Были здесь и люди в летах, и молодые. Вторых я отмела сразу же. Король не идиот. Уж не знаю отчего, но мне хотелось думать именно так.
А потому я сфокусировалась на одном мужчине. Если честно, даже не сама сфокусировалась, первый мой «пробег» взглядом, только мазнул по нему и заскользил дальше. Разумом я его отмела как несущественного свидетеля. Он стоял пусть и ближе к алтарю, но при этом чуть в сторонке, и смотрел спокойным, совсем не цепким взглядом. Одет был роскошно, но не вычурно. Камзол из добротной ткани, сапоги опять же. Но на фоне других мужчин в летах его наряд казался куда как скромным. А я была уверена, что назначенный соглядатаем должен быть или выше по положению, или вровень. То бишь или герцогом, или аргерцогом[1]. А еще выше, простите, лишь сам король.
Однако интуиция меня заставила вновь вернуться к этому немолодому мужчине, вернуться и присмотреться куда серьезнее. Мог ли он быть королевским доверенным лицом? На этот счет у интуиции был однозначный ответ — он и есть. И я доверилась своему чутью, раз мозги сплоховали.
Увы, большинство из стоящих и приветствующих чету Дарремскую, Стейзи были неизвестны. Разве только одна молодая леди показалась смутно знакомой. Но акцентироваться на этом я не успела, наше шествие кончилось. Мы остановились у алтаря.
— Передайте дитя матери, — обратился к герцогу жрец.
Стейзи еще ни разу не принимала участия в ритуале имянаречения, знала только, что все происходит в храме, но весь протокол ей был знаком смутно. А посему я держала покерфейс и делала вид, что все идет правильно.
Подумаешь, жрец не выказал титулу муженька положенного уважения. Ерунда какая! Жрецам и жрицам сама Священная Пара благоволит. Так и надо. Подумаешь, ребенка мне передать следует. Ну так я его мать, чего удивляться?.. В общем, я стояла невозмутимой скалой, в то время как мой муж едва эмаль на своих зубах не стер. Лицо у него было страшным. Такое во сне привидится — заорешь.
Я старалась выглядеть спокойной, делая вид, что не слышу легкого шепота гостей за спиной. То, что все идет несколько не так, как должно, я уже поняла, но это не значило, что подобное могло меня смутить.
Поудобнее перехватив Илюшку, я улыбнулась ему и только тогда перевела взгляд на жреца и жрицу.
— Ваша светлость, — жрица сделала шаг вперед и посмотрела мне за спину. — Приступайте к проверке крови, а мы поможем.
И тут-то морщины на лице мужа разгладились. Мне даже мысли его читать не потребовалось, чтобы понять, о чем эта скотина думает. Наверняка его подкосило то, как люди чествовали герцогиню. Ему показалось, что здесь ей куда больше чести выказывают, чем ему. А все оказалось намного проще: вдруг я нагуляла ребенка от кого другого? С чего бы тогда герцогу его держать? Пусть мать держит и дитя, и ответ перед великими гостями.
А по мне — тут, скорее, к нему доверия было меньше. Поэтому и хотят проверить, действительно ли я мать наследника. Зная об увлечении герцога одной рыжей заразой, и такой вариант исключать не стоило.
Внешне я продолжала стоять с легкой улыбкой на губах, а внутри меня словно тетива натянулась, когда к алтарю вышел тот самый мужчина, на которого сделала ставку моя интуиция. И не прогадала ведь!
В руках его оказалась резная шкатулка, которую он передал жрецу.
Тот откинул крышку и забормотал себе что-то под нос (слов совершенно не разобрать было). Потом вытащил предмет, отдаленно напоминавший веретено. Разница была в размерах и в исходном материале. Яркий артефакт с тонкими иглами на двух концах.
Я уже поняла, что сочетание всех цветов радуги — это прерогатива Священной Пары. То есть все, что было раскрашено этой яркой палитрой цветов, относилось к богам. Крыша храма, артефакт этот…
Сама удивилась тому, насколько легко приняла новую реальность с магией. Хотя, конечно, было любопытно узнать, каким образом без изучения крови в лаборатории они определят наше родство?
Одно было странно: игл две, а объектов для забора крови — трое: я, герцог и наш сын. Кого в итоге колоть будут? Если всех, то в какой очередности? Мало ли чем там этот придурок болеет? Не хотелось бы, чтобы какая-нибудь гадость сыну передалась.
— Откройте ручку ребенка, — мягко попросила меня жрица, оказавшаяся вдруг совсем близко.
Я выдохнула. Значит, Илюша первый. Одно плохо — моя связь с сыном… То есть вот все сейчас это увидят?!
Твою ж налево да через ногу! Так, Настька, держи лицо!
Уложила маленького себе на руку и аккуратно высвободила ручку сына из пеленки. Коршуном проследила за тем, как под бормотание жреца жрица передала веретено королевскому поверенному, и тот быстро и ловко уколол ручку чуть выше запястья. Правильно, там того пальчика с гулькин нос…
Я и моргнуть не успела, как он, проделав свое черное дело с сыном, ловко ухватил меня за запястье и ткнул другой стороной веретена прямо в ладонь.
И вот тут-то Илья зашелся криком… Если укол по его ручке только разбудил ребенка, то, видимо, откат от моего укола ударил по нему по полной. Хотя не скажу, что было больно. Так, комарик куснул.
— Тшш, мой хороший, все закончилось, — я прижала сына к себе, с ужасом глядя на толстую зеленую нить, которая ярким лучом пробивалась от меня к Илюше.
С ужасом, потому что поняла то, чего понимать не хотела. Эту нить видел королевский проверяющий. Я готова была поклясться собственной жизнью — он видел!
И, кажется, видели служители храма… Но молчали как партизаны.
Жрица забрала веретено из рук мужчины, который продолжал смотреть на меня, и, встряхнув его (как следует), вылила содержимое прямо на алтарь.
Настька, а ну-ка, собралась! Ну увидел столичный гость, и что? Зато ему уже результат проверки не нужен. Ребенок — мой! И да, мы осенены милостью Священной Пары. Авось на чаше королевских весов это будет в нашу пользу.
А на алтаре происходило священнодействие. Капли крови, упавшие с веретена, подняли такой яркий столп из разноцветных искр, что я невольно зажмурилась.
— Родство подтверждено! — глухим, но приятным голосом возвестил королевский проверяющий и вновь получил в свою руку веретено, чтобы опять уколоть пальчик моего сына.
Я не противилась, хотя ребенок только начал успокаиваться, когда ему снова сделали больно.
За тем, как колют герцога (лучше бы другое место ему укололи! Глаза там…), я наблюдать не стала. Меня волновал лишь разбушевавшийся сын. И его негодование я полностью разделяла. Засунули бы свою проверку в одно место, гады!
— Родство подтверждено!
— Милостива Священная Пара! — стройным хором выдали гости, а герцог попытался забрать у меня ребенка.
— Дитя должно остаться при матери, — жестко отбрил потуги герцога жрец.
Выкуси, козел!
А почему я не должна радоваться этому факту? Да, мне чертовски приятно, что, несмотря на мой отвратительный и откровенно болезненный вид, жрец решил, что я — самый надежный из родителей. Так и есть! И будет! Всегда!
