Разведывательная авиация СССР накануне и в начале войны с Германией
В изданном в июне 1941 года проекте Полевого устава Красной Армии воздушной разведке придавалось большое значение. В частности, в нем подчеркивалось: «Авиация – одно из основных средств разведки, наблюдения за полем боя и связи». Поскольку главной задачей ВВС считалось «содействие успеху наземных войск в бою и операции», а воевать Красная Армия планировала наступательно, роль своевременного сбора и обработки информации о противнике еще более возрастала. В соответствии с этими декларированными целями теоретически и должна была строиться организационная структура разведывательных авиачастей, осуществляться подготовка экипажей и совершенствоваться средства ведения воздушной разведки. Но, как это нередко у нас случалось, реальное положение вещей существенно отличалось от желаемого.
По состоянию на 22 июня 1941 года ВВС военных округов европейской части СССР имели в своем составе семь разведывательных авиаполков (рап) и одну отдельную дальнюю разведывательную авиаэскадрилью (драэ). В частях насчитывалось 269 разведывательных самолетов и 289 экипажей, из которых только 13 % пилотов могли летать в сложных метеоусловиях и лишь 3 % – ночью. Кроме того, в четырех «зауральских» округах имелись еще три авиаполка и отдельная эскадрилья, предназначавшиеся для ведения разведки. Эти части располагали 185 самолетами (СБ, Р-5 и P-Z) и 163 экипажами.
Боевой состав авиационных разведывательных частей фронтового подчинения по состоянию на 22 июня 1941 г
СМУ* – сложные метеоусловия.
Надо признать, советская разведывательная авиация на западе страны к началу войны оказалась слабоватой даже с учетом имевшихся корпусных эскадрилий на самолетах Р-5, служивших для обеспечения связи, корректирования огня артиллерии и ведения разведки на поле боя в интересах командования общевойсковых соединений. Обладая гораздо меньшим числом боевых самолетов, сосредоточенных против СССР (около 3000 машин против приблизительно 8000 в пяти прифронтовых округах Советского Союза), немцы располагали 219 дальними и 562 ближними разведчиками. Следует уточнить, что в германских вооруженных силах воздушные разведчики частично принадлежали собственно люфтваффе (дальние), а частично входили в состав армейских разведывательных авиаотрядов (ближние).
Среди самолетов, состоявших на вооружении отечественных разведполков, относительно современными могли считаться только Як-2 и Як-4. Принятые на вооружение за год до начала войны «яки» обладали сравнительно неплохой скоростью и имели малые размеры, что способствовало скрытности действий. Однако эти машины отличались низкой надежностью ряда агрегатов, неважными эксплуатационными свойствами и слабым оборонительным вооружением: всего один пулемет ШКАС на верхней турели у штурмана и еще один неподвижный ШКАС в носу фюзеляжа. Тихоходные СБ, не говоря уж о совсем древних Р-5 и P-Z, с первых дней боев оказались непригодными для ведения разведки днем, особенно при ясной погоде, поскольку они немедленно уничтожались истребителями противника. Стоит отметить, что лишь небольшая часть имевшихся самолетов-разведчиков была оборудована фотоаппаратами, так как основные надежды возлагались на визуальное обнаружение объектов противника. В первые месяцы войны фототехника использовалась только в одном вылете советского разведывательного самолета из десяти. Далеко не все отечественные разведчики были оснащены радиостанциями, в ряде случаев написанные от руки донесения приходилось сбрасывать в районе штаба в специальных кассетах с вымпелами.
Качество подготовки экипажей в разведывательных частях накануне войны руководством оценивалось как «явно невысокое». Это обстоятельство объяснялось систематическим принижением значения разведки, характерным для ВВС Красной Армии накануне войны (вопреки внешне правильным декларациям в руководящих документах), хотя опыт советско-финского конфликта, казалось бы, должен был кое-чему научить советское командование. Нередко в аттестации пилота-разведчика можно было прочесть: «Из-за плохой техники пилотирования и слабой общеобразовательной подготовки использовать в бомбардировочной или истребительной авиации не представляется возможным. Подлежит переводу в разведывательную авиацию». Конечно, не все без исключения пилоты разведавиации являлись посредственностями, но факт остается фактом: качественный состав ее был хуже, чем в среднем по ВВС. Осенью 1940 года после очередного выпуска из военных авиационных школ в разведывательные части попало немало новичков – летчиков и летчиков-наблюдателей. Предвоенные зима и весна не позволили им набраться хоть какого-то летного опыта: стояла стабильно плохая погода с низкой облачностью, туманами и периодическими оттепелями, выводившими из строя грунтовые полосы аэродромов. К тому же в сильно выросших по численности ВВС весной и в начале лета 1941 года ощущалась нехватка бензина.
Устаревшая материальная часть в совокупности с неудовлетворительной подготовкой личного состава привели к тому, что разведывательная авиация в первые недели войны понесла тяжелые потери и уже к середине июля – началу августа оказалась небоеспособной. Вот как сложилась, например, судьба 317-го рап. 22 июня 1941 года часть встретила на аэродроме Вормс, что в ста км севернее Одессы. В тот же день 36 машин (четыре девятки) приняли участие в бомбардировочном налете на Яссы. И в дальнейшем из-за катастрофической нехватки бомбардировщиков полк чаще использовался в качестве ударной силы, а вовсе не для ведения разведки. До конца июля 1941 года только в 172 из 603 боевых вылетов экипажам ставились разведывательные задачи. Боевые потери полка составили 16 СБ и 2 Пе-2 (последние прибыли в середине июля из 5-го сбап), кроме того, произошло несколько аварий и катастроф. Часть неисправных самолетов пришлось уничтожить при отступлении.
Нередко интерпретация результатов разведывательных полетов оказывалась весьма далекой от действительности. Так, 2 июля группировка противника в районе Стефанешты оценивалась в 9–10 дивизий с 900–960 танками, на самом же деле там было всего 5 дивизий, 5 бригад и лишь 60 танков! Командование Южного фронта, опираясь на эту информацию, приняло решение об отводе войск, хотя реальная угроза отсутствовала. Как отмечалось позднее в аналитических материалах штаба Южфронта, «разведка не проясняла, а искажала реальную обстановку». В начале августа из-за больших потерь 317-й рап пришлось вывести из боев и отправить на переформирование. К этому времени полк имел всего 6 боеспособных экипажей и 9 СБ, которые он передал в 5-й сбап.
Не лучше обстояли дела и в частях, вооруженных разведчиками Як-2 и Як-4. Так, 316-й рап утратил боеспособность уже через полтора месяца после начала войны. Правда, информация, полученная его экипажами, оказалась в высшей степени полезной и послужила основой для организации первого в годы войны массированного удара по аэродромам базирования вражеской авиации Городище, Узин, Фурсы. По оптимистическим оценкам советского командования, противник лишился тогда нескольких десятков бомбардировщиков. Применялись «яки» и для нанесения ударов по наступающим колоннам вермахта, но без заметного успеха.
