Летом 1705 г. шведский флот на этот раз адмирала Анкерштерна подошел к острову с целью разгромить русский флот и уничтожить укрепления Котлина, под прикрытием которых стояли корабли и галеры. 5 июня при поддержке артиллерии своей эскадры шведы высадили десант на ботах и шлюпках. Командир котлинского гарнизона полковник Толбухин приказал своим людям лечь на землю, чтобы не нести потерь от огня. «И как блиско подошли и стали выходить на берег, и уже 128 человек гранодиров вышли на берег, а протчие за ними поспешали с рогатками, тогда наши, встав, начали по них стрелять как из мелкого ружья, так и с трех пушек дробью, отчего неприятель пришел в конфузию… А досталные з берегу побежали в той конфузии на свои суды и, будучи в такой конфузии, те свои суды опрокинули, отчего многое число их потонуло»
[862].
Судя по русским официальным источникам, 14 июля попытка повторилась с тем лишь отличием, что неприятельский флот подошел с севера и с юга, и его огонь в этот раз был сильнее. С кораблей был открыт настолько мощный обстрел, что «все на том острове батареи наши разбил, которою стрелбою многие деревья с кореньем вырывало»
[863]. Солдаты Толбухина снова лежали – это позволяло укрыться от огня и заодно скрывало их присутствие на острове. Шведы опять отправили на остров десант на шлюпках, у берега высадившиеся прыгали в воду, но из-за разной глубины кому-то было по колено, а иные не доставали до дна. Беспорядок в зоне высадки усилился под огнем русских пушек (судя по Гистории), а согласно Подлинному доношению, разгромили добравшихся до берега внезапно поднявшиеся по приказу с земли и открывшие огонь люди Толбухина; понеся большие потери, неприятель в беспорядке ретировался. Участник событий Иван Саввич Караулов вспоминал: «705-го году июля 24-го числа с шведского флоту чрез великую пушечную стрельбу и бомбардированье к Котлину-острову отправили неприятельские люди на ботах, на шлюпках и на лодках к нам, к Котлину-острову, и пристали к малой косе, против которой наш баталион лежал в скрыте, при котором команду имел подполковник Гамонт, и с оной потребы неприятельских людей не возвратился на корабли ни един человек, а на оной акции взято в полон 18 человек обер-офицеров»
[864].
До нас дошло крайне интересное и подробное описание зимнего рейда шведского отряда под командованием Карла Армфельта на Котлин в начале 1705 г.
«Решившись взять Кроншлот и понимая все выгоды внезапных действий, Майдель в конце января послал Карла Армфельда с отрядом в 1000 чел., приказав ему идти так, чтобы не быть обнаруженным преждевременно. Арнфельд двинулся ночью, по льду, через рукав моря, отделяющий Финляндию от острова. Особенно темная ночь была причиной тому, что проводник заблудился на этой снежной равнине, и провел отряд значительно позади замка, не заметив последнего. Русские узнали о нашем плане, что дало им возможность подготовиться к обороне и направить в замок 500 человек подкрепления. Тогда же вся кавалерия и пехота, остававшаяся на острове, построилась в боевой порядок в новом городе Кронштадте, и во дворце Царя для отражения нашего штурма. Арнфельд, зашедший слишком далеко для возвращения без результатов, не смутился от плохого начала операции, и повернув к острову, атаковал врага с такою смелостью, что заставил очистить город. Неприятельская кавалерия спаслась бегством, но пехота не могла избежать поражения; бросившись к замку [Кроншлот. – Б. М.], она была настигнута на льду и изрублена в куски под самыми пушками форта. Гарнизон последнего сделал вылазку, но был встречен не хуже, и его преследовали в рукопашном бою до рогаток и проруби во льду, шириною в три тоаза, которою неприятель окружил форт. Арнфельд хорошо видел, что не может ничего сделать против замка; он вернулся в город, где сжег затертые льдом корабли, вооруженные 20–30 орудиями, и захватил множество боевых и продовольственных припасов, обратив в пепел магазины, дворец Царя, значительное количество домов, судов и других построек русских»
[865].
Говоря о шведском взгляде на различные эпизоды Северной войны, мы часто цитируем Г. Адлерфельда без возможности оценить достоверность этого источника. Относительно этого сообщения о победе К. Армфельта отечественные военные историки провели критический анализ и подвергли сомнению его правдоподобность
[866]. Корабли на Котлине не зимовали – их отводили под прикрытие пушек Санкт-Петербургской крепости; каких-либо многочисленных гражданских построек, не говоря о целом городе с царским дворцом, на острове в то время тоже не было. Название Кронштадт, как и сам город, появилось позднее, в 1723 г., и не могло быть известно ни Адлерфельду, ни авторам пересказанной им реляции; очевидно, эти сведения были добавлены уже издателем в 1740 г. Все это позволяет считать приведенный эпизод если не полностью вымышленным, то изрядно преувеличивающим достигнутые шведами успехи.
Впрочем, косвенным подтверждением зимнего нападения может служить петровская инструкция адмиралу К. И. Крюйсу от 18 октября 1705 г. (если предположить, что она написана на основе опыта зимы 1704–1705 гг.). В ней предписывалось с окончанием навигации пушки на острове не оставлять, а свезти все в Кроншлот, «ибо неприятелю зимою на оном острову укрепитись невозможно, токмо пушки потеряем напрасно»
[867]. И наконец, о приходе шведов к Котлину «зимним путем» вспоминали участники событий
[868]. Таким образом, при всей спорности деталей, мы имеем пример нападения на морские укрепления зимой по льду.
Конечно, основные усилия были направлены на поддержание обороноспособности росших укрепелений Котлина во время навигации.
В распоряжении Петра от 2 июня 1714 г. относительно приморских крепостей подчеркивалось, что, в отличие от сухопутья, на море при благоприятном ветре противник может появиться неожиданно и застать гарнизон врасплох. Поэтому на батареях следовало круглосуточно держать часть людей с офицерами, а пушки иметь заряженными (порох из них еженедельно вынимали и просушивали). Сигналом тревоги должен был служить тройной залп орудий и красный флаг на батарее; по нему все воинские люди становились с оружием на свои места, а пролив между купеческой гаванью и Кроншлотом перегораживали рогатками (бонами). На случай нападения военных кораблей пушки были заряжены ядрами, а чтобы салютовать мирным судам холостыми выстрелами, ядра обвязывали веревочками – так их можно было вынуть из ствола
[869]. Еще в инструкции 1704 г. оговаривался порядок ведения пушечной стрельбы – неприятельские корабли следовало подпустить поближе и «не спешить стрелбою, но так стрелять, чтоб по выстрелянии последней [пушки. – Б. М.], первая паки была готова и чтоб ядер даром не терять»
[870].
