— Я прекрасно сознаю, что если этот ребенок окажется от моего мужа, воспитание и забота о нем ляжет на мои плечи. Закон обязывает признавать бастардов, рожденных после законного наследника. А так как Его величество теперь узнает о том, как мой муж обращался со мной, то не позволит ему вмешаться. Сарвенде дитя не оставят, а отдадут, как того и требует закон, на воспитание жене.
Радовало ли это меня? Если честно, мне было фиолетово. Одним ребенком больше, одним меньше. Дети не виноваты в поступках родителей. К тому же дитя всегда можно воспитать в нужном мне ключе. Одно плохо: если с Ильей что-то случится, наследовать сможет ребенок Сарвенды.
— И Вас это не беспокоит? — спросил уже аргерцог.
— Я не считаю, что дети должны отвечать за то, чего не делали. Все, что меня может беспокоить — так это дурная наследственность, — хмуро ответила я, глядя прямо в его глаза. — От вишни ждать яблок не стоит.
— Вам нечего беспокоиться, — тут же заверил меня лекарь. — Его светлость Илиас дурные наклонности отца точно не унаследует. Активный дар тому прямое доказательство.
— Вот как? — выдохнула я, переведя взгляд на мужчину.
Между строк висело, что во втором ребенке может все проявиться.
— Так, — кивнул мужчина. — К сожалению, прошлый герцог Дарремский, Дартан, обладал схожим темпераментом и наклонностями, однако границ не переходил.
— Это Вы о сердечной привязанности моего мужа и поступках, которые он ради нее совершает?
— И об этом в том числе.
— Когда-то мне казалось, что он под влиянием чар, — неожиданно сказала принцесса. — Однако все проверки показали, что сила чувств, испытываемых герцогом к этой особе, носит естественный характер.
Я закатила глаза. Еще одна романтичная личность, считающая, что поступки подонка можно оправдать влиянием извне: НЛО там, бабка нашептала или отшептала, опоен, бедняжечка…
Была у меня такая знакомая, которая агрессию и тиранизм мужа списывала на что угодно, кроме того, что он сам по себе тиран и козел, а еще пьяница. И опоили его, и сглазили, и пить он вовсе не хочет… По бабкам ходила, все отмаливала… Не помогло.
Нет, в контексте того, что мир магический, всяко могло быть, однако я ни единой секунды не сомневалась в том, что герцог по-настоящему влюблен, а еще конкретно зациклен на Сарвенде. Он сам по себе тиран и больной говнюк, и любовь у него такая же больная.
— Подтверждаю, — хмуро отозвался аргерцог, — на герцога не оказывают влияние ни активированный дар, ни какие-либо артефакты.
— Подытожим: вариант с лишением титула мужа мне не подходит. Вы обещали мне полтора хода на землях герцогства Моррисон вдали от него. Это не изменилось?
Я не до конца понимала, зачем они так тянули кота за хвост. То, что короне выгодно сделать меня вдовой, было бесспорно. Причем мне об этом можно было и не сообщать. А тут почти прямым текстом говорят, что корона это планирует! Правда, вот отсрочку взять придется из-за беременной рыжухи…
— Три хода, — скорректировал срок лекарь. — Ваш организм полностью восстановится только через три хода. Раньше Вам нельзя…
— Рожать? — спокойно закончила за него. — Корона заинтересована в еще одном дитя с проявленным даром от Священной Пары, верно?
То, что придется торговаться — не сомневалась. Потому, видимо, лекарь сейчас и молчал. Все карты не раскрывал. Ну так и я не лыком шита. Задарма не отдамся. Все вытрясу!
— Конечно, корона заинтересована в одаренных, — и бровью не повел Амадео. — Любой король станет радеть за то, чтобы в его королевстве рождалось как можно больше талантливых людей.
— Талант и магия — несколько разные понятия, не находите? Говорите прямо, Ваша светлость, обещаю не падать в обмороки и не устраивать сцен.
— А я говорила, дядюшка, герцогиня из белой кости! — вмешалась принцесса.
И пока я переваривала сию местную народную мудрость (меня стальной, крепкой назвали), а заодно тот факт, что к Амадео она обращалась так простецки, мужчина подошел ближе и встал подле лекаря.
Считай, у моей кровати. Вероятно для того, чтобы говорить негромко и видеть мою реакцию.
— Говорила, — не стал он спорить с Ее высочеством, — я и сам это вижу.
— Я внимательно слушаю.
— Вы правы, Анастейзи, проявленных одаренных в королевстве можно по пальцам пересчитать. И то, что мы не усмотрели за Вами, печальный факт. Обычно спящий дар в зрелом возрасте не активируется. С Вами же вышло иначе и в весьма трагичной ситуации.
Как бы мне ни хотелось поторопить аргерцога, я хранила молчание и слушала. При этом «держала» лицо. Все видели перед собой совершенно спокойную девушку, и ничего более не увидят. Я не покажу эмоций. Постараюсь.
— Очень интересное явление, — заметил лекарь, — ранее в сходных ситуациях подобного не случалось. Я говорю о нахождении на грани жизни и смерти.
— Я умерла, — напомнила ему. — И мое возвращение к жизни — воля Священной Пары.
— Простите, Вы правы. Эти ситуации нельзя назвать одинаковыми.
Лекарь несколько сник.
А я прищурилась. Исследователь нашелся. Экспериментатор. Видно же, как шестеренки в голове крутятся, прикидывая варианты по увеличению числа людей с активированным даром.
— Надеюсь, в королевстве не настолько все плохо с одаренными, чтобы Вы начали ставить эксперименты? — обратилась я к Артусу.
— Ради благосостояния королевства… — начал он, но был оборван холодным тоном Амадео.
— Нет. Никто не станет ставить подобные эксперименты. Все мы, и Его величество в том числе, понимаем, что наличие потомков даже со спящим даром дает больше надежды на будущее, чем сомнительные исследования и, как итог, лишние жертвы.
Вот это было созвучно моим мыслям. Потому что дар может активироваться если не в этих носителях, так в следующих. А так — мучить людей, убивать их, чтобы Священная Пара то ли откликнулась, то ли нет — однозначно подписать приговор всем латентным одаренным. К тому же никто, кроме меня, не знает, что моя душа чужая этому миру. Была.
И что-то мне подсказывает, что именно это — решающий фактор.
— Как прикажет Его величество, — буркнул лекарь, а мне пришлось снова опустить глаза, чтобы не выдать степень своего негодования.
Никогда не любила подобных фанатиков. А этот однозначно в науку ударенный. И в магию. Два в одном.
— Непременно прикажет, — тихо, но непреклонно произнесла принцесса.
И тут я задумалась. Ее высочество была племянницей нынешнего короля, и Амадео она дядей назвала. Могло ли так быть, что в герцогство приехал сам король? Под личиной?
Но тогда я была не права, думая, что королевский дар — ментальный. Это Стейзи короля мельком видела, а все остальные — нет.
Я уставилась на Амадео, пытаясь понять, насколько моя догадка имела право на жизнь. Нет, точно не король. Не стал бы он нареченным для сына Радана. Вот нутром чую — не стал бы. Не по Сеньке шапка.
