фута в ширину и в глубину, оставляя 6 дюймов отступа от туров. Второй рыл на 6 дюймов глубже и шире первого, то есть доводил углубление до 2 футов в ширину и в глубину. Третий углублял и расширял еще на 6 дюймов, а четвертый – до 3 футов (90 см) в глубину. Ширина траншеи получалась 3 фута сверху и 2½ на дне, стенки образовывали скаты, чтобы земля не осыпалась.
За этими копателями стояли еще четверо – они подкатывали передним туры и подавали фашины. Фашины укладывались на туры так, что две лежали на срезе тура и надевались на его колья, а третья фашина ложилась сверху. Потом фашины также засыпали землей.
Вырытой на три фута в ширину и в глубину земли было достаточно для наполнения туров и насыпания крутости бруствера с внешней стороны сапы. «Сию защиту ничем больше как токмо пушечным ядром пробить можно».
После часа или двух работы первые четыре копателя уставали, и на их место заступали следующие четыре человека, которые отрабатывали то же время и сменялись очередной сменой. Работу распределяли поровну, чтобы «как страх, так и работу равно разделить» – первый копатель после своей смены работал последним в команде из четырех человек, и таким образом каждый отрабатывал свое время впереди, установив одинаковое с другими количество туров
[296].
Описанный выше способ ведения подступов назывался «летучей сапой» – потому что бруствер из туров выстраивался сравнительно быстро. Когда огонь был направлен с двух сторон, строили «двойную летучую сапу», огороженную турами с обеих сторон. Когда же работы на поверхности становились совершенно невозможны из-за огня из крепости с боков и сверху (как правило, это происходило в непосредственной близости от крытого пути или во рву), саперы шли «тихой сапой» (или «блиндой»), где поверх двух рядов туров выкладывался «потолок» из фашин, таким образом образуя крытый тоннель: «Когда с саппами, столь блиско к неприятелю приходим, что бросанием из руки друг друга доставать можем, то надобно саппы сверху деревом и землею покрыть, чтоб салдаты от каменей, и ручных гранат, и пороховых мешков обижены не были»
[297]. Работающий впереди сапер прикрывался «мантелетом» – массивным деревянным щитом на колесах либо большим туром, заполненным фашинами, который он катил перед собой и под защитой которого он выставлял туры на бруствер.
