Книга Небо вторжения. Горячее лето 1941 года, страница 10 – Михаил Кудинов

От полка осталось 5–7 истребителей, которые мы передали другим частям, а сами на попутках добрались до Смоленска, а оттуда на Ли-2 – и в Москву. Надо сказать, что во время этого отступления мы не задавались вопросом, почему мы отступаем. Считали это временным явлением, да и некогда было думать – надо было отступать.

Немецкий солдат на аэродроме в Прибалтике позирует на крыле учебного истребителя УТИ-4 на фоне уничтоженных советских самолетов. Июнь 1941 г. (Фото из Федерального архива Германии, нем. Bundesarchiv)

Немецкие военнослужащие осматривают уничтоженный на аэродроме советский истребитель И-16. Прибалтика. 1941 г. (Фото из Федерального архива Германии, нем. Bundesarchiv)

Уничтоженный на аэродроме советский истребитель И-16. Прибалтика. 1941 г. (Фото из Федерального архива Германии, нем. Bundesarchiv) – 46 –

Немецкие военнослужащие осматривают уничтоженный на аэродроме советский истребитель И-153. Прибалтика. 1941 г. (Фото из Федерального архива Германии, нем. Bundesarchiv)

Транспортный Ли-2 выгрузил нас на Центральном аэродроме в г. Москве. Здесь собирались остатки полков, разбитых в Прибалтике, Белоруссии, на Украине. Жили в общежитиях Академии им. Жуковского. Вот тут между нами пошли разговоры, как такое могло случиться, кто виноват. Но ответов не было».

Драбкин А. Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941–1942. Из воспоминаний Клименко В.И. – М.: Яуза, Эксмо, 2006.

«Вылет 25 июня сопровождался серьезными неприятностями почти с самого начала: один из моторов их самолета стал работать с перебоями еще на подходе к Констанце. Неожиданно появившийся неприятельский истребитель добил отставший бомбардировщик; нашим летчикам пришлось срочно освобождаться от бомб и приводняться. Они успели накачать спасательную лодку, подобрать имевшиеся небольшие запасы, после чего с сожалением констатировали: практически вся пресная вода, кроме двух бутылок с нарзаном, пропала.

На вторые сутки наши одиссеи-авиаторы наблюдали за артиллерийской дуэлью советских кораблей с береговыми батареями Констанцы, а на следующий день обнаружили плавающий дощатый щит, который постарались использовать себе во благо».

Сохранились воспоминания о тех днях штурмана экипажа Алексея Петровича Зимницкого:

«В обычной обстановке щит вряд ли привлек бы наше внимание. А тогда находка вызвала бурную радость. И неудивительно. Мы были уверены, что деревянный щит нам очень пригодится и приблизит час спасения. Мы отодрали от него две большие доски, смастерили из них весла и рею. Ножа не оказалось, использовали опасную бритву. Ориентируясь по солнцу, пошли на веслах в сторону Крыма. К счастью, скоро подул попутный ветер. В носовой части шлюпки установили что-то наподобие мачты, натянули на нее парашют и пошли под парусом. Управлять парусом умели только двое: я и стрелок-радист. Нам и пришлось нести вахту попеременно, пока не научились остальные…

Советские бомбардировщики ДБ-3ф на боевом курсе. Лето 1941 г. (ЦАМО)

На рассвете четвертого дня наш слух уловил гул авиационных моторов. Мы стали искать самолеты высоко в небе, но ничего не обнаружили. А звуки нарастали. Тут кто-то из летчиков крикнул: «Вот они, на горизонте». Действительно, прямо на нас очень низко летели два гидроплана. Мы решили, что это наши морские разведчики.

Быстро убрали парус и мачту, стали энергично размахивать руками. Но когда самолеты оказались совсем рядом, радость наша исчезла: то были немецкие летающие лодки «дорнье» с опознавательными знаками ВВС королевской Румынии.

Пролетев над нами, самолеты сделали разворот и вновь устремились к нам. Сомнений нет: экипажи определили, кто находится в шлюпке, и сейчас откроют огонь. Что делать? Но то ли вражеские летчики сомневались в том, что в шлюпке действительно чужие, то ли по какой другой причине, а только стрелять они не стали и взяли курс на восток.

На следующий день над нами появился немецкий разведчик «хеншель» на поплавках. Он летел высоко и, видимо, не смог обнаружить нашу утлую посудину…»

Летчик на спасательной лодке. Лето 1941 г. (ЦАМО)

Авиаторы героически переносили трудности и лишения, не теряли надежду на спасение. Лишь днем 1 июля стрелок сержант А.П. Кузнецов, выполнявший обязанности «впередсмотрящего», ослабевшим, но радостным голосом крикнул: «Вижу корабль». Это оказался морской охотник черноморского отряда пограничных судов, который осуществлял дежурство недалеко от мыса Тарханкут – западной оконечности Крыма. Вскоре ст. лейтенантам М.Г. Абасову и А.П. Зимницкому, сержантам В.А. Щекину и А.П. Кузнецову оказали первую медицинскую помощь, накормили, а затем доставили в Одессу.

Хазанов Д.Б. 1941. Война в воздухе. Горькие уроки. – М.: Яуза, Эксмо, 2006.

«На четвертый день войны все двадцать семь машин полка поднялись в первый боевой вылет. Из дивизии сообщили, что в нашем направлении идет группа бомбардировщиков Ju 87. С ведущим – командиром полка Локтевым мы устремились на сближение с противником.

Юнкерсы, штук тридцать, двигались слитной массой, а вокруг, не соблюдая строя, роем кружились «Мессершмитты-109Е», истребители. Каждая их пара не была жестко связана, ведомый пилотировал возле ведущего совершенно свободно, переходя с борта на борт, отставая или оказываясь впереди. Такое поведение немцев было для нас непонятным, ведь наш Боевой устав предписывал драться только в плотном строю.

Кортик офицера ВВС Германии (Luftwaffe) выпускался в 1937–1944 гг. Его носили только действующие офицеры

Мы подходили со стороны солнца, врага увидели первыми и вовремя успели перестроиться в боевые порядки. Но тут и немцы заметили нас, заметались вокруг бомбовозов. Вот и встретились. Через минуту – бой. Озадачивало «нестандартное» поведение мессеров, настораживало их большое количество: за первой группой из-за горизонта выплывала еще одна, такая же многочисленная.