– Это особенность характера. Когда происходит что-то, связанное со смертью, я становлюсь немного странной. Наверное, это какой-то защитный механизм психики, – поспешила пояснить девушка. – К слову, многое меня вчера заинтересовало помимо трупа и улик. Несоблюдение стандартных процедур осмотра места преступления, например. Это тоже относится к последствиям реформы?
– Скажем так, кое-кому сверху показались лишними и ненужными установленные ранее стандарты, – поморщился комиссар. Было видно, как сильно его смущает и задевает эта тема. Решив не выводить собеседника из себя лишний раз и сохранить устоявшуюся доброжелательную атмосферу, Конни ментально сделала полтора шага назад и свернула обратно к теме убийства.
– Значит, теперь вы верите, что Исидору Совиньи убили?
– Я не хочу делать преждевременных заявлений на этот счёт, но мне интересно выслушать ваше мнение, – расплывчато ответил Варга.
– Что ж…ладно. Раз вы настаиваете, – пожала плечами Конни и попыталась собраться с мыслями, вспоминая события прошлого дня и те небольшие пометки, что она сделала в своём блокноте. – Для начала, меня шокировало то, как всё это выглядело. Я имею в виду повреждения, вызванные выстрелом. Фактически, у женщины снесло полголовы. Всё это указывало на совершенно дикий калибр, а это не укладывается в моё представление об эстетике самоубийства…
– По-вашему, в самоубийстве есть эстетика? Уверяю вас, это не так.
– Возможно, но… но просто допустим, если, как вы сами сказали, Исидора много лет хранила этот пистолет, подаренный мужем, то она наверняка знала, какова его поражающая мощь.
– Прекрасно знала, – подтвердил собеседник, – каждые выходные она выезжала за город. Там, где раньше был полицейский полигон, она любила пострелять по разным мишеням. Это её успокаивало.
– Тем более, – всплеснула руками Констанция, – она же знала, что экспансивная пуля «питона» с одного выстрела крепкую дыню на кусочки разрывает. Как она не понимала, какой это жуткий и страшный выбор для сведения счётов с жизнью? Вы, конечно, скажете, что для самоубийцы это не важно, а я с вами поспорю! Судя по её одежде и интерьеру дома, да даже по внешнему виду рукоятки пистолета, госпожа Совиньи была не чужда прекрасному. Она была аккуратной, стильной, педантичной дамой. Скажете, я не права?
– Вы точно не знали её лично? – чуть было не усмехнулся Варга.
– Комиссар, вы не хуже меня понимаете, что предметы, постоянно окружающие человека, могут многое о нём рассказать. У Исидоры Совиньи вещи были не просто дорогими, но ещё и предельно соответствующими единому стилю. Костюм, сшитый на заказ, сидел идеально по фигуре, а её позолоченной ручкой можно было бы оплатить год аренды неплохой квартирки на материке. И после этого вы хотите сказать, что эта дама позволила бы заляпать белый ковёр и дорогую репродукцию картины Яна Маршана своей кровью и ошмётками содержимого черепной коробки?
– Быть может, решение было спонтанным?
– Да, – фыркнула Конни язвительно, – именно поэтому пистолет в знак солидарности с этим спонтанным порывом решил нарушить законы физики. Не хотите ли вы сказать, будто верите, что «питон» с такой серьёзнейшей отдачей не отлетел бы на полметра от тела госпожи нотариуса? Тем не менее, он аккуратненько лежал прямо под её рукой, словно она изящно его обронила. Не говоря уже и о том, что сама поза женщины вызывает сомнения. Почему она не упала со своего стула, если выстрел пришёлся ровно в висок? Но, предположим, если она склонилась над столом, записывая что-то своим золотым пером, а в этот момент кто-то выстрелил…
– …то она могла завалиться набок, но всё же опасть именно на стол, а не на пол, – подхватил мысль Варга. Конни удовлетворённо кивнула и с чрезвычайно гордым видом хлебнула чая из чашки.
– И потом…эта записка…с ней слишком много вопросов… – покачала девушка головой. – Если Совиньи напечатала её заранее, то почему спрятала за картиной?
– За картиной расположен сейф, – парировал комиссар. – Думаю, она знала, что мы его проверим…
– И он был открыт?
– М-м нет…
– Тогда это по-прежнему бессмысленно. Она заперла сейф, но между ним и картиной просунула записку. Что за бред? И ещё…у неё был красивый почерк?
– Что? – буквально на полсекунды растерялся собеседник. – То есть…да. Очень красивый, каллиграфический, но при чём тут это?
– При том, что его, должно быть, очень сложно подделать, – ответила Констанция задумчиво. – Год назад я заверяла копию своего диплома для новой работы. Видели бы вы, как лихо расписывался тот нотариус. Попробуй повтори! Если мы допускаем, что Исидору Совиньи могли убить, то, обставляя всё в виде самоубийства, преступник побоялся бы подделывать почерк дамы, образец подписи которой наверняка красовался на каждом третьем важном документе Линсильвы. И что бы он тогда сделал?
– Напечатал предсмертную записку на машинке, например, – произнёс Варга, и улыбка вновь еле уловимо проскользнула на его суровом лице. Ему действительно нужны были показания наследницы Ди Грана или же он просто развлекался, проверяя её на сообразительность? На пару минут, пока девушка хрустела ореховым печеньем, оба замолчали.
– В конечном итоге, – дожевав, сказала Конни, – всякая деталь, нарочито указывающая вам на самоубийство, оказывается неестественной и картонной. Дешёвая подделка – только и всего.
– Интересно подмечено, – признал мужчина. – Что ж, видимо, нам необходимо тщательней рассмотреть версию убийства. Спасибо за дельные замечания, Констанция.
– Комиссар, общаться с вами – сплошное удовольствие. Знали бы вы, как это занимательно, – искренне призналась девушка и протянула собеседнику руку. Он крепко пожал её, и одновременно с Конни поднялся со своего места. – Я надеюсь, что смогу быть вам ещё чем-нибудь полезна.
– Мне не хочется вас утруждать, – собираясь уходить, Варга лишь отмахнулся.
– Вы меня не утруждаете, – заверила его Конни, направляясь вместе с гостем в сторону холла. Щёки её пылали от волнения и приятного возбуждения. – Напротив, я бы с радостью поучаствовала в поисках убийцы. Знаю, вам катастрофически не хватает толковых помощников, а мой гражданский долг…
– Констанция! – остановившись, мужчина оборвал девушку на полуслове. – Не сочтите за грубость, но мы всё ещё говорим о смерти замечательной и уважаемой женщины. В этом деле нет места развлечениям и соревнованиям в смекалистости…
– Ладно, тогда пойдём другим путём, – вздохнула девушка обречённо. – Шантаж!
– Шантаж?
– О, пардон! Неправильно подобрала слово, – поспешила исправиться Конни. – Какой же шантаж? Подкуп!
– Подкуп? – ещё больше недоумевал комиссар.
– Ага, он самый, – кивнула девушка. – Я хочу вас подкупить. Это очень плохо?
– Подкупить? Чем? И с какой такой целью? – Варга взглянул на собеседницу, как на маленького ребёнка, только научившегося говорить и, соответственно, тут же принявшегося нести всякую чушь, что приходит ему в голову.
