Форма постройки напомнила Феликсу печь для обжига, и он невольно представил, как та изнутри наполняется мучительным жаром.
Друзья старались держаться от погреба на изрядном расстоянии, не выдавать себя – и бдительно наблюдали за домом констебля. Вот из него вышли двое мужчин, учтиво попрощались на пороге – и ушагали в ночь, по пути обсуждая, как приятно будет пропустить по кружке пива после долгого и трудного рабочего дня. Потом на пороге появился сам констебль.
– Дорогая, не больше пинты, честное слово, – послышался его голос, обращённый к кому-то, находившемуся внутри. – Подозреваемые хорошо заперты, нет никаких проблем, и я обещаю, что сильно не задержусь.
Из дома что-то ответил женский голос, но слов Феликс не сумел разобрать.
– Ты лучше отдохни у камина, в твоём положении нельзя переохлаждаться, – продолжил констебль. – И берегись сквозняков, не стой в открытых дверях.
Захлопнув за собой дверь, он быстрой поступью удалился следом за своими сотрудниками.
– Это та самая женщина, которая чуть не поймала Леандера, когда он выкрал чёрную книжечку, – шепнул Феликс на ухо Шарлотте. – Констебль обмолвился, что она приняла Леандера за призрака.
– Наверное, она просто слышала, каким ремеслом Пинчбек зарабатывает на жизнь. От этого у самой здравомыслящей женщины мурашки по коже побегут.
Тем временем в голове Феликса начинал складываться неплохой план.
– Слушай… Если жена констебля и правда верит, что Пинчбек может вызывать духов… Давай побудем духами. Нам ведь не впервой. Явимся ей в роли призраков – и она предпочтёт отпереть погреб, лишь бы не связываться с ведьмой!
– У тебя есть идеи, как это устроить?
– Она беременна. Нет никого на свете суевернее беременных женщин. – Феликс прикусил губу – собственный зарождающийся план вызывал у него острое чувство стыда.
– Ох, Феликс! Но это как-то слишком… слишком подло! – Сама Шарлотта казалась в темноте образом со старой картины: острые очертания лица, широкие мазки кисти для затенённых участков. – Ладно… выбора нет. Давай пробовать.
Запугать бедную беременную женщину, притворившись призраками, заставить её открыть камеру, а потом вместе скрыться в лесу. Конечно, подобный план не гарантировал успеха, но идей получше у них не было. В конце концов, у них имелся какой-никакой опыт имитации призраков – Пинчбек их этому неплохо обучила.
Так. Значит, сперва нужно заглянуть обратно в экипаж. Хотя эта повозка долгие годы служила им единственным домом, Феликс начинал её ненавидеть всей душой. Она была битком набита болью и потерями.
– Ох! – тихо воскликнула Шарлотта при виде того, что творилось внутри.
Феликс увидел всё это ужасное разорение и осквернение её глазами – и тоже содрогнулся. Хотя Пинчбек и худшего заслужила… Ещё как заслужила, напомнил себе Феликс. Она ведь все эти годы держала в плену Айзека… Но всё равно видеть, что стало с её коллекцией, с её любовно накопленными сокровищами, было больно. Ей тоже будет больно, когда она обнаружит, что всё потеряла.
И отлично. Так ей и надо. Ей же не было больно, когда она похоронила Шарлотту заживо в каменной стене, или когда она держала в плену моего брата и лгала мне, что не знает, где он, или когда она…
– Как думаешь, мой дядя соберётся сюда доехать? – голос Шарлотты прервал ход его мыслей. Девочка отыскала среди разгрома достаточно целую свечку и собиралась её зажечь.
– Магистрат сообщил, что арестовывает её по заявлению твоего дяди. А потом они нашли в её вещах сахарницу с его инициалами, но не обнаружили ни следа от тебя. Достаточно лорду будет этого, чтобы подорваться сюда?
– Если он не приедет, никто другой нам не поможет. Как только Пинчбек и Леандер окажутся на свободе…
Не было нужды заканчивать фразу. «Мы тут же вернёмся на стартовую позицию» – вот что предполагалось дальше. Или даже так: «Мы вернёмся на стартовую позицию – но на куда более скверных условиях, потому что уже будем в глазах Пинчбек предателями». Похоже, нам не под силу её остановить.
Двое друзей собрали надобный реквизит. Тонкие, как паутина, прозрачные нитки. Бубенцы, издававшие особенный неземной звук. Тонкие полупрозрачные палочки вроде удилищ, предназначенные для того, чтобы издалека постукивать по предметам.
– Как же я скучаю по дому, – сказала Шарлотта трагически – словно переходя из мажора в минор. Феликс оглянулся на подругу, желая найти для неё слова утешения, и увидел, как она крутнулась на каблуках и откинула прядку волос со лба. Феликс внезапно расхохотался, осознав, что она попросту входит в роль:
– Слушай, да ты светишься!
– Да полно, – начала было она, но он перехватил её руку и поднёс к её глазам. Шарлотта увидела, что её пальцы и впрямь испускают зловещее сияние.
Друзья осторожно покопались в груде хлама, ища источник этого спецэффекта.
– Фосфоресцирующая пудра. Ещё немного осталось, – радостно возгласил Феликс, вытаскивая на свет флакончик с желтовато-серым порошком.
Флакончик дал трещину, часть порошка просыпалась, окрашивая пальцы ребят иномирным мерцанием.
– Отлично! Ровно то, что нужно.
– Ты готова? – спросил Феликс.
– Нет, подожди. Не совсем. Моя старая книга сказок – она всё ещё здесь? – Шарлотта начала лихорадочно рыться в разбросанных вещах.
Книга обнаружилась под скомканным одеялом – к счастью, совершенно целая. Девочка поднесла её ближе к свету, откинула обложку и веером пропустила страницы между пальцами.
– Что ты делаешь? – изумлённо спросил Феликс.
– Ты видел картинку? Когда делаешь так, появляется картинка. Давай повторим ещё разок…
Цветы. Прекрасный букет роз и незабудок.
– Ох, – разочарованно выдохнула Шарлотта. – Всего-навсего красивая картиночка. А я надеялась, что это будет ключ к разгадке…
– Гримуар Марша-Блайта, – внезапно сказал Феликс и начал шарить по развороченным полкам в поисках тяжёлого тома. – Там тоже были страницы с золотым обрезом, и…
Девочка живо вскочила, чтобы ему помочь. Наконец отыскали книгу, веером пролистали её золочёные страницы.
Никаких картинок. Вообще ничего.
Шарлотта прикусила губу и предложила:
– Попробуем наоборот. То есть перевернуть книгу и пролистать с конца в начало.
Феликс послушно перевернул книгу и пробежал пальцами страницы, подняв лёгкий ветерок. На этот раз результат оказался ненулевым.
Картинка была старая, едва различимая, но всё равно подробная и очень красивая. Феликс рассмотрел длинный ряд книг, перемежаемый флакончиками и кувшинами. В каждом сосуде содержалась человеческая фигурка, фигурки располагались по росту и последовательно уменьшались и меняли форму. В последнем сосуде человечек уже не был человечком, отчётливо превращаясь в крысу.
