— Рик, мы ведь с тобой неплохо ладили все это время, правда?
— Ну да.
— Так вот, я хочу спросить прямо: почему ты ей не веришь?
— Давай-ка лучше по порядку. Итак, Рис сидит там наверху, видит, что случилось по эту сторону реки. Она бежит вниз по тропинке и наталкивается прямо на тебя. Но что же этот парень делает тем временем с мертвой женщиной? Если бросить ее в реку, она обязательно всплывет. Так что к этому моменту кто-нибудь наверняка наткнулся бы на труп. Здесь не так уж много камней, которыми можно было бы нагрузить тело. К тому же, исходя из твоих слов, ему надо было управиться где-то за полчаса. На мой взгляд, этого явно недостаточно.
— Он мог оттащить ее вон за те скалы. Это место никак не разглядишь с той стороны. А потом пошел за веревкой или лопатой…
На Рика это заявление не произвело ни малейшего впечатления.
— Невозможно оттащить тело и тем более закопать его, чтобы не осталось следов. Ты видишь здесь хоть что-нибудь, что указывало бы на это?
— Нет, ничего.
— Ладно, сейчас мы с тобой обойдем здесь все вокруг. Вчера я уже осматривал местность и не нашел ни малейшего признака свежевыкопанной могилы. Это значит, что он утащил или унес тело — в машину, а может быть, в один из коттеджей. Путь неблизкий, так что какой-нибудь след обязательно должен остаться.
Он снова повернулся к Броуди:
— Ты утверждаешь, что она показала тебе именно это место. А я еще раз повторяю, что не нашел ничего, что могло бы свидетельствовать о пребывании здесь двух людей — не говоря уже о драке и последующем удушении.
Броуди и сам это понимал, однако попытался найти объяснение:
— Он мог замести следы.
— Возможно. Вот только с какой стати? Он ведь не знал о том, что за ним наблюдали. Так какой смысл тратить время на заметание следов?
— Это если допустить, что он не заметил наверху Рис.
Надев темные очки, Рик принялся осматривать противоположный берег.
— Допустим. Предположим, он действительно увидел ее. Но у него по-прежнему есть не более тридцати минут, чтобы избавиться от тела. Немыслимо.
— Ты думаешь, она лжет? Но зачем?
— Я не думаю, что она лжет, — Рик озабоченно потер бровь, — не все так просто, Броуди. Когда я увидел вас вчера вместе, то решил, что между вами что-то есть. Следовательно, она могла рассказать тебе кое-что о себе.
— Рассказать что?
— Давай-ка осмотрим все вокруг, а я заодно поделюсь с тобой кое-какими сведениями. Надеюсь только, ты оставишь это все при себе. Насколько я знаю, ты один из немногих в нашем городишке, кто способен держать язык за зубами.
Они зашагали в сторону деревьев, причем Броуди внимательнейшим образом осматривал землю и кусты. Он и сам не подозревал, насколько ему хочется найти что-то, что доказывало бы правоту Рис.
А ведь это бы означало, что та — другая — женщина и в самом деле мертва.
Но затем он вспомнил, сколько усилий потребовалось Рис, чтобы держать себя в руках. И какой одинокой выглядела она в своей полупустой квартире.
— Я кое-что разузнал о ней. — Заметив, что Броуди замер, Рик покачал головой: — Это всего лишь часть моей работы. Если здесь вдруг селится кто-то новенький, я выясняю, чист ли он перед законом. То же самое я сделал и после твоего приезда.
— Ну и как, прошел я проверку?
— В противном случае мы бы не вели сейчас этих бесед. — Рик остановился, кивнул налево: — Вон там домик Джоани. Он ближе всего к этому месту. Нам потребовалось десять минут, чтобы добраться сюда — при том что мы не тащим с собой труп. Будь у него машина, здесь бы наверняка остались следы колес.
— А внутрь ты заходил?
— Хоть я и шериф, это еще не значит, что я свободно могу заходить в чужие дома. Но я осмотрел все вокруг и заглянул в окна. Затем прошелся до двух ближайших коттеджей, один из которых принадлежит мне. Туда я зашел, однако ничего не обнаружил внутри.
И все же они добрались до домика Джоани и обошли его со всех сторон.
— Рис не совершала ничего противозаконного, — продолжил Рик, пока Броуди пытался заглянуть в дом через окно. — Однако пару лет назад она оказалась замешана в одной переделке.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Броуди.
— Убийство в одном из ресторанов Бостона. Она как раз работала там в то время. Пострадало множество людей, Рис — единственная уцелевшая. Но и она получила две раны.
— Бог ты мой.
— Нападавшие сочли ее мертвой и оставили в чуланчике, где хранились припасы. Подробности я узнал от копа из Бостона, который вел это дело. Рис была на кухне, а все остальные — в столовой. Она услышала крики, выстрелы. Помнит — или думает, что помнит, — как схватилась за сотовый. Но тут на кухню ворвался один из нападавших и выстрелил в нее. Она практически не запомнила этого человека — не успела даже рассмотреть его. Она пролежала там пару часов, пока ее не нашли копы. Надо сказать, Рис и сама едва не отправилась на тот свет. Сначала сложнейшая операция, затем кома, и только через пару недель она пришла в себя. Однако память у нее восстановилась не полностью. Да и душевное состояние было не лучше физического.
— Что ты имеешь в виду?
— Как я понял, у нее был нервный срыв. Несколько месяцев она провела в психиатрической больнице. Она так и не смогла описать копам нападавших. Не удивительно, что им не удалось никого поймать. В течение первого года следователь регулярно связывался с Рис, но потом она уехала — без всякого предупреждения. Они обратились к ее бабушке, но та и сама знала немного. Сказала лишь, что внучка покинула Бостон — судя по всему, навсегда.
Остановившись, Рик внимательно окинул взглядом местность, после чего развернулся и двинулся в ином направлении. Где-то поблизости зазвенела птичья трель.
— Я и сам припоминаю эту историю. В свое время она наделала много шума. Я еще думал тогда: хорошо, что мы живем в глуши, а не в большом городе.
— Ну да, тут и слыхом не слыхивали о пистолетах.
Рик нахмурился.
— Местные жители чтят законы. Как и свое конституционное право носить оружие. Вот так-то, городской бездельник.
— И либеральный пустобрех. Не так ли?
— Просто я хотел быть вежливым.
— Ну конечно, — ухмыльнулся Броуди. — Чокнутый консерватор.
— Не понимаю, как меня угораздило подружиться с типом, у которого нет ничего святого, — со смехом заметил Рик. — Кстати, я удивлен, что ты не слышал об этом убийстве. Ты же работал в крупной газете.
Броуди прикинул, когда это случилось. Судя по всему, сразу после его ухода из «Трибьюн». А он в то время пытался вытопить свою злость на пляжах Арубы. Около восьми недель он не читал газет и бойкотировал телевидение. Просто из принципа.
