Феликс пока ещё ни словом не обмолвился Шарлотте, что за сувенир он прибрал для себя в доме констебля… Кто находился там внутри. Слишком хорошая новость, чтоб ею поделиться – проговори он её вслух, она могла бы из реальности превратиться в сон, который истаивает при дневном свете, стоит только открыть глаза.
Шарлотта ведь отлично знала, как много Айзек значил для Феликса. Она бы начала убеждать его немедленно открыть ковчежец.
Но сейчас требовалось подождать. Феликс прождал уже немало лет – значит, подождёт ещё несколько часов, которые им нужны для освобождения Леандера. Если Феликс сию минуту освободит своего брата – а он не сомневался, что коробочка и впрямь была ковчежцем Айзека, – малыш выберется на свет из долгого плена смятенным и перепуганным. Он может запаниковать, раскричаться или оказаться слишком слабым после долгого заключения… В любом варианте он подвергнет их ещё большей опасности. Феликсу надо было держать себя в руках, не поддаваться эмоциям… продержаться ещё хотя бы немного.
Единственное, что он себе позволил, – это разок глянуть на коробочку в дырку куриного бога, чтобы удостовериться в своей правоте. Ну да, такой же мерцающий ореол, который он видел вокруг Шарлотты. Разумеется, это ковчежец, содержащий украденную душу. На крышке были царапины, складывавшиеся в узор, явно нанесённый позже. Странные символы – точно такие же, как на могильном камне Пеллара и на тайнике Пинчбек в городской стене. А ещё коробочка была дважды обмотана тонкой серебряной цепочкой, не толще нити.
Чары. Пинчбек закупорила ковчежец Айзека дополнительными чарами. Вот почему он, хотя всё время был так близко, никогда не появлялся по её команде «Экзисто», вызывавшей наружу всех обитателей ковчежцев разом.
До чего же подлый и хитрый план. Двух вариантов событий не существовало. Конечно, Пинчбек всю дорогу знала, куда пропал Айзек, где он сейчас. Столько лет она хранила его при себе в тайне от его брата и удосужилась запечатать его ковчежец накрепко во избежание случайного призывания. И при этом милостиво позволяла Феликсу искать братишку по всем городам и сёлам, скучать по нему, страдать от чувства вины… За что она сделала с ним такое, зачем? Чтобы его полностью контролировать? Чтобы заручиться его особой верностью?
Восемь лет жизни Феликса в один день оказались ложью.
Он стиснул кулаки, стараясь взять себя в руки. Сейчас не время предаваться гневу. По крайней мере он нашёл своего брата, держит в руках его ковчежец. Это самое главное.
Когда они окажутся в безопасности – интересно, найдётся ли для них во всём мире воистину безопасное место? – он откроет ковчежец и наконец заключит братишку в объятия. Он так давно не видел Айзека, что с трудом вспоминал его лицо. Держа ковчежец в ладони, мальчик ласково погладил его по крышке, наслаждаясь его лёгкой тяжестью.
Деревянная шкатулочка была старенькая и хрупкая, древесина местами вздулась, лак облез. Открывать её нужно очень осторожно, чтобы не дай бог не повредить. Значит, Айзек все эти годы был совсем рядом… Можно утешаться тем, что он по крайней мере слышал музыку Феликса. Музыку, которая говорила ему, что старший брат близко.
Леандер
Хотя стены камеры были толстыми, снаружи до Леандера доносилось множество звуков: какое-то звяканье, лязг металла, топот ног, а под конец – отчаянный крик. А потом дверь внезапно распахнулась.
После полной темноты подвала даже тусклая масляная лампа казалась ослепительной. Леандер заморгал – и, щурясь, опознал в лицо женщину, стоявшую на пороге. Та самая, что дала ему одеяло: Марта. Она была вся в грязи, растрёпанная, с лицом, мокрым от слёз. Что такое с ней случилось?
– Прочь отсюда! – выкрикнула она. – Убирайтесь!
Пинчбек мгновенно взвилась на ноги и выбежала наружу раньше, чем Марта успела договорить. Она казалась удивительно лёгкой на ногу для довольно старой женщины, которая провела много часов в холодном каменном подвале. Леандер поднялся на затёкшие ноги и поспешил за ней следом. На пороге он стащил с плеч одеяло и протянул его Марте, которая смотрела на него с внезапным отвращением, сжав губы в тонкую линию, и ноздри её трепетали.
– Спасибо вам за доброту, мадам, – сказал Леандер и попытался вручить ей одеяло, однако она поспешно отдёрнула руку, словно брезгуя соприкоснуться с ним пальцами, и одеяло кучкой упало на землю. Леандер нагнулся, чтобы его поднять.
– За мной! – резко окликнула его Пинчбек, и он покорно затрусил за ней, оглядываясь в ожидании увидеть Феликса. Однако было так темно, что на дворе ничего не было видно вне маленького круга света от лампы. – В экипаж! Нельзя терять времени. Феликс нас догонит. Без меня ему далеко не уйти, и он сам это знает.
– Там… – Леандер не знал, как сказать об этом, чтобы не вызвать её гнев. – В общем, там внутри всё разворочено. И лошадей непонятно куда увели.
– Нужно срочно добыть лошадей. Сгодится любая кляча. Давай, парень, используй голову, думай! Где тут ближайшие конюшни?
Леандер вспомнил, что конюшня есть при трактире – и ещё одна возле кузницы.
– Торопись, лентяй! Эти дьяволы попытаются нас остановить!
Леандер совершенно не желал помогать Пинчбек – однако ещё меньше он желал снова попасться в руки констеблю. Всё, что ему сейчас оставалось делать – это беречь себя и надеяться, что друзья найдут способ его выручить. Леандер указал направление дрожащим пальцем. Может, повести Пинчбек к конюшне более дальним, кружным путём? Хоть и маленький, это будет его тайный бунт.
– Показывай дорогу. Быстро и тихо. – Пинчбек тяжело дышала – всё же этот вечер выдался для неё нелёгким.
Леандер шёл, опустив глаза, чтобы его лицо, искажённое от страха, не выдало его секретов хозяйке. И тут краем глаза он заметил на обочине дороги некое движение. Сердце его подпрыгнуло от радости: друзья! Нет сомнений – это они. Они его не бросили! Леандер чуть приотстал, Пинчбек этого не заметила. Они миновали огромное дерево с узловатым стволом, его гигантские корни дыбились наружу из-под брусчатки. В тени толстого ствола и прятались, пригнувшись, Феликс с Шарлоттой. Ну и видок у них был! Мокрые насквозь, грязные… Шарлотта, перепачканная угольной крошкой, в заляпанном и обгорелом платье, сейчас куда больше напоминала беспризорницу, нежели леди Литчфилд-Хауса.
Леандеру нужно было не подавать вида, что он заметил друзей, чтобы не выдать их Пинчбек. Он не повернул головы в их сторону, покорно продолжая семенить за Пинчбек, которая шагала широко и решительно, бормоча себе под нос что-то о несправедливости и грядущем возмездии.
Феликс и Шарлотта потихоньку двигались в нескольких шагах от них, перебегая от одной тени в другую. Поймав взгляд Леандера, Шарлотта приложила палец к губам, веля ему хранить молчание – как будто он совсем дурак и сам не понимает!
Он был настолько поглощён мыслями о побеге и о друзьях, что едва не пропустил поворот на конюшню.
– Сюда, мадам, – нагнав Пинчбек, он потянул её за рукав. Узкая дорожка убегала в проём между двумя домами, выводя прямиком к небольшой скромной конюшне. Пинчбек наградила его такой же приторной улыбкой, как в день похищения, когда поила его своим мерзким чаем и охмуряла.
