– Напишите на меня жалобу, – предложил комиссар, прерывая своим хриплым и уставшим голосом создавшуюся театральную паузу.
– Что ж, видимо, ничего другого мне не остаётся.
– Видимо, да.
– Прошу прощения за то, что побеспокоил, – подчёркнуто вежливо процедил гость сквозь зубы, а затем, развернувшись на каблуке сверкающих оксфордов, покинул кабинет, драматично хлопнув дверью.
– Примадонна, – презрительно скривив губы, констатировал Варга.
– Кто это был? Местная кинозвезда? – предположил Берт.
– Ах, если бы! – смеясь, откликнулся комиссар. – Это ж был ваш с сестрицей основной подозреваемый – Альфред Диккенс – собственной персоной. Не узнали?
– Я иначе его себе представляла… – Конни изумлённо уставилась на дверь, за которой мгновение назад исчез визитёр.
Они только что чуть не устроили ДТП на дорогах Линсильвы из-за того, что Севилла наотрез отказалась везти их к дому шантажиста, а он возьми да и явись к ним собственной персоной прямо в комиссариат! Что это было? Удачнейшее стечение обстоятельств или поблажка от самого острова? Пожалуй, подумалось Констанции, им с Бертом больше не следует спорить с госпожой Сапфир и портить с ней отношения. Эта женщина явно знала, как направить капризную леди-фортуну в сторону Ди Гранов.
– А как вы его себе представляли, интересно?
– Как обрюзгшего маленького человечка с козлиной бородкой и сальными волосами! Да, Конни? – вместо неё с энтузиазмом ответил Берт, в принципе, достаточно точно улавливая примерные ассоциации, возникавшие у девушки при упоминании данного персонажа. Но человек, явивший себя им несколько минут назад, был совершенно иного типажа. Такие, как этот Альфред Диккенс в безукоризненном белом костюме и с прекрасно поставленным низким голосом, славятся отнюдь не грязными делишками, вроде шантажа, а количеством разводов и громких романов с особами в два-три раза моложе. К этому Конни была не готова, но мысленно успела порадоваться одному очевидному факту – Диккенс не понял, что перед ним сидели Ди Граны, когда влетел в кабинет со своими жалобами. Что-то ей подсказывало, что беседу с комиссаром он тогда выстроил бы иначе…
– Актёр! – вдруг выпалила она вслух и ахнула. Вот, кто способен ловко сочетать в себе презентабельную внешность, показные манеры и великолепную дикцию, ловко скрывая дочерна прогнившие особенности своей натуры. Новый типаж предполагаемого шантажиста вновь вернул Констанции чувство уверенности и занял своё место в упорядоченных файликах в голове.
– Точно подмечено, – кивнул Варга. – И спектакли он устраивает такие…ха! Достойные премии «оскар».
– Так псоглавцы ничем ему не угрожают? – с сомнением спросил Берт. – По-вашему, он наговаривает?
– Нет, не совсем, – Варга тяжело вздохнул. – Кое-кто из них действительно иногда ошивается возле его дома, частенько они попадали на камеры наблюдения. Были случаи вандализма, пара попыток проникновения на территорию его поместья и-и-и да, раз в месяц его дом обкидывают тухлыми яйцами.
– Странно, но я не слышу в вашем голосе ни осуждения, ни раздражения. Вас это совсем не волнует, комиссар?
– Этим занимается, в основном, молодняк. Старшеклассники или студенты. Представители старшего поколения псоглавцев откровенно презирают Диккенса, но своими руками ничего не делают, только подогревают определённые настроения у молодежи. Ну, а малолеткам-то что? Несовершеннолетним будет выговор или исключение из школы, но братство легко пристроит их обратно. Тем, кто постарше, назначат общественные работы или штрафы, но их это не особенно огорчает. Мы, в свою очередь, не можем задерживать их дольше, чем на трое суток. Конечно, если речь не идёт о проникновении на частную территорию, но этих случаев мало. Да и поймать их не так уж и просто: рядом лесной массив, поэтому стоит им юркнуть за деревья и всё, только их и видели! Эти парни отлично перемещаются в лесу, знают все тропинки и травинки, как свои пять пальцев.
– За что они его так ненавидят? – спросила Конни.
– Только не делайте вид, что ещё ничего не слышали о нём. Наверняка вам уже все уши прожужжали о том, что он весьма посредственный писатель, а в добавок к этому ещё и хитрый проныра-шантажист.
– Так вы знаете об этом? Почему же он не в тюрьме?
– А вы в состоянии предоставить мне хоть одно доказательство, госпожа Маршан? – саркастично переспросил комиссар. – Ни одной официальной жалобы на него ещё не поступало. Не считая покойного Августа, конечно. Вот, где была основная ошибка Диккенса! Он покусился буквально на святое, а, если точнее, на святое семейство Ди Гранов. Тогда-то люди и заговорили о том, чем он на самом деле зарабатывает на свою роскошную жизнь. Боюсь, совсем не процентами с продаж своих книг…
– Это тогда псоглавцы ополчились против него?
– Да. Правило номер один для тех, кто хочет благополучно сосуществовать с жителями острова Сен Линсей: никогда не играй против детей магнолии!
– Мне нравится, как это звучит, – хмыкнул Берт и, подумав немного, добавил: – Сделаю это своим девизом по жизни и набью татуировкой в области сердца…
Конни и Берт не знали, как было бы правильно закончить эту встречу, но, к счастью, Варга позвонили и срочно куда-то вызвали, поэтому все спешно покинули кабинет. Констанция крепко прижимала к себе папку с делом, а Берт, впервые оказавшийся в комиссариате, с интересом оглядывался по сторонам. Скорее всего, именно поэтому он не заметил, как сестра резко остановилась, из-за чего чуть не врезался в неё. Она перехватила его изумлённый взгляд и слегка кивнула в сторону входа в здание, где разговаривали двое – розовощёкий сержант Сайлас и молодой мужчина со светлыми хищными глазами, как у пса породы Хаски.
– Аткинс, – почти не шевеля губами, шепнула Конни. Берт нахмурился.
– Его я тоже представлял иначе. Помоложе…
– Не тот Аткинс! – поспешила пояснить сестра. – Это старший, который тогда шёл за нами следом…
– А-а-а да-да, понял. Тот единственный псоглавец, у которого нашлись штаны? – кивнул Берт.
– Угу, – Конни старалась отвечать негромко, так как они постепенно приближались и уже могли расслышать достаточно напряжённый разговор сотрудника полиции и Максимилиана Аткинса.
– Это же бред, ты понимаешь? – с нажимом произнёс вожак псоглавцев, заметно давя на Сайласа своим непререкаемым авторитетом. Всё же юноша был не только полицейским, но и псоглавцем. А Виолетта упомянула, что Макс Аткинс сейчас у них вроде вожака стаи.
– Я… – Сайлас запнулся, быстро оглянулся сначала в сторону приближающихся Маршанов, затем на своего «вожака» и, собравшись с мыслями, на одном выдохе произнес: – Это официальный вызов, стандартная процедура, господин Аткинс. Ваш брат, как важный свидетель, должен посетить комиссариат для дачи повторных показаний.
– За кого ты меня принимаешь? – не возмущённо, а, скорее, удивлённо отозвался на эти слова Макс. Сайлас, кажется, язык проглотил и теперь стоял столбом, неестественно часто моргая.
