— Позвольте представиться еще раз, — начал он. — Граф Артус Данмай Этардаррский, главный лекарь королевской семьи. И извиниться за то, что напугал, когда Вы пришли в сознание.
— Герцогиня Анастейзи Дарремская, в девичестве Моррисон, — в свою очередь ответила ему. Странный какой-то этикет, как будто он не знал, к кому едет и зачем. Да и мы не на приеме, а у моего ложа… — И не стоит извиняться, Вы нисколько меня не напугали. Скорее, заставили смутиться и немножко понервничать.
— Не стоило. Последнее в Вашем положении делать нельзя, боюсь, тогда молоко пропадет, — улыбнулся мужчина.
А я все ждала, когда же он перейдет к самому интересному — моему состоянию. К тому же никак не могла определить его возраст. Точно моложе аргерцога, но при этом старше меня и даже Радана…
Странно так, вроде стоит перед тобой человек, ты его хорошо видишь, наблюдаешь за живым (мимически активным) лицом, а понять возраст не можешь. Разве только по взгляду. Но тогда он ровесник Амадео.
— Я совершенно не желаю оставлять своего сына голодным, — заверила лекаря и улыбнулась, мол, давайте уже к главному перейдем.
— Что ж, мне нужно задать Вам несколько вопросов. Возможно, некоторые покажутся очень личными. Но они очень важны, герцогиня, и я прошу быть со мной откровенным.
Какая прелесть! То есть и с тобой, и с принцессой, и с аргерцогом? Они-то все слышат.
— Я Вас внимательно слушаю, — а что мне еще оставалось?
— Судя по тому, что я вижу, Ваше тело не единожды находилось на грани смерти, и однажды Вы даже умерли.
Спокойно, Стейзи! Про обмен душ он точно знать не может. А тело — ну так тело все покажет и расскажет, могут же антропологи по скелету определить, чем человек при жизни питался, чем болел и как умер, так что… А это явно одаренный Священной Парой лекарь, мало ли какие козыри у него в руках. Поэтому вдох-выдох и думай о морюшке.
— И что Вы хотите от меня? — спокойно спросила его.
— Я пытаюсь понять, как давно Ваш дар стал активным. К сожалению, из-за рваной и наспех, я бы сказал, грубо и насильно залеченной ауры и магических каналов, не могу назвать точное время активации дара. А это важно. Дар мог активироваться до Вашего физического истощения, а мог после смерти. То есть либо дар использовал все резервы организма, чтобы заставить сердце биться вновь, либо Вы уже обладали активным даром, и тогда мои рекомендации и вмешательство будут иными.
Вот оно что… Хороший вопрос, конечно… И чую, что лгать нельзя.
— Я не знаю. Впервые проявление дара в виде яркой зеленой нити я увидела, когда взяла на руки сына и стала его кормить. Она шла от моей груди к Илиасу.
— Значит, после смерти, — констатировал лекарь. — Вам очень повезло, герцогиня, что Священная Пара пожелала вернуть Вас к жизни.
— Нам всем очень повезло, — хмуро заметил Амадео.
Да уж, действительно. Особенно настоящей герцогине…
— Мне очень жаль, что Вам довелось испытать столько мучений…
Очень хотелось закатить глаза, но в итоге я просто опустила взгляд. Сказала бы я, но пока лучше было промолчать.
— Не смущайтесь. Все, сказанное здесь, не выйдет за пределы этой комнаты.
— А как же Его величество? — я все-таки не удержалась. — Разве Вы не должны будете доложить о моем состоянии?
— Должен, — не стал лгать Артус и скорректировал свое обещание: — Кроме нас четверых и Его величества, никто не узнает о том, о чем мы будем говорить.
— Подтверждаю, — отозвалась от окна принцесса.
— Подтверждаю, — произнес Амадео.
— А теперь поговорим откровенно. Вы выжили чудом, милостью богов, и мне искренне жаль, что за столько лет издевательств Вы не нашли в себе сил передать весточку Его величеству. Поверьте, выдавая замуж за герцога, он не предполагал подобного обращения с Вами. И вмешался бы, как только узнал о Вашем положении.
— А как же жена — собственность мужа?
Ты погляди-ка, жаль им! А как они себе подобное представляли?
Мой вопрос остался без ответа. Кто бы сомневался.
— Да и про отсутствие сил, уж простите, Вы не правы. Не сил, а людей у меня своих не было, и средств к существованию. Да и сейчас верных и преданных лично мне людей не так уж и много. Или, полагаете, я не была ограничена в передвижениях? Да и в остальном?
— Простите, я не желал Вас обидеть. И согласен с тем, что выразился неправильно.
— Сделаем вид, что Вы этого не говорили. Какое отношение мое прошлое имеет к настоящему? Мой брак не был легким, да и вряд ли будет в дальнейшем, однако я могу за себя постоять. Теперь могу.
Лекарь широко улыбнулся. Сдавалось мне, что причинное место мужа он уже видел.
— Я сам отвечу, Артус, — мягко сказал Амадео, наконец подходя ближе. — Я имею все полномочия лишить герцога титула, однако в этом случае Ваш сын не унаследует ничего. Только герцогство Моррисон.
Логично. Единственный вариант, при котором герцог может всего лишиться, а утрата титула оно и есть — это обвинение в государственной измене. А в таком случае на орехи достанется всем: жене, сестре, сыну, седьмой воде на киселе… Никаких наследований, все отойдет короне.
М-да…
То есть девочка дохла за-ради спасибо? Нет, понятно, что три деревни, неважно в каком виде, лучше, чем ничего… Но законное наследство сына! Отдать за-ради чего? Герцог при таком отношении к жизни и людям и сам скоро ноги протянет. А если и не сам, то найдется, кому помочь. А самое главное, что в таком случае ждет моего Илюшеньку?
Я бы не хотела, чтобы о нем говорили, как о сыне государственного изменника. Это же клеймо на всю жизнь. И всем будет глубоко чихать на то, что он одаренный и вообще человек хороший (уж я постараюсь). Да и я буду вдовой того самого герцога, который… А для ведения дел — это огромная помеха.
Нет уж, пусть еще поживет, скотина такая. И, желательно, при всем своем имуществе.
— Вижу, я не ошибся, и такой вариант Вам не по душе, — правильно определил мое молчание аргерцог. — Что ж, тогда остается уповать на милость Священной Пары, которая освободит Вас от жестоких уз, сделав законной вдовой.
А вот и доброхот нашелся, который вполне не дрогнет, отдав приказ тем же разбойникам. В общем, тот факт, что меня усылают к черту на рога, заиграл новыми красками.
— Но есть еще один момент, — извиняющимся тоном произнес лекарь, — любовница Вашего мужа действительно ждет дитя. К сожалению, я не обладаю всеми возможностями моего дара, и определить сейчас, является ли герцог Дарремский отцом этого ребенка, не смогу. Придется ждать родов и проходить ритуал в храме.
— Что ж, я рада за них. Но меня сейчас интересует мое состояние и рекомендации касательно дальнейшего лечения.
— Анастейзи, Вы, наверное, не понимаете… — начал было лекарь, но я его перебила.
