Бев не могла ни смеяться над пошлыми статьями, ни игнорировать их, когда Брайана не было рядом, поэтому она редко выходила из дома. За неполные две недели дом с уютными солнечными комнатами превратился для нее в тюрьму, которую она делила с ребенком Брайана.
Но, будучи дочерью своих родителей, Бев твердо знала свои обязанности и неукоснительно их выполняла.
— Эмма, — с натянутой улыбкой сказала она, — наверное, тебе пора выпить чаю.
Быстрее всего девочка научилась распознавать фальшивую улыбку и никогда ей не доверяла.
— Я не хочу, — ответила Эмма, крепче прижимая к себе Чарли.
Раз уж они торчат здесь вдвоем, можно хотя бы поговорить. И Бев тоже присела на подоконник.
— Вряд ли удастся спокойно попить чаю, когда вокруг такой грохот. Милое здесь место. Наверное, стоит посадить еще роз. Как ты думаешь? — Девочка лишь выпятила губу, и Бев с отчаянием продолжила: — Когда я была маленькой, то любила выходить в наш чудный сад с книгой, слушала жужжание пчел. Иногда я не читала, только мечтала. И голос Брайана я тоже впервые услышала, когда была в саду.
— Он жил с вами?
Наконец-то она привлекла внимание Эммы. Для этого нужно было лишь упомянуть имя ее отца.
— Нет, я услышала по радио «Страну теней». «В полночь, когда тени обнимают луну…» — начала тихо напевать Бев. Но она сразу умолкла, ибо Эмма подхватила чистым и на удивление сильным голосом:
— «…а земля прекрасна и безмолвна, затаив дыхание, я жду тебя».
— Да, эта. — Не отдавая себе отчета, Бев погладила девочку по волосам. — Мне показалось, что Брайан поет только для меня. Наверное, о том же думали все девушки.
Эмма молчала, вспоминая, что мать без конца ставит эту пластинку, выпивая под нее и плача.
— Ты полюбила его за эту песню? — просила она.
— Да. Но когда мы познакомились, я полюбила его гораздо сильнее.
— Почему он уехал?
— Из-за своей музыки, своей работы. — пустив взгляд, Бев увидела в глазах девочки слезы. от товарищ по несчастью, которого она не ждала и не желала. — О, Эмма, я так скучаю по нему, но он вернется не скоро.
— А если не вернется?
Иногда Бев просыпалась среди ночи с той же мыслью.
— Конечно, вернется. Ему нужны люди, которые слушают его музыку, и он должен быть там, где они. Только, уезжая, твой папа всегда будет возвращаться. Он любит тебя, любит меня. — Она взяла Эмму за руку, утешая больше себя, чем девочку. — И еще. Ты знаешь, откуда берутся дети?
— Их делают женщинам мужчины, а потом не хотят их и уходят.
У Бев чуть не вырвалось ругательство, в этот момент она бы с радостью придушила Джейн. Хотя ее собственная мать всегда была сдержанной и довольно уклончиво говорила об интимных отношениях, Бев предпочитала в этом вопросе откровенность.
— Если мужчина и женщина любят друг друга, они делают малышей вместе, и в большинстве случаев оба их очень хотят. У меня тоже вот здесь ребенок. — Бев прижала руку девочки к своему животу. — Ребенок твоего отца. Когда он родится, у тебя появится брат или сестра.
Поколебавшись, Эмма провела рукой по ее животу. Как может там находиться ребенок? Ведь у миссис Перкинс, которая жила напротив, до появления маленького Дональда был огромный живот.
— Где он?
— Внутри. Он пока очень-очень маленький, ему еще почти шесть месяцев расти.
— Он будет меня любить?
— Конечно. У вас общий папа. Брайан.
Эмма начала гладить ее по животу так же, как иногда ласкала своего Чарли.
— Я буду заботиться о твоем ребенке. Никто его не обидит.
— Да, никто его не обидит.
Бев обняла девочку за плечи, глядя на улицу. На этот раз Эмма не отпрянула и не сняла руку с живота Бев.
— Я немножко боюсь становиться мамой. Ты разрешишь мне попрактиковаться на тебе? — Бев встала, увлекая Эмму за собой. — Начнем прямо сейчас. Давай поднимемся наверх, ты наденешь свое розовое платье, и отправимся пить чай в ресторан. Мы с тобой будем самыми красивыми дамами в Лондоне и поужинаем в «Ритце».
К черту газетчиков, к черту любопытных и зевак.
С этого начались доселе неведомые Эмме взаимоотношения с другой женщиной, в которых не было места ни страху, ни унижению. Следующие дни они провели, делая покупки в универмаге «Хэрродс», гуляя в Грин-парке, обедая в «Савое». Бев игнорировала фотографов, ходивших за ними по пятам, и всячески потакала желаниям Эммы, у которой обнаружилась страсть к красивой материи и ярким цветам. За две недели маленькая девочка, попавшая в дом отца в одном платьице, приобрела целый гардероб.
Но по ночам возвращалось одиночество, когда обе, лежа в своих постелях, тосковали по одному мужчине.
Только чувства Эммы были просты и бесхитростны. Про муки любви девочка еще не знала, ей лишь хотелось, чтобы Брайан вернулся, поскольку с ним было хорошо и спокойно.
А Бев страдала. Вдруг муж устал от нее и найдет себе более подходящую женщину из того мира, в котором он живет? Недоставало ей также их близости и упоительных минут после занятия любовью, когда они лежали рядом. Теперь, одинокая в просторной бронзовой кровати, Бев гадала, не заполняет ли муж другими женщинами паузы между концертами.
На рассвете зазвонил телефон.
— Бев.
Голос Брайана звучал встревоженно, и, мгновенно очнувшись от сна, Бев села на кровати:
— В чем дело, Брай? Что случилось?
— Все. У нас сногсшибательный успех. С каждым вечером толпы становятся все больше, пришлось даже удвоить охрану, а то девчонки прямо бросаются на сцену. Это дикость, Бев. Сегодня какая-то девица вцепилась Стиви в плечо, когда мы бежали к лимузину, и начисто оторвала рукав. Газеты называют нас авангардом второй волны британского вторжения. Авангардом.
— Замечательно, Брайан. У нас показывали какие-то отрывки, но ничего вразумительного.
— Представь себе гладиатора, стоящего на арене и слышащего рев толпы. — Вряд ли он сможет описать ей все эти чувства, эту дрожь восхищения и ужаса. — Кажется, даже Пит изумлен.
Бев улыбнулась, подумав об изумленном менеджере-прагматике, для которого на первом месте всегда стояло дело. Как, впрочем, и на всех остальных местах.
— Тогда вы действительно нечто особенное!
— Ага. Жаль, тебя здесь нет.
Бев слышала в трубке громкую музыку, женский и мужской смех.
— Мне тоже.
— Тогда приезжай, — сказал Брайан, отталкивая полуголую блондинку, которая пыталась заползти к нему на колени. — Собирай чемодан и прилетай.
— Что?
— Я серьезно. С тобой было бы гораздо лучше. Конечно, мы все обговорили и решили, что тебе лучше остаться дома, но мы были не правы. Ты должна находиться рядом.
