— Это да. Кстати, о пареньках. Раз уж я успела накачать тебя алкоголем, может, все-таки расколешься, как там Броуди?
Если уж она решила обзавестись подружкой, надо быть чуть откровеннее, решила Рис.
— Он меня заводит, — шепнула она, склонившись к Линде-Гейл.
— Я так и знала! — Линда-Гейл стукнула кулачком по столу. — Достаточно взглянуть на этого парня. Глаза, фигура, но главное — рот. Так и хочется укусить.
— Это точно.
— Какие еще части ты успела покусать?
— Я пока только думаю над этим.
Линда-Гейл в изумлении воззрилась на нее.
— Ты отличаешься сверхчеловеческим самоконтролем. Это унаследованное или благоприобретенное?
— Считай это побочным продуктом моего страха. Ты ведь уже знаешь мою историю.
Линда-Гейл задумчиво потягивала пиво.
— Тебя это беспокоит?
— Когда как. Иногда это приносит облегчение.
— Не знаю, стоит ли вообще говорить об этом. Тем более что Джоани… — Она замолчала, не решаясь продолжить.
— Что Джоани?
— Я не должна была это говорить. Но раз уж я все равно начала… Она устроила нам серьезный выговор, когда Хуанита решила поболтать о твоем прошлом. На Хуаниту тоже нельзя сердиться. Она просто не в состоянии держать рот на замке — как, впрочем, и свою юбку опущенной.
Линда-Гейл отхлебнула еще пива.
— В любом случае Джоани это услышала и настоятельно порекомендовала нам не доставать тебя своими расспросами. Но раз уж ты сама об этом заговорила…
— Все в порядке. — Ну не чудо ли, иметь своим защитником неподражаемую Джоани? — Просто эта тема не относится у меня к числу любимых.
— Тут я тебя понимаю, — Линда-Гейл легонько сжала руку Рис. — Если бы со мной случилось что-то подобное, я бы до сих пор рыдала в углу и звала маму.
— Нет, ты бы не стала. Но все равно спасибо.
— Ладно, будем болтать о мужчинах, сексе, еде и туфлях. Обычный женский треп.
— Кстати, о еде, — Рис подцепила еще один на-чо. — То, что они сюда положили, не имеет никакого отношения к настоящему сыру.
— Это точно, — покопавшись в пюре, которое претендовало на звание гуакамоле, Линда-Гейл вытащила очередной чипс. — А по поводу мужчин… чтобы не быть у тебя в долгу, хочу сообщить, что намерена выйти замуж за Ло.
— Бог ты мой, — от неожиданности Рис выронила кусок лепешки. — Потрясающе. Ни за что бы не подумала.
— Он пока тоже не в курсе, — Линда-Гейл со смаком откусила половинку чипса. — Полагаю, мне потребуется еще немного времени, чтобы довести его, так сказать, до ума. Пока что муж из него никакой. Но я умею добиваться своего.
— Понятно. Так ты, значит, влюблена в Ло.
Симпатичное личико Линды-Гейл смягчилось.
— Я люблю его всю свою жизнь. С тех пор, как мне исполнилось десять лет. Он тоже любит меня, только не желает это признавать. Делает все возможное, чтобы не думать обо мне, — отсюда его желание переспать с каждой симпатичной бабенкой в округе. Я не против. Рано или поздно эта система исчерпает себя.
— М-да… я бы сказала, весьма оригинальный подход. Похоже, ты отличаешься большой терпимостью.
— В последнее время я стала более нетерпимой.
— Если тебе интересно… у нас с Ло ничего не было.
— Я знаю. Если бы и было, я бы не стала сердиться. Мы прекрасно ладим с Хуанитой, хотя в прошлом году они трахались как очумелые. Впрочем, кто не трахался с Хуанитой? — добавила она со смешком. — Правда, будь ты снисходительнее к притязаниям Ло, вряд ли я сидела бы с тобой за пивом. Мы встречались с ним, когда нам было шестнадцать. Только тогда мы не были готовы к серьезным отношениям. Да и кто готов к этому в шестнадцать лет?
— А теперь ты созрела.
— Именно. Осталось лишь донести это до Ло. Кстати, до сих пор Броуди ни с кем не встречался у нас в городке. На случай, если тебя это интересует. Поговаривали, что была у него подружка в Джексоне, а потом несколько симпатий из туристок. Но это больше похоже было на разовые встречи.
— Что ж, буду знать. Если честно, я до сих пор не поняла, что же между нами. Правда, градус отношений повышен.
— Неплохо для начала. Ты, как повар, должна знать, что повышенный градус — самое то для готовки.
— Пожалуй, — Рис лениво поигрывала кончиками волос — совсем как это делала Линда-Гейл. — А где ты стрижешься?
— Когда я спешу или когда хочу пустить пыль в глаза?
— Скорее второе.
— Знаю я тут одно местечко. Можем отправиться туда на следующей неделе — если Джоани даст нам выходной в один день.
— Ладно. Вот только должна предупредить, что последнее мое посещение салона оказалось весьма неудачным — я сбежала оттуда, как кролик.
— Ничего страшного, — Линда-Гейл довольно ухмыльнулась. — Я захвачу с собой веревку.
У Рис вырвался смешок. В это время один из ковбоев встал из-за стола и прошествовал к маленькой сцене. Это был высокий худой парень в потертых джинсах. Пятно на заднем кармане свидетельствовало о том, что он носил с собой пачку нюхательного табаку.
— Он что, будет петь? — поинтересовалась Рис, когда парень потянулся за микрофоном.
— Можно сказать и так. Караоке, — Линда-Гейл махнула рукой в сторону сцены. — Здесь такое каждый вечер. Это Рубен Гейтс. Работает вместе с Ло на гостевом ранчо.
— Черный кофе, яичница, бекон и жареный картофель. Каждое воскресное утро.
— Точно. Поет он, кстати, неплохо.
У парня был густой, сильный баритон. Судя по тому, с каким восторгом его приветствовала публика, он здесь был явным фаворитом.
Рассеянно прислушиваясь к пению, Рис пыталась представить себе его в черной куртке и оранжевой шляпе на берегу Змеиной реки.
А ведь это вполне может быть он. Высокий рост, сильные руки и эта непререкаемая уверенность в себе.
Вполне возможно, она видела именно его — мужчину, для которого она каждое воскресное утро жарила яйца и картошку. На самом деле это мог быть любой из тех, кто сидел сейчас у стойки или за столиками в зале. Любой из них мог быть убийцей. При мысли об этом ее охватило жаром — приступ паники был не за горами.
Разговоры в зале велись теперь вполголоса — из уважения к певцу. Время от времени постукивали пивные кружки, стулья поскрипывали под посетителями.
А паника, словно кулаком, сжимала горло Рис, не позволяя ей как следует вдохнуть.
Она смотрела на Линду-Гейл. Губы у той быстро двигались, однако слов она не слышала — шум в ушах забивал все звуки. Рис заставила себя сделать выдох. Затем вдох. Еще один выдох.
— Что? Прости, я не расслышала.
