Дома было прохладно. Руби сняла с кровати покрывало, укуталась в него и открыла дверь своей спальни. Отец еще не приходил пожелать спокойной ночи, поэтому та пока была не заперта. Руби медленно спустилась по лестнице, стараясь не запнуться о хвост покрывала. Под ее шагами скрипели ступеньки, но отец почему-то не услышал, как Руби вошла в кабинет.
Она заглянула через плечо отца. Тот читал письма, целую кипу писем, разложенных по столу. Все они были написаны разными почерками и разными чернилами. Интересно, откуда они взялись?
– Что это? – спросила Руби.
Правдивого ответа она не ожидала. Отец редко говорил с дочерью всерьез, когда та задавала серьезные вопросы. Но тут он ее удивил:
– Письма от других предводителей, которые хотят перемен. Они собираются покончить с Бешеными. Они поклялись в верности, Руби, мы наконец готовы.
Руби не смотрела ему в глаза, она рассматривала стопки писем.
– Готовы к чему?
– К войне… – прошептал отец.
Услышав его слова, Руби задрожала, и от этого сердце ее будто треснуло. В трещину стали просачиваться тьма, страх и неуверенность. Руби содрогнулась.
– Так же было, когда мама и Лео… умерли? – спросила она.
Отец кивнул и неловко откашлялся, и Руби поняла, что ему совсем не хочется об этом разговаривать. Она не любила, когда ее обманывали, хотя изо всех сил старалась видеть в отце только хорошее. Руби решила так: если он ей и соврал, значит, сделал это по какой-то уважительной причине.
– Так я могу пойти на собрание? – спросила она.
Отец кивнул.
– А это не опасно?
– Хороший вопрос… Очень хороший! В городе никогда не бывает абсолютно безопасно, именно потому собрание настолько важно. Наша оборона все еще держится. Наша цель – сделать так, чтобы по городу можно было передвигаться спокойно. По всему городу! И это только начало. А уж потом… Но сперва нужно им полностью завладеть. Я сделаю все что угодно, абсолютно все, лишь бы ты была защищена. Все ради твоего будущего.
Руби смотрела на отца: как же она его любила! Вместе с тем ей хотелось выбежать в парадную дверь и никогда не возвращаться. Отныне каждое его слово она воспринимала сквозь призму подозрения – что он соврал ей о самом главном в ее жизни.
– Идем, – позвал отец, грустно улыбнулся и пошел к доске с ключами.
Быстро пробежался по ним взглядом, снял с крючка ключ, вернулся к Руби и шутливо взъерошил ей волосы.
А потом протянул ключ ей.
– Это от твоей комнаты, – уже серьезно сказал он. – Ты стала совсем взрослой, так что пусть он теперь будет у тебя.
Руби взяла ключ, и холодное железо обожгло ее ладонь, словно его вытащили из морозилки. Она посмотрела на зубцы, сдавила подушечками пальцев острый край. Для своего размера ключ был тяжелым. Интересно, из чего он сделан?
Руби хотела поблагодарить отца, но тот уже вернулся за стол. Лампа освещала лицо, глаза Амоса внимательно изучали письма. Руби опустила ключ в карман и осторожно попятилась вон.
Той ночью она тихо лежала в своей постели, рассматривая потолок. Спальня на третьем этаже была просторная, почти как отдельная квартира. Летом Руби оставляла высокие окна приоткрытыми, чтобы слышать город. Правда, ночью мало что происходило – люди в основном сидели по домам, спасаясь от Бешеных и голытьбы. Так отец называл тех, кто не жил на одном месте и свободно разгуливал по всему городу.
По ночам бродяг выходило много, хоть они и прятались в тени и закоулках, ведь им всегда было спокойнее в темноте. Похоже, отец был в курсе происходящего в городе, хотя большую часть дня сидел дома. Интересно, что он строчил в блокнотах? Руби часто слышала, как отец очень серьезным голосом с кем-то разговаривает. Ее всегда интересовало, кто звонит отцу, когда тот закрывается в кабинете за тяжелыми раздвижными дверями.
Руби встала и посмотрела в окно. Чем же занят сейчас тот юноша? Он выглядел старше нее, но все равно был еще подростком, младше отца, учительницы – младше всех соседей Руби. Молодежь – кроме Бешеных, которых она иногда встречала, – Руби не видела уже очень давно. Отец говорил, что каждый ребенок в городе ходит в собственную школу, всем детям запрещено появляться на улице из соображений безопасности, чтобы не сбежали к Бешеным.
Отодвинув занавеску на пару дюймов, Руби уставилась на красную дверь высотки. Она увидела очертания человеческой фигуры, стоявшей у забора. Казалось, это всего лишь тень. Еще двое выскочили из-за угла, заглянули в переулок, а потом бегом вернулись туда, откуда пришли.
Вдруг Руби услышала, как по лестнице поднимается отец, и мигом нырнула в постель.
Отец заглянул к ней в комнату.
– Доброй ночи, Руби.
– Спокойной ночи.
– Я закрою дверь, ладно?
Руби быстро, чуть ли не нервно, кивнула.
– Запирать я сегодня ее не буду, так что запри сама – если захочешь. Согласна?
Руби снова кивнула, на сей раз молча.
Отец улыбнулся, сделал шаг назад и притворил дверь.
Руби села в постели. В последнее время поведение отца изменилось. Словно он ее отпускал, а может, отталкивал, Руби до конца не понимала. Изменилось все. Руби ценила новообретенную свободу, но в их с отцом отношениях появилось нечто мрачное. Опустошенной и встревоженной Руби казалось, что ее выпустили из клетки, но по ту сторону прутьев поджидало только худшее.
Что-то происходило вокруг. Что-то очень важное, Руби была в этом уверена.
Руби замерла в ожидании. Досчитала до ста по меньшей мере четыре раза и только потом осторожно подкралась к выходу. И сжимая дверную ручку, Руби в первый раз осознала, насколько глубокий страх внушил ей отец: она попросту боялась открыть дверь. Прежде Руби этого не замечала – всякий раз, хватаясь за ручку и поворачивая ее, она ощущала, как к горлу подкатывает комок ужаса, не давая вдохнуть. Это происходило, даже когда она пыталась войти в уборную в школе или покинуть дом.
Сейчас Руби впервые это поняла.
Она повернула ручку и выглянула в коридор. Ей показалось, она совершила настоящий подвиг, что потребовал огромного мужества. Дверь отца была закрыта и заперта. Он всегда запирал ее по ночам, будто ждал, что в дом кто-то вломится, однако до сих пор подобного не случалось. Руби вспомнила, как отец всегда говорил, запирая дверь на ночь: «Для защиты».
Из-под двери отца не проглядывала полоска света. Руби сразу же подумала о черном ходе – тот выход всегда был закрыт. А вел он, между тем, в переулок, откуда и до красной двери высотки недалеко. Интересно, запирают ли красную дверь?…
Руби уставилась на дверь чердака в конце коридора. Отец говорил, стоит ее открыть, в мир вырвутся монстры – жуткая тьма, неописуемый ужас, силы, которые разрушат город до основания. А вдруг тот юноша – один из этих монстров? Похоже на то…
