Идиот!
— А вы будете свечку держать? Чтобы у меня проблем не было? — с вызовом кидаю врачу. — Невинные девушки непредсказуемы. Вы не можете за них ручаться.
— Ну… да… просто…
— Хорошо! — киваю и возвращаюсь на диван. — Тащите мне вашу папку! Буду смотреть, но если ничего не понравится, то буду искать на стороне.
— Но стоимость этих девушек, господин Лапин, — начинает доктор, поправляя галстук. Точно учуял выгоду.
— Вы думаете, я испытываю сложности с деньгами? — вздёрнув бровь, уточняю у него.
— … В три раза больше, — продолжает мужчина, вытирая со лба испарину. — Вы могли бы на эти деньги трёх суррогатных матерей нанять! И получить троих, а то и больше!
— Мне нужен один малыш! И плевать, сколько будет стоить его мать, — уже откровенно злюсь. Вначале предлагает, затем начинает переубеждать. Да что с ним такое?
— Хорошо-хорошо! — отзывается и спешит на выход.
А я тем временем откидываюсь на спинку дивана и достаю телефон, обнаружив три пропущенных звонка от Мириам.
Эта девушка не стала бы трезвонить без причины.
Поэтому, нахмурившись, набираю её сам, с ужасом ожидая её ответа и рассказа о том, что с ней случилось что-то ужасное. Не выдержу!
Перед глазами вновь и вновь возникает картинка, как она кидается мне на шею и обнимает. Радостно тараторит о том, что я самый лучший и что будет по гроб мне обязана. Обещает готовить мне по утрам сама, не пропускать ни одной совместной трапезы. А затем… затем она меня целует. В щеку. Не осознаёт это. Продолжает радоваться, словно этот жест не имеет никакого значения. Для неё.
Но не для меня.
— Алло, — шмыгают на том конце трубки.
— Мириам, что случилось? Ты звонила много раз! — аж вскакиваю от волнения.
— Мои одногруппницы, — вновь тянет носом. — После отъезда Алисы издеваются надо мной, — впервые жалуется, но я подозревал, что в университете у неё проблемы. И всё же она всегда молчала. Значит, случилось что-то ужасное, раз решила открыть душу. — Они в туалете порезали мне платье. Я не могу выйти теперь, потому что… теперь я словно голая! Они отрезали заднюю часть платья совсем, — плачет.
— Ты в туалете?
— Ага, — заходится в новом приступе слёз. — Не могу теперь выйти и поехать домой! И переодеться!
— Я уже еду! — обещаю ей и, наплевав на всё, срываюсь к девчонке, которая сейчас мне заменяет всех. Весь мир.
***
Мириам
Прикрывая свою пятую точку рюкзачком, пытаюсь сдержать слёзы и спокойно дождаться Алима. Не паниковать и полностью доверится мужчине, который обещал приехать как можно скорее. Приехать и спасти меня от позора.
Стыдно ли мне, что я побеспокоила дядю своей лучшей подруги по мелочи? Да! Но больше позвонить мне было некому. У меня, кроме него и кухарки, никого нет здесь. А кухарка сейчас болеет. Грипп.
Девчонка, которой я доверилась и мне показалась нормальной — меня предала. Именно она и её подруги заманили меня в туалет, где нет камер и… и порезали мою юбку. Добавляйтесь к автору в вк и пишите. Испортили одно из платьев, которые мне Алиса оставила. И от этого обиднее всего. Своё не жалко, а вот Алискины шмотки жалко.
Правильно Алиса говорила, что не стоит со всякими там дружить. Змеюками. А я… сама же и заплатила за свою ошибку и наивность. Доверчивая дурёха!
— Мириам! — доносится голос Алима, а затем стук в дверь женского туалета. — Ты здесь?
— Да! — отзываюсь, после чего мужчина входит в женский туалет, сопровождаемый охранником. Не своим. Университетским. Те, ясно дело, не пустили бы постороннего просто так.
— Я к ней! — рычит Алим на охранника. — Всё в порядке! А теперь прошу выйти и не смущать её!
— Но…
— Я сказал — вон! И не смущать её! — неожиданно вскрикивает Лапин, напугав меня и шокировав мужчину. Да и меня, впрочем, тоже.
Не знала, что он… так умеет. Он ведь всегда такой правильный, спокойный, интеллигентный.
А тут… зверь какой-то! Тиран!
Противоположность Алима Лапина, которую я никогда не видела и не ощущала.
— Ладно, — сдаётся лысеющий мужчина с пивным животиком и выходит, оставляя меня наедине с моим спасителем.
Явно испугался Алима. Я бы тоже сбежала, да только мой наряд не позволяет мне и шагу сделать.
— Всё в порядке? — обращается он ко мне ласковым голосом, который в корне не вяжется с тем зверем, которого я видела секунду назад. — Не считая твоей юбки. С тобой всё хорошо?
— Всё хорошо, — мнусь. — Как мы меня спасать будем? — неловко интересуюсь, отмечая, что он не заехал домой и не взял ничего из моих вещей. Или… из мастерской своей ткань никакую не принёс.
— Наденешь мой пиджак, — хмыкает и снимает с себя пиджак. После подходит и накидывает его на мои плечи. — Коротковато, — заключает, оглядывая меня. — Но нам главное — до машины дойти. Поедем домой и тогда переоденешься.
— Потом вернёмся? — уточняю. — У меня ещё пары. Две штуки. И на последнюю надо успеть. Иначе отработка такая будет… Ух!
— Сегодня у тебя пар больше не будет! — решительно заявляет Алим, взглянув на кусок юбки, который валяется на полу. — И знаешь… — задумчиво начинает, ухмыляясь каким-то своим мыслям. — Сколько ты здесь сидишь?
— Час где-то.
— Ясно. Пошли! — кивает на дверь, и я первой спешу выйти, то и дело потягивая пиджак вниз, чтобы не светить своей пятой точкой в университете. — Эй! — окликаю Алима, когда понимаю, что он не в ту сторону идёт. — Выход там!
— Мы не на выход! Мы в ректорат!
— З-зачем?
— Устроим здесь порядки! — и, не дожидаясь меня, идёт в ректорат, который, как назло, находится в ста метрах от туалета, где я пряталась. И Алим его точно своим орлиным взглядом приметил.
— Может, не надо? — догоняю его и хватаю за руку, пытаясь остановить. — Зачем проблемы студентам создавать. Ну… поиздевались! Больше не будут!
— Конечно, не будут! Но проблемы мы создадим преподавательскому составу, который оставляет такое поведение учащихся без внимания. Алиса мне рассказывала, что у вас здесь творят!
— Может, они не знают? Поймать и доказать вину не могут… Всякое же бывает.
— Мне плевать! Обеспечивать безопасность и комфорт студентов их прямая обязанность, — говорит Алим спокойно, но властно. Это немного пугает.
Что с ним? Почему он… сейчас такой? Где Алим, который водит меня в рестораны, на выставки и премьеры? Где тот интеллигент, в которого я влюблена? Где тот, который готов помочь в любую минуту и не потребовать ничего взамен?
Кто передо мной?
— Что, если в следующий раз такое случится с тем, кто не сможет за себя заступиться? Или же ещё хуже, ненароком убьют кого-то! И плевать мне, что ими движет! Зависть к тому, что ты лучше и умнее их. Или обычное соперничество, — продолжает он, сжимая кулаки от злости. — Что, если в следующий раз они поставят тебе подножку, и ты что-то себе сломаешь? И дай бог, чтобы перелом был удачным и без последствий.
