— Я-я графиня Орсхейм! — возмущенно прокричала, глядя на протянувшиеся руки двух ближайших мужчин, шагнувших ко мне спереди и сзади.
— Ага, а я герцог Сабрис... — заржал прыщавый дрыщ, кривляя лицом, что заправский придворный шут. А затем и вовсе то ли засмеялся, то ли спародировал осла.
— Да как вы смеете! — возмутилась и дернулась я, почувствовав пальцы, лапающие с обоих сторон. Всплеснула руками, прежде чем противной и вонючей дланью мне не заткнули рот, мешая не только говорить, но и дышать.
— Оп-па! — выдал тот самый настырный дедок, выхватив у меня из руки сложенный стилет. — А девулька-то не проста. На войну никак собралася с пилчкой дамскай.
— Хе, вот и еще один напильник, — порадовался тупорылый детина, выудив из моего кармана второй и он же последний стилет. Толпа грозно загудела, будто бы заочно решив обвинить меня во всех смертных грехах.
— У-у-у н-н-н... — среди какофонии разных голосов высказался заика, точнее попытался.
Я же, дернулась в надежде хотя бы и отлепить от себя смердящую ладонь. Не получилось, потому впиваясь в его руку ногтями.
— Ха, девка-то с коготками попалась. — Только и поржал с моих попыток удерживающий меня бородач.
— У-у-у н-н-нее к-кровь, — договорил худосочный юноша, тут же сдув с носа длиннющую челку, наверняка мешающую зрению.
— Кровь? Ха, да видим, все ноги себе сбила.
— От кого убегала-то? — вопросил кто-то из толпы, прячась за спинами впереди стоящих. И как только углядел.
— Мм-м! — попыталась приказать, чтобы меня отпустили! Но увы, толпа только и продолжила глумиться, пугая меня с каждой секундой все больше и больше.
— Н-н-на шее, — ответил заика, заставляя всех вдруг разом умолкнуть. И шустрый дед, схватив меня за плечо, не дав засветить ему рукой куда-нибудь, лишь бы не приближался, отодвинул в сторону мои волосы и пристально разглядел шею с обеих сторон, пыхтя.
— Фу-ух, вроде не кровосос, — выдал он, облегченно вздохнув вместе с остальными. А я с ужасом вспомнила про метку, которую мне поставили эти ублюдки перед смертью. Только не это!
И дед, похоже, прочитал мои мысли, потому как тут же схватился за мочку и дернул за плечо.
— Ну-ка, погодь! А что там у нас за ухом? — выдал он, сопя рядом со мной своими волосатыми ноздрями. — Аа-а! Тфуть! Клеймо падшей. Свеженькое... Никак беглянка попалася? Откель путь держишь-то милчка?
— Да шлюха она сбежавшая, че с ней церемониться! — сказал кто-то сзади и вдарил, что было мочи по голове. Оказалось, что моей. Болезненный миг, и сознание мое померкло вместе с тусклыми красками этого сумасшедшего дня.
Глава 4. Амнезия
Проснулась я от того, что меня окатило холодной водой по ногам, разгоняя по полу грязные брызги и звенья цепи на моих кандалах. Вдобавок к ним зачем-то было пристегнуто еще и пушечное ядро.
Но выше всяких похвал оказался «ароматный» запах, стоящий вокруг, — соленый, противный, щекотал ноздри до желания чихнуть. Потому невольно открыла глаза и мутным взором оглядела то место, в котором мне посчастливилось очутиться.
В этот самый момент пол ушел у меня из под ног, и я непременно бы упала, если бы не была привязана толстым канатом к мачте какого-то корабля, ныне бороздящего морские просторы в полной темени.
Вот только не успела я, как следует, осмотреть окружающую обстановку из бочек, канатных бухт, сложенных кусков тканевых отрезов и горы металлического лома, как вдруг дверь в каюту отворилась, выпуская наружу свет от горящей внутри свечи. В следующий миг по лестнице заскрипели чьи-то ноги. Со света мне, увы, было абсолютно не разглядеть моряка, соизволившего составить мне компанию.
Правда, внутреннее возмущение услужливо подсказало, что это не тот образ жизни, к которому я привыкла, но не более, любая попытка вспомнить хоть что-то из прошлой жизни приводило к абсолютно-непроглядной пугающей пустоте.
— Эй, плоскодонка, — крикнул он, по-видимому, мне. Но в ответ решила промолчать, ибо вместо слов, хотелось хорошенечко плюнуть ему в лицо.
— Эй! Я кому говорю! — не унимался этот мужлан, кинув в мою сторону какой-то кожаный мешок, упавший плашмя у моих ног. — На, пей, — протянул его кривозубый рот.
— Не могу, — сделав над собой усилие, ответила ему ровно, как есть, глядя на тупорылую морду, растянувшуюся в ехидной ухмылке. Моряк при этом только лишь хмыкнул и приблизился ко мне, шаркая пятками по палубе, чтобы поднять свой бурдюк. Наклонился вниз головой, и вместо того, чтобы взять его, высунул язык и облизал мою коленку, хоть и затянутую в кожу ботфорт. В ответ дернула ногой, вдарив по носу наглецу, чувствуя приятный хруст его переносицы.
— Аа-а, мразь! — обижено возопил этот урод и замахнулся чтобы врезать мне наверняка в живот. Ох! Вот об ответном ударе я-то и не подумала! Зажмурилась, напрягла пресс. Но удара так и не последовало. Зато где-то там у борта раздалось:
— Остынь.
Отборная ругань и громкий плеск воды дали понять, что моего обидчика отправили поплавать. И кто бы это ни был, я была ему очень благодарна, открыла глаза и не увидела никого. А в следующий миг раздалось на весь корабль:
— Человек за бортом! — прокричал кто-то сверху.
Из кают высыпало сразу трое. Проскальзывая руками по перилам, чтобы не топать по лестнице, они схватились за канатную бухту, один из них отдал конец другому, а сам подбежал ко мне и приказал:
— Раздвинь ноги!
— З-зачем это? — уточнила я, немало так смутившись приказу.
— Да раздвинь, кому говорю, не то вместе с тобой привяжу! — гаркнул тот, не заметив, как за его спиной буквально вырос темный силуэт из ниоткуда.
— Я тебе сейчас раздвину, — пригрозил незнакомец в плаще, — да так, что ты отправишься плавать вместе с первым.
— Э-э-э, дык я же канат привязать... — начал вдруг блеять моряк, словно овечка на лугу. Следом он получил подзатыльник со звонким шлепком и приказом моего защитника:
— Вон еще одна мачта, иди и вяжи там!
А когда моряк чуть ли не кубарем кинулся туда, куда послали, незнакомец плавным движением достал белоснежный платок, легко различимый даже в такой темени, и брезгливо вытер им руки. Выкинув его тот же час на палубу, пробубнил себе под нос:
— Ох уж эта чернь...
Его длинные черные ногти всколыхнули что-то в моей душе, заставив вопросить тут же еле слышно:
— В-вы некромант?
— Почему ты так решила? — казалось, мои слова заинтересовали незнакомца, и он придвинулся ближе. — Или же это потому, что ты чувствуешь себя трупом?
— Нет, не это, — отмахнулась я, ничуть не боясь спасителя. Что-то мне подсказывало, он меня не тронет, потому честно призналась: — Ваши ногти. Они длинные, как у...
