— Будем думать, что ты сдуваешь с меня пылинки, — заметила я, видя, как раны начинают стягиваться. — Куда пошел! А на руке, ой, то есть на лапе мы так оставим? Нет, нет, нет… И не надо мне тут: «Рррррр!». Я тебя за ушком почешу. И даже левее…
С меня опять, чуть не сдули скальп.
— Добрый доктор Айболит еще не закончил! — выдохнула я, краем глаза отслеживая то, как Титикака охотится на дохлого дядю. Он и выпрыгивал, и рычал и скалился. Мамин защитник.
— Вот и все, — выдохнула я, отшвырнул последний флакон. И тут я почувствовала, как по моей руке прошелся шершавый, как наждачка язык.
— Я тебя тоже … очень сильно… — прошептала я, чувствуя, как силы мне изменяют.
Я видела, как он снова обернулся человеком, подошел ко мне и просто молча обнял. Мне кажется, что в последние несколько дней я жила только ради этого.
— И все-таки, мыши — очень страшные звери… — послышался голос.
— Очень, — прошептала я, вспоминая, как бросилась с мечом на страшное чудовище.
— Вот, — прошептала я, вспомнив про шубу. — Сегодня должна была быть наша свадьба… Но так получилось… Я не знаю ваших обычаев… Но я читала, что если шубу невеста не смогла сохранить, то свадьбы не будет… Я знаю, что тебя много раз предавали… Но…
Я осторожно достала из рукава кусочек драгоценной шубы и протянула его любимому.
— Я… Я не смогла сберечь ее полностью… — со слезами на глазах прошептала я. — Поэтому берегла маленькую частичку…
Я осторожно вложила ее в когтистую руку, закрывая ее.
— Так что ты был всегда со мной, — выдохнула я, видя, как его рука начинает дрожать. И сжимает мою вместе с кусочком шубы. — Всегда… Знаешь, мне казалось, что она действительно пахнет тобой…
Я доставала этот кусочек в тот момент, пока никто не видит. Мое маленькое сокровище лежало у меня в рукаве. И придавало мне сил.
Меня обняли так сильно, обхватив двумя руками, что я заплакала.
— Ой! — внезапно почувствовала я, как в корсете зашевелился придавленный волчонок.
Я схватилась за живот, чувствуя, как маленький пленник корсета просится на волю…
— Ой, да что ж ты… — простонала я, пытаясь его оттуда вытряхнуть.
— Что? — спросили меня.
— Погоди, — простонала я, дуя губы и пытаясь выдохнуть так, чтобы малыш выскользнул из корсета — Не мешай… Я хотела тебе сказать… У нас тут … прибавление… Учти! Я никому его не отдам!
1.8
Мне пришлось встать на колени и вытащить малыша из-под рваной юбки.
— Я его в камере нашла… — заметила я, понимая, что любимый сейчас умрет от инфаркта. — Посмотри, какой он худой… Это волчонок той служанки… Мы сидели с ним вместе… Я спрятала его в корсет, когда его хотели убить… Так что теперь это тоже наш малыш…
Так, инфаркт мы предотвратили. Но эти глаза я запомню надолго!
Тощий волчонок жалобно выл и рвался. А я его утешала, гладя по голове.
— Хорошо, — послышался голос. Мне кажется, что после пережитого любимый был согласен на все.
— Принц, может, хватит делать дырки в маминой будущей шубе? — послышался голос любимого, пока я, пыталась собрать свой детский сад. Я взяла Титикаку на руки, оттаскивая от своей будущей шубки.
— Ой, а можно с капюшоном? А? — попросила я, глядя на труп и утаскивая Титикаку подальше. Я подошла к его величеству, пытаясь удержать сразу двоих детей. Он усмехнулся, слизывая кровь, текущую по щеке. Как вдруг…
Оп!
— Рррр! — послышалось за спиной. Я обернулась, видя, как воинственный Титикака упорно решил добить мертвого врага.
— Что это было? — послышался изумленный голос.
— То, что я хотела вам показать тогда, — улыбнулась я, чувствуя, что мне ужасно больно шевелить спиной. Повезло, что удар прошелся по касательной. Иначе бы мне была крышка.
Я положила руку ему на щеку, глядя в его глаза с улыбкой.
— Это тот самый… твой маленький… котенок, которого ты хотел больше всего на свете… — прошептала я, улыбаясь и гладя окровавленную щеку. — Ты думал, что это твой племянник. А это — твой сын… Твой настоящий сын… Я заметила это раньше… Просто при тебе он вредничал… И не хотел показывать… А теперь ты своими глазами увидел…
Его величество молчало. Только я одна видела, как размывая холодную кровь по его щеке течет что-то теплое…
— А еще вы с ним одно лицо, — прошептала я, понимая, что тоже начинаю хлюпать носом. — Такой же вредный и упрямый, как и его … папа…
В этот момент меня обняли, прижимая к себе. И я никому не скажу, почему большой, гордый и красивый зверь, так тяжело дышит, уткнувшись в мои волосы, ненавидя себя за эту слабость.
Когда меня наконец-то выпустили из объятий, я увидела, что лицо его было спокойно.
Через минуту Титикака очутился на его руках.
— Ррррр! — пытался лапой дотянуться до меня маленький принц. Он зацепил коготком мою одежду, притягивая к себе. Мы стояли и обнимали самого вредного, самого капризного и самого любимого принца.
— Ууу! — послышалось снизу.
— Так, одну минуточку, — прошептала я, высвобождаясь от кошачьих ласк. — У нас тут еще один!
— Это не сын, — послышался голос его величества, когда я поднимала волчонка с пола.
— Что значит «не сын»? Я от ребенка не откажусь! И плевать, что его мать предала меня. Ты обещал, что мы забер-р-рем ребенка! — прорычала я, глядя на тощий скелетик, обтянутый шкуркой. Он весь съежился, поджал сосульку хвоста. — Он не будет претендовать на трон.
— Еще бы не будет… — присмотрелся его величество. — Потому что это — девочка… Принцесса…
Эпилог
Эпилог
Роскошная шкура красовалась на моих плечах. Я даже знала, где у нее дырочка от удара моего меча. Так что считайте, что я тоже на нее «наохотилась»!
Я смотрела на себя в зеркало, чувствуя себя витязем в тигровой шкуре.
— В жизни был таким мерзким типом, — заметила я, гладя мех. — Но как шубка ты — просто прелесть…
Платье было почти неподъемным. Оно было до того тяжелым, что у меня дрожали колени. Нарядного принца уже унесли на церемонию «забоданные» до «Ай! Ваше высочество!», короной слуги. Следом унесли отъевшуюся принцессу, которая при виде мяса чуть не упала в обморок. На принцессе по такому же принципу была привязана диадема. Няня знает свое дело!
— Ваше величество… Вас ждут, — послышался голос бородатого.
— Как брат? — спросила я, глядя на волка.
— Скоро вернется в строй. Он не знал о том, что у нее есть волчонок. Но есть и хорошая новость. Оракул сказал, что его еще ждет невеста. Жаль, конечно, ту невесту… Но куда волчице против ирбиса… Наверное, так будет лучше для нее! То, что собирался сделать с ней его величество, за вас, куда страшнее. И стая бы ее все равно не простила. У нас нет оправдания предательству. Она должна была во всем сознаться.
