* Doube B. M. A functional classification for analysis of the structure of dung beetle assemblages // Ecological Entomology. 1990. Vol. 15. P. 371–383.
По сравнению с пронырливыми мухами жуки-навозники кажутся неповоротливыми увальнями. К месту событий они прибывают далеко не сразу. Вам придется прождать целый час, а то и больше, прежде чем рядом с вашей кучей появится первый навозник-геотруп, похожий на металлическую брошь. Вместо того чтобы действовать наскоками, как легкая мушиная кавалерия, он разворачивает методичную и планомерную окопную войну за навоз. Саперными лопатами геотрупу служат расширенные и зазубренные голени. Он выкапывает ими под кучей экскрементов подземный ход-туннель, в котором запасает часть этой драгоценной субстанции для потомства. Таких навозников называют туннеллерами. Это про них Мартин Лютер писал, что «Бог в соответствии со своей [вездесущей] природой пребывает в подземных ходах навозных жуков не менее, чем на небе»
[254].
Помимо туннеллеров, существуют приверженцы еще двух других стратегий: двеллеры и роллеры (рис. 11.1). Двеллеры (от англ. dwell – «обитать») просто-напросто закапываются в навоз и откладывают туда яйца, никак не заботясь о том, чтобы зарезервировать для будущих личинок отдельную порцию навозной провизии. А вот роллеры (от англ. roll – «катить»), наоборот, по части родительской заботы могут дать фору большинству насекомых. Кто не слышал о священных египетских скарабеях, которые вылепливают из навоза шар и катят его перед собой? Это и есть типичные навозники-роллеры. Навозный шар, спрятанный вдали от конкурентов и зарытый в землю, – настоящий материнский капитал, надежно обеспечивающий будущее личинки. Питаясь под защитой отвердевшей корки этого шара, личинка растет и окукливается, превращаясь во взрослого жука.
Личинка жука-навозника, вгрызаясь в фекальный подарок, который ей приготовили родители, пропускает через себя все без разбора: непереваренные растительные волокна, фрагменты семян и прочий мусор. Взрослый жук куда более привередлив – он использует только жидкую фракцию свежего навоза, отфильтровывая из нее питательные частицы. Наше воображение поражает 30-метровый голубой кит размером с два туристических автобуса, отцеживающий из воды рачков длиной в полмизинца. Но жуки-навозники точно так же заслуживают удивления. Пятисантиметровая скарабеида Helicopris japetus заглатывает навозные гранулы диаметром максимум 60 мкм, а для менее крупных навозников эта величина еще меньше. С увеличением массы тела в 100 раз максимальный размер употребляемых частиц у навозников возрастает всего в три раза. Если экстраполировать эту закономерность на животное весом в 100 кг, то оно питалось бы крошками до 1,2 мм в диаметре!
[255] По сути, взрослые навозники – это самые настоящие фекальные киты. Роль китового уса у них играют густые щетки волосков на ротовых частях. Они задерживают крупный несъедобный мусор и пропускают только мелкую навозную взвесь, которая оседает между мандибулами (челюстями). У всех остальных жуков мандибулы служат для отгрызания кусков пищи, у навозников же они превратились в фильтрующие органы, покрытые многочисленными порами и канальцами. Когда навозник сжимает челюсти, излишки воды, содержащиеся в профильтрованных экскрементах, выдавливаются наружу, а внутри остается только однородная нежная субстанция, похожая на пасту или пюре.
Но к чему все эти ухищрения? Навозники, как и обычные жуки-сапрофаги, извлекают белки и прочие питательные вещества не из самой мертвой органики, а из грибов и бактерий, которые ее разлагают. В пережеванной кашице, прошедшей сквозь забитый микрофлорой кишечник животного, бактерий особенно много. Например, экскременты человека на 75 % состоят из воды, а практически все остальное приходится на твердую органическую массу, основную часть которой (25–50 %) составляют именно бактерии. В навозе травоядных животных из-за обилия непереваренной целлюлозы удельная масса бактерий в твердой фракции экскрементов чуть меньше, но тоже очень значительна (около 15–20 %). Бактерии сидят не в глубине, а на поверхности твердых органических фрагментов, поэтому жукам выгоднее набивать себе брюхо множеством мелких частиц, чья совокупная поверхность больше, чем у нескольких крупных кусочков того же объема. Таким образом, фильтрация помогает навозникам избирательно потреблять наиболее питательную, насыщенную азотом часть экскрементов.
* * *
В Пятикнижии Господь повелевает иудеям, отправившимся в поход: «…кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею яму и опять зарой ею испражнение твое». Навозники выполняют эту санитарно-гигиеническую процедуру за весь остальной животный мир, не только убирая экскременты с поверхности земли, но и обогащая ими почвенный горизонт. В умеренных широтах навозники оказываются на месте событий не сразу, но вот в более жарком климате их оперативности могли бы позавидовать клининговые компании. В солнечном Провансе Жан Анри Фабр явно не раз наблюдал это лично: «Если вам вздумается оставить компанию и удалиться в кусты по своей надобности, то едва только вы встанете и начнете оправлять свое платье, как вдруг – фру! – вот один, три, десять жуков сразу являются и кидаются на оставленный вами дар»
[256]. В Национальном парке Крюгера (ЮАР) ученые как-то подсчитали, что к двухкилограммовой куче слоновьего навоза в короткое время слетелось 17 000 навозников, которые полностью ликвидировали ее всего за два часа. Для сравнения: в столь же жаркой Калифорнии навозная лепешка, обработанная инсектицидами, разлагается за четыре года.
В амазонских дождевых лесах, где крупных млекопитающих мало, а конкуренция за навоз особенно острая, некоторые навозники блестящими гроздьями сидят прямо под хвостом обезьян-прыгунов, зацепившись за их шерсть. Как только обезьяны испражняются, навозники падают с дерева вместе с экскрементами и сразу же начинают их поедать
[257]. В Австралии тоже есть виды навозников, прибегающие к подобной тактике, – у них на лапках имеются особые загнутые коготки, чтобы хвататься за волосы вокруг ануса кенгуру. Но эти австралийские виды страдают не столько от дефицита навоза, сколько от его быстрого высыхания. Кенгуру, которые живут в засушливых полупустынях, и так какают очень сухими «орешками» – вода в их кишечнике по максимуму всасывается обратно в организм. А под палящими лучами солнца из экскрементов моментально испаряются последние остатки влаги, делая их непригодными в пищу. Хочешь, чтобы «блюдо» не зачерствело? Изволь являться к обеду побыстрее…
