Муженька буквально выворачивало от того, какое участие в моей судьбе приняли наши гости. И аргерцог, и принцесса дали ясно понять, что негоже без герцогини проводить подобные мероприятия. И да, дары отказались вручать без меня. С ними, естественно, согласились и остальные приглашенные.
Сегодня вот после ужина должны вручить подарки. Якобы я наконец пришла в себя.
Увы, тут пришлось подчиниться мужу и сделать вид, что смиренно принимаю наказание. Лгать, что пока слаба (а благодаря Священной паре я чувствовала себя в разы лучше!), и передавать через слуг, что еще отдыхаю, набираюсь сил после ритуала в храме.
Но я не роптала, а тратила это время с пользой — изучала сирот, ставших моими воспитанниками. Однако об этом позже…
Если Его светлость Амадео мог лишь передавать пожелания скорейшего выздоровления, то принцесса навещала меня дважды в день. Сначала это были визиты в спальню, которые длились не дольше десяти минут. И только вчера я приняла ее в гостиной. И у нас наконец-то состоялся длительный разговор. Я всю ночь переваривала информацию, поступившую от нее. Потому что…
Таки да, это именно ей можно было сказать спасибо за то, что Стейзи стала невестой герцога. Во время бального сезона тот даже не заметил девушку. Зато заметила принцесса, и Стейзи ей понравилась.
Еще бы ей не понравилась девушка, которая отнеслась к полному, прыщавому и стеснительному подростку с заботой и участием!
Мне сложно понять выверт сознания принцессы, как и сложно понять, почему ее дядя король пошел на поводу желания племянницы… Но во время того бального сезона (надо полагать, не только во время него, были еще случаи) Арандиана всем представлялась Адарииной, дочерью графа Ворловского.
Я была права в том, что Ее высочество младше Стейзи на пару лет. Если сейчас мне было двадцать три хода, то принцессе — двадцать один. А пять ходов назад ей едва исполнилось шестнадцать. Но уже тогда она могла влиять на жизнь подданных.
Герцогу приказали жениться в кратчайшие сроки и дали жирный намек на Стейзи. Одно только король не сделал — не проконтролировал ни сватовство, ни брачный договор. И ушлый дядька Стейзи все вывернул в свою пользу. Получил приличный откуп — и был таков.
От Арандианы я и узнала, что этот козел на вырученные со сделки деньги (два и два сложить нетрудно) не только женил старшенького сына, но и выдал всех пятерых девок замуж. И это всего за два года после отъезда Стейзи. Сколько же там денег было?! Теперь понятно, почему он не отвечал девочке на ее письма… Скотина.
Позже, много позже до столицы таки докатились слухи о плохом обращении герцога с женой. Странно, что король и его советники ожидали тиши и семейной благодати, учитывая, что в изгнание с Раданом отправилась и его пассия.
Однако эти слухи совпали с еще одним известием — об очередной беременности герцогини, вроде как благополучной. А посему решили дождаться рождения наследника или же еще одного выкидыша у герцогини, и уже потом провести проверку герцогского поместья и текущего положения дел семьи. Благодетели!
К слову, о Сарвенде. Я была права еще кое в чем. Даже в нескольких вещах.
Первое: герцог — самая крупная рыбка, попавшая в сети к Сарвенде.
Второе: она его не любит. Потому что позволяла себе развлекаться с разными молодчиками в столице. Правда, Радан в это не верил, поэтому практически не вылезал из драк. И это было причиной номер один для его ссылки в герцогство Дарремское.
Второй же причиной являлись безумные поступки, совершаемые им ради дамы сердца. К примеру, он мог во время официального приема залезть в фонтан ради смеха Сарвенды, которая заскучала.
Но последней каплей в чаше терпения короля стала реакция герцога на свое очередное прошение на разрешение заключить брачный союз с Сарвендой.
Никому не рекомендуется оскорблять королевскую семью, даже если это происходит за ее спиной.
Но король был милостив, а посему дал шанс на исправление. Герцога выдворили из столицы с наказом жениться на подходящей по статусу девушке и возможностью восстановления при дворе после того, как появится законный наследник.
Именно в этом себя винила принцесса. В том, что стала той, кто свел такую хорошую девушку с совершенно отмороженным мужиком, пусть и высокого статуса.
Я много чего на этот счет могла сказать, но промолчала. Потому что прекрасно понимала, что решение все-таки принимал король, а не она. Принцесса просто показала пальчиком на леди, которая ей приглянулась. А король присмотрелся как следует и пришел в выводу, что нашел идеального козла отпущения. Девочку для битья, что безропотно пойдет под венец с человеком, который не проявит к ней ни малейшей симпатии. Да к тому же молча примет наличие любовницы.
А прав качать не станет, так как кроме благородной крови и латентного дара Священной Пары за душой ничего не имеет. Будет благодарна уже за то, что замуж взяли, крышу над головой дали и позволили узнать материнство, в котором дети получат должное образование, воспитание и высокий статус. Это, конечно, в идеале, а на деле…
В принципе, расчет бы оправдался, если бы герцог не был настолько зациклен на своей рыжей потаскухе.
К сожалению, эта история закончилась трагедией для Стейзи, которая до семи лет росла в семье хоть и не богатой, но в которой царила атмосфера любви, заботы и уюта. Помыкавшись по многочисленной родне и нигде не пришедшись ко двору, Стейзи просто мечтала о том, что у нее будет своя семья. Что она станет хоть кому-то нужной. Да, договорной брак не предполагал любви, ее Стейзи хотела перенести на своих детей. Но к чему она совершенно не была готова, это к тому, что супруг не станет ни заботиться о ней, ни защищать, и даже не попытается узнать ее и пойти на компромисс.
Девочка не была отчаянной мечтательницей, пусть в ней и теплилась надежда на благополучный исход брака. И надежду, и саму девочку убили.
Старовата я для сентиментальности… Не могу сказать, что душа у меня черства, но я тот еще циник. И мотивы короля для меня более чем прозрачные. Я очень хорошо понимаю и что движило им, и что по факту представляла Стейзи для Радана.
У них не могло быть нормального союза, даже его видимости. Она была навязанная, нежеланная. Изначально враг, за которого еще платить пришлось. Чужеродный элемент в его жизни, который не вписывался ни в одни рамки, и от которого Радан хотел избавиться на подсознательном уровне.
Может, ему и хватало ума понять, что необходим наследник для возвращения себе доброго имени в глазах королевской семьи, но сдержаться там, где следовало, он уже не мог.
Это не оправдание. Это констатация фактов.
Тиран. Эгоист. Садист… Мерзавец, облеченный властью.
Если неопытная девочка еще могла его пожалеть (как же, родительской любви не знал, а вот она знала и думала, что могла дать ее, показать пример), то я — не она. Таких, как Радан, не жалеть надо. Такие, как он, понимают только силу. Ею же их и давить. И нагибать, нагибать в коленопреклоненную позу, чтобы даже головы своей поднять не смел.
