Только после этого музыканты завели тихую мелодию, а собравшиеся, кажется, синхронно выдохнули.
— Это огромная честь — принимать Вас в нашем доме, — продолжая улыбаться, произнесла Этель Геварская.
— У вас красивый дом, — я вернула женщине улыбку, а сама зацепилась взглядом за импозантного мужчину с твердым взором.
— Эдор Фрадех, — заметив мой интерес, тут же зашептала Этель. — Мастеровое сословие третьего класса.
Сословиями в данном случае обозначались гильдии. И подразделялись на следующие виды: купеческое и мастеровое. К первому относились те, кто занимался исключительно торговлей. Ко второму, понятное дело, ремесленники.
А они, в свою очередь, делились на классы. К первому классу относили тех, кто занимался только одним видом ремесла, к примеру, кузнечным делом. Ко второму — когда, допустим, в семье кузнеца появлялся родственник, не имеющий тяги к кузнечному делу, и ему хватало умений (а чаще — накоплений и сил для противостояния семье) заняться иным видом ремесла и возвести его на должный уровень.
Должным же уровнем называли тот, при котором капитал свободных накоплений достигал пятидесяти золотых. Иными словами — деньги, которые должны были участвовать в обороте.
Однако чаще происходило слияние семей из разных классов, и к одному из семейств переходило дело второго. К примеру, отец выдавал замуж дочь и отдавал вместе с ней и свое дело, оговорив для себя определенные отступные. Таким образом, муж этой дочери становился представителем мастерового сословия второго класса.
Конечно, было неудивительно, что сословия во многих городах состояли из родственников. Как дальних, так и не очень.
Третий же класс сочетал в себе больше двух направлений. Чаще пять. Однако и должный уровень повышался: от ста пятидесяти до трехсот золотых. Что позволить себе могли далеко не все.
Немного иначе обстояли дела с аристократами. Герцога, графа, аргерцога никто не отнесет ни к мастеровому, ни к купеческому сословию, несмотря на то, что на его землях могут быть различные ремесленные производства с последующей продажей товаров. Все, что производили на землях аристократов, являлось их собственностью, и торговля, которую они вели, называлась продажей или устранением излишков. А то, что какой-то определенный герцог являлся главным поставщиком той же древесины — ну так у него много леса. Его право…
Логично, конечно. Это эдорнет может до эдора подняться, а вот герцог до эдора не опустится. Никак. Даже если его титула лишить. Потому что чаще и жизни лишают, и возможности заниматься любой деятельностью (разве что камни на стенах монастырей считать).
Следовательно, эдор Фрадех являлся довольно крупной рыбкой.
— Кожевники, швеи, ткачи, — тем временем перечисляла Этель то, чем конкретно занимался мужчина. — Занимается поставкой ткани, в том числе и в столицу. Назначает справедливую цену, с ним можно иметь дело.
Дальше шли названия тканей на местном языке, которые я перевела для себя как лен и хлопок.
Я сделала себе мысленную пометку, что у этого человека можно купить не только ткань, но и пряжу, а там уже по своему усмотрению ею распорядиться.
— Эдорнет Роквах, купеческое сословие первого класса, — переключилась хозяйка дома на следующего мужчину, стоящего рядом с эдором Фрадехом. — Скупщик ценных вещей, иногда под залог. Хитер, но на рожон не лезет.
Хозяин местного ломбарда… Стоит к нему сходить, у меня есть то, что можно продать и что вряд ли мне пригодится в герцогстве.
Понятно, что со столичными скупщиками этот вряд ли сравнится, но и продавать особо ценные вещи я тоже не намерена.
— А это эдорат Златран, ювелирное дело. Искусный мастер, отличается любовью к экспериментам.
Я рассматривала гостей и внимательно слушала своего гида. Этель оказалась удивительной в этом качестве, она словно чувствовала, кто мне интересен, и выделяла их из толпы разряженных гостей. И давала оценку не только их труду, но и личным качествам.
К тому моменту, когда нас пригласили к ужину, я уже знала, с кем буду вести беседу и в чьи лавки непременно нанесу визит.
Тирхан, поначалу следующий за мной тенью, на рассказе о третьем госте растворился в толпе (явно занимаясь сбором информации и знакомясь с наиболее заинтересовавшими его людьми) и появился, только когда лэдор Геварский повел меня к столу. Тирхану выпала честь вести его жену.
Глава девятнадцатая
К середине ужина я поняла, что мне нравятся и этот дом, и люди, находящиеся рядом. Доброжелательная атмосфера, непринужденная беседа, вежливость без подобострастия. При этом чувствовалась сила лэдора Геварского. Он не просто так занимал свое место, причем это касалось не только того статуса, что он имел в городе, но и выбора Священной Росы.
Это был во всех смыслах справедливый мужчина. Его не только уважали, но и знали, что всегда могут обратиться к нему за помощью и непременно ее получат. Однако берегитесь те, кто пожелает ради корысти воспользоваться его огромным сердцем! Доброта — это не слабость. Нет, в его случае доброта была с кулаками. Пудовыми.
На вверенной ему территории лэдор Геварский не терпел лжи, мошенничества и любого проявления несправедливости к любому человеку. Для него люди, неважно, какого сословия, прежде всего были именно людьми. Живыми, со своими чувствами и желаниями. Которых он взял под свое крыло. И не позволял даже тем, кто был выше него по статусу, обижать людей, живущих на его территории (а это не только Придорожье, но и его окрестности).
Конечно, титулы учитывались, но все знали, что обратиться к лэдору может как приезжий эдор, так и конюх, и никому не будет отказано.
Это на самом деле много говорило о Геварском как о человеке.
И там, где требовалась твердая рука, приказ или приговор, эта самая рука у Геварского имелась, и она ни разу не дрогнула.
Вообще, такие люди всегда вызывали у меня восхищение. Не только потому, что могли выстроить вокруг себя сносные отношения даже с теми, кто имел определенные пороки и слабости. А конкретно тем, что они добивались уважения и полного доверия без применения силы и использования своего высокого статуса. Вешать любой дурак может. А ты поди смоги не страхом сдерживать (как мой муженек, к примеру), а искренним уважением и любовью. За таким люди и пойдут (за моим мужем и собака не побежит), и будут защищать, случись какая беда.
Я больше помалкивала, хоть и отвесила пару комплиментов столу (хозяева озаботились тем, что герцогиня еще и кормящая мать, а потому никаких сильно перченых, соленых или очень жирных яств мне не подавали), наблюдала за тем, как общается чета Геварских с людьми. Слушала сплетни от приезжих, особенно те, где говорилось о новых товарах, таких, как стекло…
Радовало, что его уже придумали и научились изготавливать, но было плохо, что распространения широкого стекло здесь еще не получило… Песка, что ли, было жалко? Или не поняли выгоду? Как только приличия позволят встать из-за стола, я таки пообщаюсь с эдором Рафтом о его чудо-товаре аж из самого Куафара…
