Первый раз, кстати, именно так и произошло. До того дух то ли стеснялся, то ли давал мне привыкнуть, а может, просто наводил порядок в своих владениях (к чему я больше склонялась) и первую неделю меня не трогал. Вот вообще никоим образом. Разве только раз в день перед сном доносил до меня видения цветущих деревьев, распускающихся цветов, даже их аромат. Показывал, как укладываются спать медвежата под боком мамы-медведицы, волчат показывал… Этакое умиротворяющее кино перед тем, как я полностью отдавалась во власть сновидений.
Увы, подобные колыбельные закончились резко и шоком. А поди не удивись, когда ты мирно заснул в теплой постели (к тому времени мне успели не только разгрести герцогские покои на третьем этаже, но и очень уютно их обставить. Спасибо дарам Ее высочества с крестин), а проснулся от того, что тебе, во-первых, холодно, а во-вторых — от ощущения чужого взгляда.
Перед первыми «вернувшимися» я предстала в тонкой сорочке. Зависшая в воздухе прямо на границе своих владений. Не знаю, как бедных селян не хватила кондрашка, я же, проморгавшись и оценив ситуацию, приняла невозмутимый вид и громко вопросила: кто такие и почто нарушают покой моих владений.
В тот момент меня не волновало, что дух поставил меня босыми ногами на ночную прохладную пыльную дорогу. Что мне очень неуютно от ошарашенных взглядов мужиков и женщин (некоторые из них держали на руках младенцев).
А уж от кустов, которые действительно выстроились частоколом и не пропускали никого, и вовсе волосы дыбом встали (я оказалась полностью права в своих предположениях, земля себя защищала).
Я смотрела на пришедших и подмечала их усталость, грязную одежду, измученные лица, окровавленные ступни в подобиях лаптей, сжимающиеся кулаки у некоторых из мужчин… И просто дикую надежду, которая светилась в глазах каждого.
Уже позже я пыталась проанализировать, каким образом в ночной тьме вообще что-либо рассмотрела, но пришла к выводу, что это магические штучки, и успокоилась.
Конечно, мне пришлось всех расквартировать. Не принять тех, кто пришел на Священную Землю за помощью, в надежде снова жить там, где вырос и родился, я не могла. Однако пришлось брать с каждого клятву о намерениях, которая звучала следующим образом и буквально была показана мне духом на «пальцах»: «Я, имярек, клянусь любить и почитать Хозяйку Священной Земли герцогиню Моррисон, слушаться ее и во всем помогать, оберегать землю, чтить ее законы и не нести вреда ни словом, ни делом».
Вообще, судя по мельтешению картинок в голове, сама клятва должна была быть более торжественной, более длинной, но общий ее смысл сводился к моей импровизации. И, простите, стоя пусть и под теплыми струями ветра, принимать такую толпу не то, что неудобно, а изматывающе!
В ту ночь вернулось без малого сорок человек! И это только взрослые!
Впрочем, благодаря такой выходке духа, я смогла по достоинству оценить Севрима — старосту Адузовцов — и его организаторские способности. Именно к нему эту толпу и повела, слава Священной Паре, коротким путем, открытым духом. Как в сказке: вот тропа-дорога уходит вдаль, а как ступишь на нее и пару шагов сделаешь — стоишь уже прямо перед деревней как по волшебству…
Староста уже не спал, явно поднятый духом, встретил меня теплым одеялом, а позже и горячим питьем с медом. И бодро начал командовать пришлыми: кого куда селить, в какие дома, кому срочно по кувшину молока выделить (кормящим женщинам да детям), и всем хлеба да напиться, благо с последними проблем не было.
Та ночь не была единственной. Различие было разве лишь в том, что после моего праведного негодования дух в следующие разы сначала будил меня, давал собраться, брал морфа (которому также мое исчезновение из постели зело не понравилось) в сопровождающие и только тогда переносил на границу земель принимать новых вернувшихся на родину.
В какой-то мере я даже привыкла к этим выдергиванием, зная, что мои люди уже не пугаются этому обстоятельству, не переживала за сына, потому что ему ничто не угрожало. Однако в последние дни дух откровенно барагозил, перемещая меня по сущим пустякам.
— Верни меня обратно. Мне недосуг разнимать двух белок в разгар сбора урожая!
— Пи-пи-пи! — воинственно заявила одна из белок, мимоходом треснув соперницу по морде, вспушила свой хвост, выставив его трубой и явно указав мне направление. — Пи-пи!
Я бы рассмеялась, если бы не то обстоятельство, что у меня там были дети, которые соревновались, помогая мужикам и бабам в сборе урожая. Воодушевленные общей работой, они периодически поглядывали на меня, стоящую между двумя кучами (горищами!) овощей, с очень гордым видом. Не найдя свою Хозяйку взглядом на уже привычном месте, могли расстроиться.
А я подводить ребят не хотела. За это время мы с ними почти срослись, сжились, прикипели друг к другу. Конечно, без подводных камней не обошлось, как и без показного гонора, но… К детскому сердцу ключик хоть и не очень легко подобрать, однако если оставаться по отношению к детям честным, открытым, в меру балующим, то шаг за шагом все получится. С малышней мне было полегче, чем с подростками, но это и неудивительно. Впрочем, я была уверена в том, что однажды мне откроются даже сильно битые жизнью, у которых в душе осталась только кроха надежды, поверят в то, что я не желаю им зла и считаю своей семьей. Разношерстной, но своей.
— Ты вернешь меня? — спросила уже спокойно.
Появившаяся на моем лице улыбка адресовалась не духу, а моим ребятам, таким старательным, живым и энергичным. Нет, тут мне точно делать было нечего. Я нужна своим воспитанникам там!
В ответ взметнулся ветер, раскидал несчастных белок по разным сторонам, а мне в лоб прилетел тот самый орех — я едва успела прикрыться ладонью.
— Ну что ты творишь? — выругалась я, сжимая в руке чужой трофей и злясь, что речь Хранителю Колыбели недоступна.
Учитель предполагал, что как только дух войдет в полную силу, сможет говорить хотя бы мысленно, но пока этого чуда не случилось.
Поэтому я опустилась на траву, прислонилась к дереву, снова наблюдая за чередой картинок в голове, и отчаянно ни черта не понимала.
Смена сезонов, явно не одного. Огромная схронка из орехов. Куча белок (может, парочка одних и тех же, но передо мной они мелькали неоднократно), орехи, опять орехи, несколько грибов, которые выносила из схрона другая белка, прямо вот безжалостно выкидывала и тащила орехи, орехи…
— Это какие-то полезные орехи? — осторожно уточнила я. — Особенные?
И получила в лоб, но уже шишкой, и да, прикрыться не успела.
— Хватит драться! Я не понимаю! Чего ты от меня хочешь?
И не лукавила, мы, в общем-то, часто друг друга не понимали. Потому что, как я уже говорила, характер у духа был скверный, просто отвратительный. К тому же он был явно любитель пошутить по-черному (иначе воспринимать эти выдергивания меня из постели, чуть ли не в чем мать родила, я не могла. Да и последующие его выходки…). А еще дух не делал скидку на то, что я о магии этого мира практически ничего не знала. Тирхану лишь в лаборатории удавалось читать мне лекции, хотя он чаще отвлекался на то, что делала я, и требовал уже от меня объяснений.
