Примеры активной артиллерийской обороны со стороны «осадных людей» встречаются в истории Северной войны. В военно-походном журнале Шереметева отражено действие крепостной артиллерии Дерпта, из-за которой осаждающие неоднократно «от стрелбы из города починивали на батареи бойницы»
[545]. Комендант этой крепости, видя, что солдаты русских заготавливают хворост для починки своих батарей, приказал ударить по ним из пушек и мортир; эффект был невелик, но одна бомба убила сразу трех русских солдат, тащивших фашину
[546]. В письме к Меншикову из-под Дерпта Шереметев описывал ход возведения батарей и жестокий обстрел, которому подвергались осаждающие из крепости. Не исключено, что Борису Петровичу действительно до того не приходилось сталкиваться с таким сильным огнем защитников, – Мариенбург, Нотебург, Ниеншанц и Копорье были гораздо более слабыми крепостями, чем Дерпт.
«…на пушки и на мартиры батареи зделали и, з Божиею помощию и за предстателством Пресвятыя Его Богоматере, начали стрелять с пушок по бойницам их и по болваркам и бомбы бросаем, и не можем по се число пушечной и мартирной их стрелбы отбить, зело нам докучают, залбом стреляют на все наши шанцы пушок из восми и из двенадцати, бомб по десяти сажают; не можем бойниц и на батареях мостов наготовить, а самые батареи бомбы сажают и две пушки медные двенадцати фунтовые ранили, одна к стрелбе не годитца и из шанец вывезена; я как и взрос такой пушечной стрельбы неслыхал; и от часу у них пушечной стрелбы приубавляетца, и работают непрестанно; в одну ночь посадили в мои шанцы сто пятнадцат, а за реку восем десят бомб, пуще всех ис пушок и из мартиров стреляют на обоз и на шанцы Николая Балка; и пушки их болши наших. А десницею Божиею и молитвами Пресвятыя Борогодицы и счастием Премилостивейшего нашего Государя в людях упатку великово нет»
[547]. Однако постепенно осаждающие в этой артиллерийской борьбе брали верх, и Шереметев сообщал своему корреспонденту, что «стрельба у них слава богу усмиряется, бомбы во все наши трои шанцы мечут только не так, как сперва, с двух болварков, да с одной башни бои сбили», ведь «до сего числа выбросили мы бомб 1860, из пушек ядр выстрелено 2050»
[548].
Сильное противодействие артиллерии осажденных пришлось выдержать русским войскам в марте – апреле 1710 г., когда Выборгскую крепость сначала обложил лишь небольшой корпус Ф. М. Апраксина, а большая часть осадной артиллерии еще не была доставлена. Апраксин доносил Петру 2 апреля 1710 г.: «Неприятели, государь, противо нас сделали три батареи и стреляют по нашим батареям зело жестоко и цельно; одну пушку у нас разбили так, что стрелять не можно…»
[549]. Особенно «стрельбою докучали» пушки на высокой башне Выборгского замка – Длинном Германе, и осаждающий пытался подавить их бомбардировкой: «Сей ночи… в замке был великий пожар и Ланг Герман выгорел и кровля обгорела, только из пушек с него еще стреляют знатно, на нем есть крепкие своды»
[550]. Позднее Апраксин так описывал сильную артиллерийскую оборону Выборга по результатам осмотра с близкого расстояния: «гораздо многопушечно и людем нашим будет не безубыточно; по передней куртине, кроме фланков и фасов и нижних боев и копунеров пушечных, три боя [т. е. три яруса бойниц. – Б. М.]»
[551]. Адмирал подчеркивал, насколько ему не хватало осадной артиллерии на ближних подступах к крепости: «Шанцами к неприятельским крепостям приближились ближе фузейной стрельбы и трудим бомбами сколько можем, а пушки наши нам мало помогают, понеже зело мало и легки; когда начнем стрелять, то неприятель противу одной из десяти стреляет»
[552]. Красноречива статистика, которую вели в русском лагере: за период с 21 марта по 10 мая в Выборг был сделан 1531 выстрел из пушек и 2975 из мортир; а из крепости по русским – 7464 (!) из пушек и 394 из мортир
[553].
Тем не менее со временем осаждающий сосредотачивал всю мощь своей артиллерии на крепостных стенах, и у осажденных оставалось все меньше возможностей отвечать на выстрелы. К примеру, такие потери крепостной артиллерии Дерпта отразились в шведских источниках: огнем осаждающих были разбиты деревянные платформы, на которых устанавливались пушки, разрушены батареи на двух бастионах, одно орудие разнесло на куски прямым попаданием; несколько раз взрывались пушки, убивая и калеча артиллеристов
[554]. Об участи нарвской артиллерии, подвергшейся мощному и эффективному обстрелу, свидетельствует запись в Походном журнале 1704 года за 6 августа. «Между тем же стрельба по бастиону Виктории непрестанно продолжена и уже немалой брешь учинен, и для удобнейшего разорения фланок, на мотиры сделаны новые кетели у контрошкарпа, с которых бомбы метаны непрестанно на неприятельские фланки (с которых могли очищать стрельбою брешь) и тем великий вред пушкам их приключило, так что многие станки в верх взметывало и до основания фланки разорили»
[555]. Огонь осаждающего в какой-то момент стал настолько сильным, что нарвский комендант Горн отдал приказ по гарнизону, чтобы никто не показывался на стенах
[556].
Командир нарвского гарнизона, при всей своей личной храбрости и решительности, по-видимому слишком буквально воспринимал совет Вобана беречь порох. Так, из соображений экономии боеприпасов, Горн наложил штраф на офицера, производившего стрельбу (видимо, бесполезную, по мнению Горна) по русским позициям
[557], затем под страхом наказания запретил действовать из орудий, благодаря чему русские могли продолжать свои работы по строительству батарей безостановочно
[558]. Такому положению вещей воспротивились даже горожане: «Четыре капитана из граждан подали бургомистру Диттеру письменное прошение, для представления коменданту, о дозволении усилить действие крепостной артиллерии против неприятельских батарей»
[559]. В начале августа 1704 г. капитан Шперрейтер из гарнизона Нарвы предложил коменданту Горну соорудить в крепости контрбатареи, чтобы действовать против мощных русских батарей; однако за такое предложение Горн посадил капитана под арест. К вечеру того же дня он изменил свое мнение, выпустил Шперрейтера и приказал ему начать устройство контрбатареи. Но огонь осаждающих был настолько интенсивным, что из сооружения контрбатареи ничего не вышло. От огня русских загорелась и вскоре была потушена башня «Длинный Герман»
[560] Этим именем нарвский донжон называется по сей день, но так же в русских документах называлась башни выборгского замка (ныне – Св. Олафа) и Дерпта (не сохранилась).
