– А кто вам его разрешал? – резко спросил Водопьянов.
Степанов с недоумением посмотрел на командира дивизии:
– Как и было условлено, сигнал получил с самолета У-два.
– Условлено-то было, но я никакого У-два не посылал и приказа о вылете не давал!
Только теперь выяснилось, что пролетавший над аэродромом самолет У-2 был случайным и что рукой махал, очевидно, пассажир в знак приветствия. Такая несогласованность действий могла обойтись очень дорого…»
Молодчий А.И. Самолет уходит в ночь. – М.: ДОСААФ, 1986.
10.08.1941 г. Хроника, СССР
Трагически сложилась судьба экипажа ТБ-7 № 42026 лейтенанта А.И. Панфилова. В донесении об этом говорится скупо: «Корабль № 42026 т. Панфилова произвел взлет в 22.00. Имея бомбовую зарядку ФАБ-250 – 8 шт., ЗАБ-50 – 16 шт., после взлета о корабле сведений не поступало».
Вскоре после взлета самолет попал под огонь нашей зенитной артиллерии. Почти сразу были убиты командир корабля лейтенант А.И. Панфилов и штурман старший лейтенант Г.С. Балабошко. Моторы сильно искрили, масло вытекало из поврежденной системы охлаждения, но, несмотря на угрозу пожара, экипаж пытался выдерживать маршрут. Видимо, вскоре пришлось освободиться от бомб, сбросив их в море, хотя существует вероятность, что летчикам все же удалось нанести удар по одной из запасных целей. На обратном пути два мотора уже не искрили, а горели. К тому же сказалось отсутствие штурмана – по ошибке вместо аэродрома Пушкин взяли курс на Хельсинки. Когда спохватились и стали разворачивать горящую машину, было слишком поздно, самолет падал в лес в районе Лапиньярви. При падении погибли бортинженер воентехник 1-го ранга А.Г. Гайнутдинов, бортмеханик воентехник 1-го ранга В.Е. Тюшкин, носовой стрелок лейтенант И.В. Шатров и стрелок-радист старший сержант В.И. Станевский. Уцелели второй пилот старший лейтенант М.И. Антипов и четверо стрелков: лейтенант С.И. Кизилов, сержант К.Г. Шарлыков и младшие сержанты Г.А. Кириллов и М.И. Крысин. При попытке пробраться к своим наткнулись на финнов. В 1944 году из финского плена вернулись лишь М.И. Антипов, М.И. Крысин и С.И. Кизилов.
Еще дымящиеся обломки самолета ТБ-7 А.И. Панфилова. Снимок сделан утром 10 августа 1941 г. в районе Лапиньярви
1. Наливкин Л.А. Авиация Краснознаменного Балтийского флота в летне-осенней кампании 1941 года (Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук). – СПб: СПГУ, 2007.
2. Из боевого донесения № 1 штаба 432-го авиаполка от 19.08.1941 г., 20.00.
10–11.08.1941 г. Хроника, СССР
Ранним утром 10 августа 12 ТБ-7 и 28 Ер-2 перелетели из Казани на передовой аэродром. По окончательно утвержденному плану лететь на Берлин должны были 10 ТБ-7 (для налета отобрали только дизельные машины) и 16 Ер-2. Присутствие на аэродроме командующего ВВС генерала Жигарева, вмешивавшегося в детали и самостоятельно решавшего вопросы на правах старшего по должности, путало все карты.
При этом состав экипажей был более чем странным – так, в налете не участвовали командиры полков Новодранов и Лебедев, а только что назначенный командиром 81-й авиадивизии, один из первых Героев Советского Союза, известнейший полярный летчик комбриг М.В. Водопьянов летел на Берлин рядовым пилотом в экипаже другого полярного летчика, будущего Героя Советского Союза Э.К. Пусэпа.
Не имевшие боевого опыта бывшие полярные летчики были вынуждены поднимать тяжелые новейшие бомбардировщики с максимальной бомбовой нагрузкой не с подмосковного аэродрома с бетонированной полосой, а с укороченного грунтового аэродрома.
В 20.52 ТБ-7 командира 1-й эскадрильи майора А.А. Курбана оторвался от земли, следом с пятиминутными интервалами взлетели самолеты старшего лейтенанта А.А. Перегудова и командира 2-й эскадрильи капитана А.Н. Тягунина. В 21.05 в воздух поднялась машина командира дивизии.
Взлетевшие машины с набором высоты направлялись к устью реки Луга, а оттуда – курсом 223° – в сторону Лиепаи. В 23.50 головному бомбардировщику открылся остров Рюген – контрольная точка на пути к Берлину. Штурман Молчанов дал команду повернуть строго на юг. На высоте 6500 м бомбардировщик проплывает над береговой чертой. Слева по курсу появляется ярко освещенный город Штеттин – одна из запасных целей. Англичане его не бомбят, и немцы пренебрегают светомаскировкой. В 00.30 бомбардировщик появляется над районом слияния Варты и Одера. Молчанов командует: «Доворот вправо на курс 270°. До цели семь минут полета!» Земля будто вымерла под самолетом. Он висит в небе в полном одиночестве, и экипажу порой кажется, что ТБ-7 неподвижен.
«Внимание! Под нами Берлин! Открываю створки бомбоотсека…» В самолет врывается холодная струя воздуха. Штурман слился с прицелом: «Курс нормальный! Так держать! Сейчас будет сброс… Первая пошла!» Резкий рывок вверх, всех на секунду прижимает к сиденьям, самолет дрожит, освобождаясь от груза. Вторая, третья бомбы. Что случилось? Почему не сошла четвертая? «Одна зависла», – сообщает борттехник. Аварийный сброс! Но четвертая ФАБ-500 остается на замке.
Молчанов сбрасывает еще две САБ – ориентиры для идущих позади экипажей. Попытки освободиться от зависшей бомбы ничего не дают. «Полтонны мы должны оставить здесь», – приказывает командир. Но и борттехнику, спустившемуся в бомбоотсек, не удается отцепить бомбу – погнулся замок держателя. «…мать», – оценивает ситуацию Курбан и поворачивает машину на обратный курс.
Когда бомбардировщик заканчивает разворот, внизу вспыхивают четыре взрыва бомб со следующего ТБ-7. И вот тут началось! Один за другим поднялись десятки прожекторных лучей. Спустя минуту открыла огонь зенитная артиллерия. Но немецкие зенитчики неверно определили высоту, снаряды рвутся ниже – на 4000 м. Видимо, они думали, что над Берлином снова ДБ-3, – накануне город бомбили самолеты морской авиации. Когда бомбардировщик вышел из зоны обстрела, экипаж с ликованием наблюдал за большим пожаром в юго-западной части города. Курбан приказал радисту: «Передай в Москву: бомбили основную цель. Наблюдали взрывы бомб и пожары на военных складах. Идем домой».
При подлете к острову Рюген самолет снова сильно встряхнуло: заклинило четвертый мотор, перестал вращаться воздушный винт. Автопилот пришлось выключить. Самолет тянет в разворот, триммера не хватает, и пилоту приходится помогать дачей ноги. Скорость упала на 55 км/ч. Начинается рассвет, а бомбардировщик по-прежнему летит над Балтийским морем, постепенно снижаясь и пробивая облачность. К береговой линии он подходит на высоте 300 м, а снизу, видимо с какого-то корабля, к нему тянутся огненные трассы. «Вот еще чертовщина», – сквозь зубы цедит Курбан и тянет штурвал на себя. ТБ-7 неохотно задирает нос и снова уходит в облака. Уже совсем рассвело. Отчетливо видны струйки дождя. Самолет снова снижается, пробивая облачность. Молчанов ведет отсчет высоты: «400 метров, 300… 200… 150…» Затем, не говоря ни слова, срывается со своего места в носу фюзеляжа и стремглав бросается назад, к корме. За секунду до этого отказал третий мотор, и уставшему Курбану не хватило сил, чтобы удержать бомбардировщик в горизонте.
