– Лучшая политика в отношении Дот, – шепнула она Констанции и тут же обратила свой взор на прекрасного юношу, – Франк, дорогой! Как ты? Что-нибудь уже известно о похоронах? Когда они состоятся?
– Пока ничего, – сдержанно ответил молодой человек.
– Какая потеря! – выпалил кто-то из гостей у Конни за спиной. Скорее всего, подстрекатель Сензари, но госпожа Тенебрис и бровью не повела. Она с неподдельной материнской теплотой взглянула на Франка Аллана и мягко коснулась ладонью его плеча.
– Если тебе понадобится помощь в оформлении права на наследство или организации похорон, то смело обращайся ко мне. Ты слышишь, дорогой? Не стесняйся.
– Спасибо, – всё так же коротко отреагировал Аллан, а потом вдруг взглянул на Конни так, словно ему срочно нужна была помощь. Видимо, эта беседа вызывала у него острое чувство дискомфорта. Девушка открыла было рот, чтобы отвлечь Амандин на себя, как вдруг у неё за спиной раздался громогласный бас Теодора Тенебриса:
– А разве в завещании Совиньи не было сказано, чтобы ты не приближалась к её останкам на расстояние ближе шести километров?
– Тед! – вспыхнула Амандин, словно спичка. Лицо её выражало искреннее возмущение.
– Просто не хотелось бы, знаешь ли, чтобы мою семью начал преследовать ещё один разъярённый дух из преисподней!.. – беспардонно рассмеялся мужчина и широким шагом направился в сторону столовой, как будто перемещение гостей за стол зависело исключительно от его решения.
– Что ж, раз все уже в сборе, – поспешила разрешить конфуз Севилла Сапфир, привлекая всеобщее внимание, – прошу к столу! Наш повар, господин Орман, приготовил великолепный ужин!
Конечно, Севилла не обманывала – трапеза всех присутствующих ждала роскошная.
Повар семьи Ди Гран и впрямь обладал каким-то особым даром превращать даже простые комбинации продуктов в нечто прекрасное, достойное лучших ресторанов мира. По крайней мере, так казалось Маршанам и, судя по бесчисленным комплиментам, гостям тоже.
– А что, Виолетта не сможет к нам присоединиться сегодня? – поинтересовалась Амандин вежливо. – Я не видела её со дня похорон Августа. Надеюсь, с ней всё в порядке?
– Ей немного нездоровится, но она обещала, что спустится к нам после ужина. Вы же знаете, как непросто ей даются подобные мероприятия, – в точности отражая манеру речи госпожи Тенебрис, отвечала домоправительница.
– Бедняжка Ви… – с сочувствием произнесла Амандин, и впервые за вечер Конни уловила фальшь в её голосе. Эта неестественная нотка неприятно резонировала в голове ещё некоторое время, отвлекая от светской беседы.
В следующие минут сорок голоса за столом практически не смолкали. Себастьян Сензари удивительным образом был способен превратить в шутку любую тему разговора, поэтому периодически его стараниями в столовой раздавался звонкий смех, но нередко он же, подобно королевскому шуту, своими ремарками направлял разговор по скользкому пути, и кому-нибудь за столом тут же становилось неловко. К сожалению, не имея представления о том, как устроены взаимоотношения всех семей, Конни никак не могла уловить подтекст и связать всё в единую картину. Она лишь надеялась, что именно он, подстрекатель Себастьян, поднимет тему смерти Исидоры Совиньи, и ей самой не придётся делать этого.
Тарелки на столе постепенно опустели, как и хрустальные графины с вином. Лица гостей заалели, а в комнате стало жарковато. Некоторые мужчины, забыв про великосветские манеры, вальяжно откинулись на мягкие спинки своих стульев и каждое своё высказывание сопровождали размашистыми жестами. Сидевшие по соседству Эдгар Тенебрис и Себастьян Сензари жестикулировали так активно, что несколько раз чуть было не шлёпнули по лицам сопровождавших их дам. Юную Жозефину это веселило, и она с хохотом уворачивалась от рук своего жениха, как боксёр от ударов противника. Амандин же просто предусмотрительно отодвинулась на своём стуле подальше и вела непринуждённый разговор с семейством Моро.
– А что, Франк, много там Дора оставила тебе в наследство? – будучи обладателем очень внушительного тембра, Теодор Тенебрис, лишь слегка повысив голос, был способен оборвать все прочие разговоры не только в этом зале, но, вероятно, и на всём этаже. Присутствующие замерли и осторожно перевели внимание на Франка Аллана, к которому и был обращён вопрос.
– Прилично, – кратко и невозмутимо ответил юноша, чуть пожимая плечом. – Впрочем, не стоит говорить об этом, пока не было похорон. Да и расследование ещё не окончено.
– А что там расследовать? Разве она не пустила себе пулю в лоб? – поспешил уточнить Сензари, разворачиваясь в сторону Франка всем корпусом. Глаза его искрились от любопытства. Впрочем, отвечать ему Аллан не спешил и, будто спрашивая разрешения, осторожно встретился взглядом с Констанцией.
– Комиссар Варга полагает, что госпожу Совиньи убили, – теперь, когда на неё уставились и все остальные, осторожно произнесла девушка. По периметру стола пронёсся шепоток, состоящий из вздохов, ахов и прочих междометий.
– Боже мой, да кто же мог такое совершить? – в сердцах выпалила Тильда Ван Хуттен.
– Лучше спроси, кто НЕ мог! – всё в той же громкой и наглой манере выпалил Теодор. – Не хочу ничего плохого говорить про Дору Совиньи, но желающих пробить ей головушку, нашлось бы немало. Даже за этим столом.
– Отец, – без злобы, но с ощутимым нажимом произнёс Виктор, напоминая о приличиях. Конни нервно прикусила губу, беспокоясь, что слова младшего Тенебриса возымеют эффект. Пусть лучше б наглый Теодор хамил всем вокруг и выплёскивал наружу накопившейся негатив. Не так сильно девушку беспокоил успех этого вечера, как то, сколько полезной информации она сможет извлечь из этой болтовни.
– Заметь, Вик, я ни слова плохого не сказал про Дору! – поспешил пояснить свою позицию Теодор. – Она была грозной, решительной, умной и хитрой тёткой со стальным мотором вместо сердца, и мне это всегда импонировало. Знаете, я очень уважал её и искренне сожалею об этой утрате. Можете быть уверены, что самый роскошный венок на её могиле будет от меня!
– О, помилуй боже… – стыдливо проговорила Амандин, услышав эти слова, и поспешила прикрыть лицо ладонью.
– …тем не менее, – продолжал Тенебрис, одним махом осушив бокал вина, – живём мы с вами в реальном мире, где человек с характером и железобетонными принципами, оставаясь верным себе, непременно наживёт десяток-другой врагов. И Дора не исключение! Правда, невестушка?
– Простите, здесь так душно, – заёрзала на стуле Амандин, лицо которой и впрямь казалось нездорово красным. Вместо ответа на провокационный вопрос Теодора, она резко поднялась с места и направилась к выходу, а в столовой повисла гробовая тишина. Гости осторожно переглядывались, не смея проронить ни слова, когда, тяжело вздохнув, возникшую паузу решительно прервала госпожа Сапфир:
– Господа, кому десерт?
Глава 17
– Думаю, она расстроена… – заключила Конни, издали глядя на силуэт госпожи Тенебрис. Гости из столовой перешли в прохладную и просторную залу, где ещё несколько дней назад Конни приходила в себя после обнаружения тела нотариуса. Свет здесь был приглушённым, а большие витражные окна-двери госпожа Сапфир распахнула настежь, чтобы гости в любой момент могли перейти в сад. Негромко играла музыка, сопровождаемая редким звоном бокалов и ненавязчивой болтовнёй. Многие из гостей чувствовали себя в стенах этого дома даже комфортнее, чем его нынешние хозяева, поэтому особенно стараться и лезть из кожи вон, чтобы всех развлечь, ни Констанции, ни Берту не приходилось. Да и знаменитые местные вина сделали почти всю работу за них.
