Восемь ступеней, площадка, снова восемь ступеней и очередной этаж с дверью. Руби уже сомневалась, что все это ей не снится. Возможно, происходящее – просто сон, от которого она никак не очнется. Ноги устали, она шагала все медленнее, а иногда и вовсе останавливалась, садилась на ступеньку и безразлично таращилась в стену.
– Руби!
Ей почудилось, что ее зовут откуда-то с вершины горы. Возглас эхом разнесся по лестнице с каким-то искусственным звуком.
– Руби! – послышалось снова.
Руби поняла, что это ее отец, хотя голос его звучал совсем иначе.
– Что?
– Мы почти пришли, давай скорее!
Руби глубоко вздохнула и снова пошла по ступенькам к отцу, которого, оказывается, совсем не знала.
Прошло пять минут. А может, десять или пятнадцать. Непонятно…
Дверь на последнем этаже легко открылась, и Руби вышла на крышу башни, самый верхний уровень. От увиденного захватывало дух. Руби забыла об отце, перестала волноваться, что вся ее жизнь пошла наперекосяк. Ей захотелось подойти к краю.
34
Руби посмотрела на город. С верхушки башни он выглядел далеким, крошечным. Она не представляла как высоко забралась. Шестьдесят этажей, восемьдесят, сто? У Руби подкашивались колени, она часто, коротко дышала. У края крыши не было ни ограждения, ни перил, ничто не отделяло Руби от долгого падения, где в итоге ее бы настиг… Что? Быстрый удар? А дальше?
И все же отойти она была не в силах. Любопытство притянуло ее к самому краю, и Руби уставилась вдаль.
Она повернулась к дороге, что вела из города, и ее посетило смутное воспоминание об узкой полосе, бегущей через темный лес, тонкой, словно нить. Воспоминание или сон? Деревья качались на ветру, которого не ощущала Руби, и шелестели, будто их кто-то тряс. Руби казалось, именно оттуда доносятся по ночам крики, из этого самого леса. А может, откуда-то еще. Над лесом нависло темно-красное небо, испещренное светлыми пятнами. От взгляда на него хотелось унестись вдаль. Уснуть.
Руби развернулась и пошла на другую сторону крыши. Идти было совсем недалеко – около сорока шагов.
Открывшийся вид ее околдовал. Руби вдруг почувствовала, что она несокрушима, словно все, куда хватало взгляда, принадлежало ей. Руби посмотрела на город на сей раз в противоположном направлении, и картина поразила ее до слез. Квартал за кварталом выстроились здания, крошечные и беззащитные с высоты. Внизу простирался лабиринт упирающихся друг в друга улиц, которые делили город на бесконечные квадраты бетона, щебенки и металла. Но Руби не смотрела на маленькие коробушки домов, она смотрела вдаль.
На воду.
За городом холодным, темно-синим покрывалом раскинулся огромный водоем, какого она и вообразить не могла. Металлическая, словно ртуть, поверхность отражала красный свет. Безбрежные, как океан, воды все же текли, подобно реке, вдоль окраины города. Беспрестанно движущиеся, с пенистыми шапками на волнах, они будто бы теснили даже небо на краю света и казались такими могущественными. Теперь Руби увидела: с трех сторон город окружал большой лес, а с четвертой была река.
Что-то еще привлекло ее внимание. Свет – красный свет – похоже, исходил с той стороны воды. Казалось, там было еще одно поселение, где-то очень далеко, и свет здешнего неба – всего лишь отражение света огромного города, чужих чудесных небес. Руби впилась туда взглядом, но ничего толком не разобрала с такого расстояния.
Все, что увидела Руби, перевернуло ее представления о мире. Она слышала, как люди судачат о воде, перешептываются о лесах, через которые прошли, чтобы добраться в этот мир… Не важно, верила Руби легендам или нет – все равно она не высовывала носа дальше десяти городских кварталов.
Но теперь она видела все. Все! И действительность оказалась настолько прекрасной, что Руби прежде и представить не могла. А еще куда более пустынной и душераздирающей.
Город был намного меньше, чем она воображала. А вода…
Вода.
Дыхание Руби замедлилось. Ее одолело невыразимое желание выпить всю эту воду до дна. Руби вдруг подумала, что если бы она и правда выпила реку, то превзошла бы отца. Стала бы важной фигурой. Священной? Более духовной, это уж точно. Возможно, не совсем подходящее слово, но сойдет. Может ли она стать королевой города за рекой? Править царством под красным небом.
Руби отошла от края. Что-то в глубине души подсказало ей, что она еще дитя, еще что-то напомнило: в юности нет ничего плохого, не стоит спешить с нею прощаться. Должно быть, Руби привела в чувство прядка волос, взметнувшаяся на ветру – обласкав деревья, тот подобрался к вершине башни и игриво закружился вокруг девочки. Внезапно ей захотелось сбросить обувь, улечься босиком на крышу и просто глазеть в небо, разгадывая форму облаков.
Руби вздохнула почти с облегчением и повернулась, чтобы отыскать отца. И сразу же увидела, что на крыше они не одни.
Неподалеку от того места, где стояла Руби, работали несколько мужчин, отлаживая какое-то приспособление: цилиндр по меньшей мере десяти футов в длину, с огромной линзой на одном конце и небольшим окуляром на другом.
Это был телескоп, и направили его на дальний край реки.
Рядом с отцом кто-то стоял. Кажется, девушка примерно такого же возраста, как Руби.
Подойдя ближе, Руби поняла, что ошибалась. Незнакомка выглядела как девушка, однако ею вовсе не была. Это оказалось совершенно иное существо.
– Привет, – нерешительно сказала Руби.
– Руби, хочу кое с кем тебя познакомить. Кое с кем очень важным, – начал отец. – С той, кто поможет нам сделать этот город таким, каким он должен быть.
Девушка – хотя Руби знала, что это не девушка, – вышла вперед. На лице ее играло подобие улыбки, хоть это была лишь маска, даже, можно сказать, какая-то кривая гримаса.
– Привет, – неискренне промолвило существо притворно-добрым голосом.
Руби кивнула, но руку протягивать этой не-девочке не стала.
– Меня зовут Беатрис, – тихо заявило существо.
Это были первые слова, которые Руби от нее услышала. Беатрис почти все время топталась рядом с отцом, нашептывая что-то ему на ухо.
– Что это за башня? – спросила Руби.
Каким-то образом она догадалась, что отец когда-то тоже столкнулся с вопросами и желаниями, которые нахлынули на нее у края крыши. Желание выпить реку до дна, жажда контролировать все, что попадает в поле зрения. А еще Руби как-то поняла, что отец не стал сопротивляться этой жажде, а принял ее. Он все это принял.
Беатрис привстала на цыпочки и что-то прошептала на ухо Амосу. Тот наклонился к ней, кивнул.
– Да, да. Эта башня, – сказал он, снова обращаясь к дочери, – лишь символ того, что мы можем изменить. Мы возведем город заново, и он станет таким, какого ты никогда не видела. Никто еще подобного не видел! Все здания станут столь же высокими. И даже выше! Все они дотянутся до неба. Знаешь, зачем?
