29 октября 1981
Калифорнийский технологический институт
Дорогой Майк,
только что прочел твою статью в Science и спешу выразить свою глубокую благодарность. Ты прекрасно справился с задачей, тебе удалось преодолеть расхождения между нами и написать отчет, который, как я верю и надеюсь, останется навечно в списке заслуг твоих и всех нас, кто к этому причастен. Конечно, на мой взгляд, ты преувеличил мою роль в исследованиях расщепленного мозга, но думаю, читатели это и сами быстро поймут. И все же я у тебя в долгу.
За чудесную телеграмму тоже спасибо, всего тебе самого доброго.
Роджер
30 октября 1981
Медицинский центр New Hope Pain Management
(рукописное письмо)
Дорогой Майк,
Хочу на бумаге выразить свою благодарность за признание заслуг Роджера (в Science от 30 октября, стр. 517), не только потому, что ты любезно упомянул меня и других наших коллег, но и за то, как замечательно ты воспользовался возможностью написать об очень важных вещах.
Хотя Роджер немногословен (сказал ли он вообще хоть что-то?), я уверен, что он очень хотел бы рассказать о том, о чем ты так хорошо написал.
Джо
Я задал вопрос Джорджу Миллеру: “А что вообще когнитивная наука хочет выяснить?” На следующей неделе он прислал мне длинное письмо с рассуждениями об основополагающих идеях когнитивной нейронауки, каковое я привожу здесь в отредактированном виде.
Кому: Майкл С. Газзанига
От: Джордж А. Миллер
RE: “КОГНИТИВНАЯ НАУКА”
Один нервный студент, остро переживающий кризис самовосприятия, бросился к профессору: “Я не понимаю, кто я. Скажите мне, кто я?” А профессор ему устало: “Позвольте, а кто задает вопрос?”
Эта история недавно вспомнилась мне, когда мой друг, который смотрит на науку глазами биолога, спросил: “Что хотят узнать когнитивисты?” Раз человек задает такой вопрос, он сам должен знать на него ответ. Знать – значит иметь четкое представление о предмете. Очевидно, когнитивисты хотят иметь четкое представление о том, что значит иметь четкое представление.
Какой ответ устроил бы биолога? Здесь надо кое-что уточнить. Моего друга в данном случае не интересуют компьютеры, симуляции, формальная логика, новейшие методы экспериментальной психологии и прочая второстепенная белиберда, которой изобилуют разговоры когнитивистов. Более развернутый ответ таков: когнитивисты хотят узнать, по каким когнитивным правилам живут люди и как представлены знания, на которые эти правила опираются. Но все эти слова (когнитивные правила, представление, или репрезентация, знаний) – это тот самый дым, что заставил моего друга искать огонь.
Давайте начнем с вопроса, на который мы можем дать ответ: что хотят узнать биологи? Биологи хотят понять молекулярные основы живого. Что такое молекулярные основы живого? Все просто. Это набор законов, которые в сочетании с физическими и химическими законами управляют поведением неодушевленной материи в живых системах. (Прямо-таки цитата из введения к учебнику по биохимии.)
Устроит ли подобный ответ биолога, спросившего, что хотят узнать когнитивисты? Если да, то, пожалуй, по той же схеме можно составить удовлетворительный ответ. На пути к цели я предприму три шага, хотя это и несколько нас задержит. Во-первых, вместо биологов я возьму психологов. “Молекулярные основы”, наверное, можно ни на что не заменять; в данном контексте “молекулярные” означает “поддающиеся анализу”, и не только анализу молекулярного состава вещества. А “живое” я поменяю на “осознающее”, поскольку считаю, что сознание – такое же основополагающее понятие в психологии, как жизнь в биологии. И вот что получилось: психологи хотят понять молекулярные основы состояний сознания. Пока все хорошо. Но что подразумевается под молекулярными основами состояний сознания? Посмотрим, что дают нам эти замены; формулировка получается следующей: набор законов, которые в сочетании с физическими, химическими и биологическими законами управляют поведением неодушевленной материи в системах, обладающих сознанием. Эти замены говорят лишь о том, что психология – это следующая ступенька в позитивистской иерархии наук. Мне нравится то, что получилось, но смогу ли я дойти до конца? Биохимики, чьими формулировками я воспользовался для построения своей модели, располагают толстенными и впечатляющими учебниками и могут подкрепить свои слова изложенными в них биологическими принципами. А какие принципы имеются в моем распоряжении?
Это точно не бихевиоризм, поскольку большинство бихевиористов склонны полагать, что сознание не имеет отношения к психологии как науке. И это не искусственный интеллект, потому что, коли уж на то пошло, для компьютерной модели психологические различия между живыми и неживыми системами неважны.
Что у меня есть, так это некий подход к психологии, критерий, на который я ориентируюсь, листая учебники по психологии. Этот критерий можно выразить так: если поведение не зависит от состояния сознания данной системы, оно не имеет отношения к психологии. Например, сон имеет отношение к психологии, так как зависит от состояния сознания – оно меняется, когда вы просыпаетесь. <…> Критерием релевантности проблемы по отношению к психологии служит тогда способность произвольно нарушать какие-то правила. <…> Однако есть одна загвоздка – мой друг не спрашивал, что хотят узнать психологи. Его интересует, что хотят узнать когнитивисты.
В таком случае можно попытаться сделать другую подстановку. Допустим, заменить состояние сознания на состояние знания. Что мы получим? Когнитивисты хотят понять молекулярные основы состояния знания, а молекулярные основы состояния знания – это набор законов, которые в сочетании с физическими и химическими законами управляют поведением неодушевленной материи в системах, обладающих знанием. О законах биологии и психологии мы здесь уже не говорим по той причине, что системы знаний можно воссоздать на компьютере, а компьютеры не подчиняются ни биологическим, ни психологическим законам.
