Пинчбек снова достала из кармана чёрную записную книжечку и пролистала её страницы. Книжечка была плотно исписана – насколько Леандер мог разобрать, изрисована тоже. Пинчбек наконец нашла страницу, где было немного свободного места, и что-то записала. Леандер не смог разобрать, что именно.
– Слуги?
– Кухарка, пара служанок и конюх. Кажется, всё. Ну и ужасно злющая экономка. А почему вы спрашиваете, мисс?
– Не важно, – отозвалась та. – Ты же хочешь заслужить шанс поговорить со своей мамой? Вот и зарабатывай его. Впечатли меня, точно и подробно отвечая на мои вопросы.
Леандер выпрямился, преданно кивнул. На самом деле это было ещё и приятно – когда кто-то придаёт тебе значение, слушает тебя. До сих пор никто никогда не интересовался жизнью Леандера.
– Значит, в особняке только пятеро слуг? Ты уверен? – продолжала мадам. – Почему так мало для такого большого хозяйства?
– Оно раньше было большое, да, но теперь всё не так. Особняк… в плохом состоянии. Сад зарос сорняками, никто за ним не ухаживает. Там есть большой фонтан со статуями всяких дам со свитками, вроде фей, но он давно уже не работает.
Краем глаза Леандер заметил Шарлотту, которая зашла в гостиную в процессе исполнения какой-то работы. Та вдруг замерла неподвижно и внимательно воззрилась на него, хмуря брови. Пинчбек развернулась в её сторону – и девочка поспешно удалилась.
Пинчбек ещё какое-то время расспрашивала Леандера о Литчфилд-Хаусе, причём с чего-то ей было дело до странных подробностей – например, сколько лестниц имеется в главном здании и сколько стульев стоит в большой гостиной. Удовлетворившись наконец его ответами, она снова убрала чёрный блокнотик, в котором делала записи, и зашуршала стопкой газетных вырезок, выискивая заголовки вроде «Спиритический феномен» или «Телепатическое шоу».
– Всегда полезно знать, чем заняты конкуренты, – пояснила она. – Мои сеансы должны быть лучшими в этой сфере, а значит, я должна отслеживать и остальных спиритов.
Леандер подтянул к себе одну вырезку. На ней была фотография – дама, сидевшая рядом с призраком (ну, по крайней мере Леандер подумал, что эта персона должна изображать призрака). Персона, однако же, явно была закутана вроде как в простыню, скрывавшую её лицо и плечи.
– Да, интересный материальчик, – согласилась мадам Пинчбек, заметив, на что он смотрит. – «Иллюстрейтед Лондон Ньюс», опубликовано в сентябре. Это работа Фреда Хадсона, старого мошенника.
– Кто такой Фред Хадсон? – осмелился спросить Леандер.
– Да так, один медиум. Зовёт себя «фотографом духов». Собрал немалую аудиторию поклонников, как ни странно. Со мной ему, конечно, не сравниться. Это моё имя должно встречаться по всем крупным газетам! И так и будет обязательно. Уже в скором времени. – Она резко встала. – К слову, о времени: пришло время как следует потренировать нового члена нашей команды! Сегодняшнее представление должно пройти идеально!
От её резкого движения газетные вырезки разлетелись со стола. Шарлотта присела, чтобы их собрать, и задержалась взглядом на «фотографии духа» авторства Хадсона, в то время как Пинчбек принялась посвящать Леандера в подробности трюков, заготовленных на нынешний вечер.
Хитрая система из деревянных колёсиков и шестерёнок производила звуки призрачных шагов по ступеням. Из крохотных трубочек выдувались в воздух и медленно опадали с неба голубиные белые пёрышки. Маслянистая субстанция, которой Пинчбек смазала ладони Леандера, оставляла влажные мерцающие отпечатки, которые в скором времени угасали.
Потом она призвала Феликса, до того занимавшегося с лошадьми, и велела ему поиграть на скрипке, чтобы Шарлотта и Леандер практиковались появляться из ниоткуда в самый подходящий музыкальный момент. Пинчбек задавала вопросы – а дети должны были ей отвечать сериями постукиваний по стенам и предметам мебели. Также они тренировались в беззвучном перемещении по комнате, под столами и стульями, чтобы оставаться незамеченными, пока Пинчбек отвлекала аудиторию. Леандер выучил несколько сигналов, подаваемых жестами или посвистыванием, с помощью которых Шарлотта и Феликс сообщали друг другу, что теперь нужно делать. А когда он обнаружил, что ему удалось вытащить платок из кармана фартука Шарлотты без её ведома, Пинчбек заливисто рассмеялась от удовольствия.
– Превосходно! Я и не сомневалась, что у тебя природный талант.
После нескольких часов натаскивания своей команды Пинчбек утомилась и послала детей в деревню купить еды. Деньги она выдала Феликсу, которому более всех доверяла.
– Я желаю устроить праздник! – заявила она. – Отметить начало новой жизни и грядущую славу!
Закрыв за собой двери дома, Феликс задумчиво сказал ребятам:
– Похоже, у Пинчбек на примете и впрямь богатый клиент. Не помню уже, когда она в последний раз нас так гоняла с репетициями.
– Да какая разница? – Шарлотта вдруг резко остановилась, так что Леандер не успел замедлить шаг и в неё врезался. – Леандер, я случайно услышала, как она тебя расспрашивала о твоём прежнем доме. С чего бы ей понадобилось столько подробностей? – Девочка задумчиво нахмурилась.
– Понятия не имею, – пожал плечами тот.
– Откуда ты родом? – Шарлотта сильно сжала его плечо. Он стряхнул её руку.
– Примерно оттуда, где я с вами обеими впервые встретился, в смысле с тобой и с ней. Я жил рядом с городом в большом особняке под названием Литчфилд-Хаус.
Шарлотта издала какой-то сдавленный горловой звук. Она явно пыталась не расплакаться.
– Ох, – произнёс Феликс. – Понятно. Вот, значит, как.
А вот Леандеру ничего не было понятно.
– Значит, когда ты говорил о большом фонтане… И о библиотеке… – голос девочки прервался.
– Ты был в особняке слугой? – поспешно спросил Феликс.
– Нет, там сейчас, считай, и не осталось слуг. Я там жил тайно, прятался в библиотеке. Там холодно, но всё же теплее, чем на улице. Моя мама служила в особняке кухаркой до того, как… до того как умерла. Мне просто было некуда оттуда идти.
Шарлотта передёрнула плечами:
– А куда подевались слуги?
– Не знаю. Лорд Литчфилд просто их почти всех уволил и жил затворником в то время, как мы туда прибыли. Тамошние говорили, что раньше у него были десятки слуг, но потом у лорда пропала дочка – и он сошёл с ума от горя. Затворился от всего мира.
– Он… он всё ещё жив? – тихо спросила Шарлотта, белая как полотно.
– Ну да, хотя я его только один раз и видел за всё время. Когда мы с мамой только приехали. Он ведь никогда не выходит из своих покоев наружу. От тоски по дочке он, понимаете… давно не в себе.
– Не по дочке, – странным голосом сказала Шарлотта, бессильно уронив руки. – Пропавшая девочка была ему не дочерью. А племянницей.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда, что это я. Я – Шарлотта Литчфилд.
