На Шарлотту волной накатил жар вины.
– Да, ведь и правда… Извини, что осуждала тебя.
Она и правда всю жизнь ненавидела воровство, презирала воров. Чувствовала себя страшно униженной, злилась на Пинчбек, поставившую их в такое положение… Леандер невольно обострял все эти её чувства, но в том не было его вины.
– А вдруг нас узнает кто-нибудь из людей, участвовавших в сеансе?
– Вряд ли. В нашей обычной дневной одежде мы выглядим совсем иначе, чем в специальных костюмах. Мы выглядим просто бедными детьми, а дети и бедняки всегда, считай, невидимки… А уж дети-бедняки и подавно, – заметил Феликс.
– Надень сюртук с самыми большими карманами, Феликс. И будем действовать раздельно, по разным прилавкам.
– Нет, – возразил Леандер. – Лучше красть не еду, а деньги. Один разок украсть сколько-то монет и купить на них еды – куда безопаснее, меньше риска попасться.
Шарлотта с Феликсом обменялись грустными взглядами. Как ни крути, план Леандера выглядел самым приемлемым, хотя девочке было тошно признать это вслух.
– А кроме того, – продолжил Леандер с улыбкой, – у меня есть ещё одна идейка.
* * *
В центре города Феликс нашёл хорошее местечко, положил на мостовую раскрытый скрипичный футляр и принялся играть на скрипке самые свои нежные и приятные мелодии, переплетая темы из церковных гимнов и народных песен, чтобы вызывать в сердцах людей радость узнавания. Это всегда помогает прохожим подавать пощедрее. Шарлотта наблюдала за музыкантом с небольшого расстояния. Первая монетка упала в футляр через пару минут. Если бы у них была возможность провести так целый день, получилось бы заработать на солидный сытный ужин на четыре персоны! Но, к сожалению, целого дня у них не было.
План полностью разработал Леандер: использовать Шарлотту для отвлекающего манёвра, в то время как он сам обчистит чей-нибудь карман. В качестве предупреждения, если на горизонте появится кто-нибудь опасный, Феликс должен был сменить мелодию. Согласно плану, Шарлотта уселась на скамейку, чувствуя в горле тревожный плотный комок. Леандер, околачивавшийся в нескольких футах от неё, одобрительно кивнул.
Шарлотта, как и было задумано, порывисто закрыла лицо руками, и плечи её задрожали: она изображала горькие рыдания. Этот приём был ей не внове: ей неоднократно случалось притворяться плачущей во время спиритических сеансов, так что она умела выглядеть убедительно в амплуа рыдающей девы. Тут секрет в том, чтобы, прикрыв глаза ладонями, держать их широко открытыми, пока не начнут слезиться, а потом быстро сморгнуть несколько раз. Девочка повторяла свой приём, пока из глаз не потекло и слёзы не заструились по щекам из-под дрожащих пальцев.
Кто-нибудь уже заметил, как на скамейке рыдает прекрасная юная девица? Она набрала в грудь воздуха и издала прерывистый всхлип для закрепления эффекта.
Это сработало.
Скрип скамейки – кто-то крупный, явно мужчина, присел с ней рядом.
– Мисс? У вас случилось что-то скверное? Я могу вам помочь?
Голос мужчины был таким добрым и участливым, что выбил Шарлотту из колеи: она даже испугалась, не перейдёт ли показной плач в настоящий из-за доброты незнакомца. Ей ведь и правда было о чём поплакать.
– Нет, сэр. Спасибо, сэр. – Она ещё разок всхлипнула для убедительности.
Мужчина вложил ей в руку носовой платок, и она промокнула глаза.
– Что у вас стряслось? Что за беда?
– Простите, сэр…
Шарлотта отняла ладони от лица. Глаза мужчины, хотевшего ей помочь, были карие, тёплые, искренние. Шарлотта даже передёрнулась от внезапной безумной мысли: а что, если сказать ему правду? Она прикусила губу, чтобы наружу не вырвалось ни единого правдивого слова. Слёзы, настоящие горькие слёзы обжигали глаза.
– Я вас слушаю, мисс.
– Я просто… просто волнуюсь о своей сестрёнке. Она тяжело больна… У неё нервические припадки.
Как же трудно придумывать лживые причины для скорби, если в жизни так много настоящих скорбей! Они затеяли это, чтобы разжиться деньгами на прокорм, только и всего. Нельзя думать о своём бедном дядюшке, который сошёл с ума от тоски по ней… Нельзя думать о мерзкой фотокамере Пинчбек, о её планах убить кого-то из них – нет, только не это. Ох.
– Это может пройти с возрастом, так часто бывает, – словно бы издалека говорил участливый голос утешителя, но она едва могла его слышать сквозь грохот собственных ужасных мыслей, накатывавших одна за другой.
Камера… Пинчбек расспрашивает Леандера о Литчфилд-Хаусе… «Тебя когда-нибудь фотографировали?..»
Ну да, конечно. Как она могла раньше не догадаться?
Всякий, кто мало-мальски разбирается в фотографии, может состряпать снимок, на котором человек будет выглядеть вполне себе призрачно. Но Пинчбек этого недостаточно. От своих фотографий она хочет гораздо большего.
Всё это имеет смысл, обретает форму. Удивительно, что Шарлотта сразу не поняла… Пинчбек непременно устроит Шарлотте отличную фотосессию в роли призрака. Призрака её самой. Совершенное сходство с портретом девочки, украшающим стену в Литчфилд-Хаусе. Шарлотта ведь не повзрослела ни на день с тех пор, как они с дядюшкой виделись в последний раз. Конечно, она будет выглядеть идеально. Идеальным привидением.
Вот это будет настоящая сенсация! Считай что чудо. Лучшее доказательство, что Пинчбек – медиум, каких поискать. Фотография облетит все газеты.
Но рисковать тем, чтобы кто-нибудь случайно узнал Шарлотту на улице, Пинчбек не захочет. Не сможет себе позволить.
Значит, это меня она собирается убить, это я – следующая в её списке, подумала девочка. И слёзы, которые покатились из её глаз при этой мысли, были что-то уж слишком настоящими.
Леандер
Наконец-то Леандеру удалось по полной доказать свою полезность!
Его план сработал просто идеально. Горькие рыдания Шарлотты в должный момент привлекли к ней хорошо одетого джентльмена в качестве утешителя, и пока тот пытался её успокоить, Леандер аккуратно обчистил его карманы, прибрал бумажник. Феликс стоял на страже, должен был музыкой подать Леандеру сигнал, если заметит опасность, но всё прошло гладко, он просто доиграл очередную мелодию и запаковал скрипку в футляр. Какое-то время ребята ещё побродили по отдельности, прежде чем встретиться в уговорённом месте – возле булочной, когда добрый утешитель наконец оставил Шарлотту в покое и удалился достаточно далеко.
Быстро пересчитали и поделили деньги. Шарлотта взяла несколько пенни, чтобы купить мыла – слишком долго они уже жили без подобной роскоши. Мальчишки взяли на себя покупку еды. Осталось лишнее пенни, и Леандер быстренько окинул взглядом ленточки в витрине – вдруг захотелось порадовать Шарлотту. Конечно, он не обязан ей угождать и всё такое… Совершенно не хотел к ней подольщаться и покупать её приязнь… Но при этом всё-таки вошёл в магазин и купил шёлковую жёлтую ленточку, которая, как ему казалось, подойдёт к её волосам.
