– И всё же он сделал это не ради себя. Давайте не забывать ещё и о том, что есть весьма надёжные показания свидетелей, которые видели, как ваш брат стащил что-то из мёртвых рук Роуэн, а затем спрятал это в карман. А Диккенс утверждает, что Марк искал встречи с девушкой незадолго до её гибели…
– И вы ему, конечно, верите?
– А вдруг он не врёт? Всем известно, что Роуэн была ушами и глазами Диккенса в городе, а, кроме этого, ещё и имела доступ в его дом. Быть может, Марк пытался через неё выяснить, где Диккенс прячет компромат?
– А потом убил её?
– Этого я не говорила, – поспешила добавить Констанция, готовая к очередному обвинительному выпаду псоглавца. – Мне нужно разобраться с фактами, только и всего. Например, хорошо бы выяснить, какую такую улику стащил ваш брат из рук девочки…
– Бесполезный клочок бумаги, – не дав Констанции углубиться в размышления, ответил Макс уверенно. На какое-то мгновение оба замолчали, а глаза девушки начали заметно округляться. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но так и замерла. Аткинс сунул руку в карман своих джинс и извлёк оттуда сложенный вчетверо почтовый конверт. Небрежным движением Макс швырнул его на стол и кивнул, как бы позволяя собеседнице изучить содержимое.
– Это?.. – Конни с трудом смогла выговорить начало предложения, а затем изумление задушило её, не давая продолжить. Вместо дальнейших выяснений всех деталей, она схватила конверт и дрожащими руками развернула его. Волнение переполняло её доверху и, казалось, вот-вот могло начать выплёскиваться наружу. – А оно точно?..
– Ладно. Расскажу по порядку, пока вы приходите в себя, но учтите, Констанция, эта информация предназначена не для протокола и не для ушей комиссара. Если вы решите использовать её против моего брата, я буду всё отрицать.
– Да-да, я понимаю, – часто хлопая ресницами, кивнула Конни и опустила взгляд на свою ладонь. Из развёрнутого серого конверта на неё пёрышком опустился небольшой обрывок какого-то документа, мятый и, на первый взгляд, совершенно непримечательный. – …только начните, если можно, с самого-самого начала…
– То есть?..
– То есть с отношений вашего брата и Лили.
– Нечего там начинать, – раздражённо фыркнул Аткинс и устало потёр переносицу, – не было у них никаких отношений. Все знали, что Лили влюблена в Марка, в том числе и он сам. Она не сильно это скрывала, а мы относились с пониманием к её чувствам. Вообще-то, Лили всем нравилась. Она была симпатичной и дружелюбной девочкой, со временем превратившейся в красивую девушку со стойким и решительным характером. Говорят, у неё было тяжёлое детство. Никто не хотел бы причинить ей вреда или как-то ранить, а Марк всегда был честен и деликатен в общении с ней. Проще говоря, он не стремился обидеть её, но и не давал никакой ложной надежды. А потом…кое-что произошло…
– Что же? – Конни вся подобралась, аккуратно сложила руки на столе и приняла исключительно деловитый вид. Макс на неё даже не взглянул, он напряжённо думал, вспоминая детали недавних событий.
– За день или за два до смерти Лили, мы столкнулись с ней на одной из лесных тропинок. Дело в том, что в прилегающих к замку Ди Гранов самшитовых рощах мы, псоглавцы Линсильвы, проводим наши встречи и ещё кое-какие тренировки. Ничего сверхъестественного – обычная физкультура. В юго-западной части леса у нас даже оборудована небольшая спортивная площадка, где, помимо всего прочего, мы ещё устраиваем соревнования для школьников и дружеские матчи по футболу. Лили и Роуэн знали путь к этому месту в обход протоптанных дорожек. Они часто бродили в тех окрестностях, видимо, в надежде наткнуться на моего брата и его друзей. Однажды мы с Марком и ещё несколькими ребятами совершали пробежку, когда перед нами на дорогу вышла Лили. Она была мрачная, смотрела куда-то в пространство и шла прямо нам навстречу, поэтому мы все вынуждены были остановиться. Честно говоря, сначала мы даже испугались, не случилось ли с ней чего…
– Она была одна? Без Роуэн?
– Да, – Аткинс кивнул, – она казалась какой-то опустошённой и потерянной, а шла так вяло, словно что-то вытянуло из неё все силы. Наконец, когда Макс заговорил с ней и попытался выяснить, что стряслось, она подняла на него взгляд и произнесла слова, которые всё расставили на свои места.
– Что именно она сказала? Хорошо бы повторить слово в слово, если это возможно, – замерев в ожидании, одними губами пролепетала Конни. Макс подался чуть вперёд.
– Сначала она произнесла: «Роуэн мне всё рассказала». Но ни на кого эти слова не произвели впечатления. Роуэн постоянно распускала про всех вокруг сплетни и мало ли, чего она в очередной раз могла насочинять, поэтому после недолгой паузы Лили добавила, обращаясь к моему брату: «Это правда? Ты с ней спишь?»
– Так, значит…
– Скажу сразу, Констанция, никто и ни за что не подумал бы, что мой брат мог крутить шашни с Роуэн. Мы бы сразу подняли этот разговор на смех, если бы не последовавшее странное поведение Макса…
– Хотите сказать, он дал утвердительный ответ на её вопрос? – Конни изумлённо вскинула брови.
– Скорее, он не стал с ней спорить и всё отрицать. Он вдруг будто воды в рот набрал, а ещё весь пошёл пятнами от волнения. Слова Лили выбили почву у него из-под ног. Да что уж там – мы с парнями и сами серьёзно растерялись. Вид у Лили стал такой, словно в неё только что всадили нож: она вся скривилась, обхватила себя руками и, не говоря больше ни слова, медленно побрела прочь.
– Вы спрашивали Макса обо всём этом после её ухода?
– Ещё бы! Вопросы посыпались на него со всех сторон, вперемешку с поздравлениями, непристойными шутками, которые я при вас не стану повторять, а также с весьма разумными комментариями на тему возраста Роуэн. Как и во всём цивилизованном мире, на Сен Линсей не приветствуются сексуальные отношения совершеннолетних с несовершеннолетними. Я беспокоился, что у брата могут быть проблемы с законом из-за всей этой истории. Невинность сирот из числа дам цветов в нашем обществе защищается даже более рьяно, чем всех прочих школьниц.
– Как он всё объяснил?
– Никак. Судя по всему, такая стратегия защиты свойственна Маркусу Аткинсу – уходить от прямого ответа и молчать в тряпочку. Невнятно он прокричал что-то оскорбительное в адрес Роуэн и её страсти к сплетням и сочинительству, а затем быстренько ретировался. Он не появился дома до следующего дня, и, честно говоря, я понятия не имею, где его носило. А потом случилось это несчастье с Лили. Когда её тело только нашли, по городу пошёл слух о возможном самоубийстве, и я видел, как брат тяжело переживал это. Он думал, что довёл её. Будь он убийцей, разве ж он стал бы так убиваться?
– Он мог страдать от чувства вины, если бы случайно убил её, например, – Конни слегка пожала плечами, но тут же пожалела, что сказала это вслух. Выражение лица Аткинса старшего, открывшего ей семейные тайны, стало раздражённым и злым.
– Ему незачем было убивать Лили! – сквозь зубы процедил он, и Констанция поспешила выставить ладони вперёд, как бы защищаясь от напора тяжёлого взгляда псоглавца.
