— Слушаю, Ваша милость.
— Все вы, жители герцогства Моррисон, находитесь под моей защитой и опекой. Вы мои люди, помните об этом. Никто, даже мой муж герцог Дарремский, власти над вами иметь не будет. Вешать, пороть или принижать вас любым иным способом он не имеет права, вы не его люди. О любых инцидентах, связанных с притеснением или намеренным унижением, незамедлительно докладывать мне или Аррияшу.
— Хозяюшка, дай Вам Священная Пара счастья… — прошептал староста, а я сделала вид, что этого не услышала.
— Объявить по деревням, что начиная с завтрашнего дня обсуждать территорию Дома Хозяев и сам особняк — запрещено. Нет его, руины там, да и те с землей сровняло.
— Все передам. Каждую буковку!
— Славно. Аррияш, на тебе королевские солдаты. Мы, конечно, распределили их по деревням, да и участие они во многом принимают… Собери их снова и переведи в Адузовцы.
— Отстранить от деревенских дел?
— Отстранить, — согласилась с ним. — Пусть охраняют границу в связи с прибытием гостей и готовятся к скорому возвращению в столицу.
— Анастейзи, дорогая, про руины Вы, конечно, правы, но… — Тирхан покачал головой. — Свои люди молчать станут, земля говорить не велит, но солдаты-то под королевской клятвой…
Клятва, да… Что ж, тогда можно обыграть следующий вариант, между прочим, предложенный Интеной.
— Сейчас никого из них здесь нет и правды им не узнать. Допустим, завтра случится взрыв в лаборатории или пожар, — сказала я спокойно. — Никто не пострадает, но для всех особняк станет непригодным для жизни. Поэтому мы все переселимся в Адузовцы, остальных слуг с их ребятней раскидаем по деревням. Здесь останутся немногие, те, кому вовсе не следует показываться на глаза ни королевскому представителю, если таковой прибудет, ни герцогу.
Говоря это, я думала о Карише, ни к чему ей лишний стресс и репрессии, которые могут последовать от моего муженька. Ее помощь мне (пусть и ложную) герцог точно без внимания не оставил. В замке тронуть не посмел из-за аргерцога, а тут может возомнить себя богом.
Хотелось бы верить, что земля их вовсе не примет, но это было бы однозначным провалом. Появятся ненужные вопросы, а там и до враждебных действий недалеко, а я еще не готова к противостоянию. Любому.
Мы должны принять гостей так, чтобы от нас отстали. Желательно надолго. На все три года, которые я, по мнению Артуса, не могу рожать.
— Люси, после завтрака объяви общий сбор в холле. Я сама расскажу обо всем и отдам приказы.
— Да, Ваша милость, — девушка чуть склонила голову.
— Интена, тебе придется взять на себя сборы, составь опись всего, что нам потребуется в новом доме. Ты должна будешь проследить за всеми приготовлениями и укладкой скарба по сундукам. Думаю, на подготовку задуманного нам хватит пары вех.
— Леди, но как же Его светлость?
— Рррау, — подал голос морф и поднялся с пола, всем видом показывая, что он готов присмотреть за моим сыном.
Я улыбнулась. Каким бы грозным ни казался этот волк, когда дело касалось Илиаса, морф был готов превратиться в самую терпеливую няньку.
Мой маленький зайчик давно практиковал хватательные движения, ловко тянул всех за волосы, носы и вообще за все, до чего дотягивался, а кое-кого и за хвост, и за такие большие мохнатые уши… К тому же отчаянно пытался подняться и сесть, что для него было слишком рано, пошел только четвертый месяц его жизни…
Как бы там ни было, морф мог присмотреть за Илюшей и охранять его сон, однако перепеленать или помыть ребенка — нет. Про кормление и вовсе молчу.
— Илюша будет со мной, — ответила сразу всем. — И пока мне с ним помогут Кариша и Радия.
— Поняла, Ваша светлость.
Ответ Интены совпал с мощным фырком морфа.
— А для тебя, дружок, у меня будет другая работа, — сказала я, убирая от себя столовые приборы.
После того, как протерла свою часть стола и подтянула карты и перо, волк отошел за мою спину, а спустя минуту на стол уселся ворон и уставился на меня.
То, как он легко перевоплощался, вызывало восхищение, но я так ни разу и не увидела, как именно морф меняет форму. Он всегда уходил с глаз. А если это получалось произвольно, то все, что я выхватывала — это смазанные хаотичные движения, которые по большому счету сливались в какое-то пятно.
— Смотри, — я указала пальцем на ту часть своих земель, которая находилась впритык к землям Ойдохи. — Мне нужно, чтобы ты пригнал кабанов, зайцев и прочую дичь вот сюда.
И указала на ту часть леса, которая была ближе к Муранкам.
Конечно, я могла напрячь духа, заставить того совершить миграцию зверья, однако на это бы ушли определенные силы, опять же энергия, которая нужна была мне в другом месте. Да и зверье все равно бы поперлось обратно. А вот реальная опасность (зубастый волк — она и есть, а морф точно привлечет еще и других волков) выбьет из них любое желание возвращаться на прошлое место. Которое, к слову, обживать они начали не так уж и давно, всего пару месяцев назад, и расплодились ого-го как!
— Вы хотите создать нехватку продовольствия на землях эдора Ойдохи? — оживился Тирхан. — А в этом есть смысл! Герцог со своими спутниками все равно остановится у него, прежде чем продолжить путь. И увиденное сойдется с тем, что он себе представлял об этих землях.
— А заодно не станет заострять внимания на том, что сам эдор находится в плачевном состоянии. Неурожайный ход, нехватка мяса и, как следствие, скудное питание кого хочешь доведут до болезни…
— И до воровства, — вставила Люси, напоминая про лес и его незаконную вырубку (о чем мне пришлось сообщить в письме королю).
— Верно, — согласилась я.
К тому же отпадет вопрос, почему я не казнила воришку управляющего. Баба ведь, что взять с сердобольной?.. Тем более что эдор Ойдоха после нашего общения в тюрьме Придорожья в себя так и не пришел. Он часто бредил, практически перестал двигаться, проводя много времени в постели. За ним приглядывали мои люди из тех крестьян, что решились поехать со мной и не были знакомы герцогу (хотя вряд ли тот вообще своих слуг в лицо помнил, но перестраховаться не мешало). Нанялись к эдору кто прачкой, кто конюхом, чтобы в любой момент доложить о странностях в его семейке или о незваных и подозрительных гостях, если такие явятся.
Никто так и не появился.
Что касалось Арлиса Фолка, капитана королевской стражи, то с ним ситуация была несколько иная. Он, к сожалению, был прикован к постели и большую часть времени, что мы находились здесь, провел в беспамятстве. Конечно, спал он так много и практически не бодрствовал потому, что его усыплял Тирхан. Он ссылался на то, что капитану еще рано возвращаться в сознание по той причине, что организм его еще слаб, до конца не вылечен, и боль, которая плещется в теле, может навредить мужчине.
