Мальчик подметал улицу вместе с другими детьми, и в голове его бродили черные мысли. Лориан был всего лишь одним из маленьких уборщиков золы. Один из множества сирот Пепельной Луны, только и всего…
Лориан выпрямился и утер катящиеся по лбу капли пота, так что на толстом слое серой пыли, покрывающем его лицо, образовался светлый след. Мальчик уже нагреб довольно большую кучу пепла. Теперь осталось только переложить ее с тротуара в тачку, потом отвезти к специальному контейнеру и высыпать туда.
А затем начать все сначала, и так снова и снова…
До тех пор, пока солнце не уйдет с небосвода, уступив место луне. Или скорее до тех пор, пока Лориан не соберет столько пепла, чтобы за него можно было получить немного денег, которых хватит на краюху хлеба. Обычно, добыв таким образом еду, мальчик прятался за кузницей и жадно съедал свой скудный ужин, стараясь расправиться с ним как можно быстрее, чтобы не привлекать внимание воров и голодные взгляды других детей. После чего он шел в узкий переулок, в котором прятались от ветра все беспризорники, – там они сбивались в кучу, чтобы хоть немного согреться ночью. Ни взрослые, ни старики никогда туда не заходили, потому что у первых обязательно была работа, а вторые, измученные тяжким трудом и невыносимыми условиями, не выживали на улице.
Возможно, завтра Лориан сходит в заброшенные подвалы недалеко от северных городских ворот: там, за железными колоннами, он прятал механическую руку, внушавшую ему одновременно восторг и отвращение – единственное оставшееся у него воспоминание о матери. В последнее время Лориан очень часто туда ходил, и эти долгие прогулки отнимали много сил и совершенно не приносили денег, необходимых для выживания. Зато ему, по крайней мере, казалось, что он еще немного побыл рядом с мамой…
Если бы Лориану сказали, что в прежние времена умерших предавали земле и клали в могилу, которую их родные могли навещать, он бы очень удивился, ибо этот обычай в Империи давным-давно позабыли. Тела покойников систематически привозили в траурные залы на окраинах города и там быстро сжигали в печах. Высокие печные трубы этих зловещих зданий неустанно выплевывали отвратительный дым, насыщенный пеплом, который смешивался с уже кружащейся в воздухе золой. Затем ветер разносил эту пыль по королевству, а дождь прибивал ее к земле.
По-видимому, в старину можно было рассчитывать на землю, естественным образом трансформировавшую и переваривавшую плоть трупов. Однако уже много веков назад почва перестала приносить свои блага, и ее безжалостное бесплодие сделало невозможным этот удивительный процесс.
Итак, у Лориана остался лишь старый протез – единственное напоминание о существовании его матери. Мальчик предпочел бы иметь что-то другое, в конце концов, обнимать механическую руку – это нездорово, но ничего не мог с собой поделать: его пленила вещь, созданная самим Гефестом, богом механики. Раньше он видел эту руку в движении, пока ее носила мама: в прошлом у него постоянно возникало необъяснимое впечатление, будто эта рука придает матери сил.
Увы, в конечном итоге металлический протез, навязанный его матери в качестве наказания за кражу еды, свел ее с ума…
Мать Лориана не смогла смириться со своим новым положением изгоя и всеми презираемого существа, каковым наградил ее статус Залатанной. Потеря части тела необратимо ее подкосила. Она так и не сумела свыкнуться со своей новой чужеродной рукой.
На протяжении нескольких недель мама все глубже погружалась в черное безумие, и однажды просто отрезала механическую руку, после чего спрыгнула с крыши часовни, стоявшей в их квартале, и напоролась на один из ее стальных шипов.
Лориан покосился на Вильму, девочку лет шести с большими карими глазами: она осиротела около двух недель назад. Ее ручная тележка была почти пуста, а сама девочка, похоже, засыпала на ходу, черенок метлы дрожал в маленьких, все еще пухлых руках.
Потрясение оказалось для нее слишком сильным. До того как ее отец в считаные часы умер от пепельной болезни, он трудился на заводе по производству синтетического зерна. Эта работа давала мало дохода, и все же попасть на нее считалось большой удачей, потому что на фабрике выдавали продуктовый паек в придачу к скромному жалованью. Несомненно, до сих пор Вильме никогда не приходилось голодать. Вот почему теперь ей так трудно было привыкнуть к новой жизни…
Лориан подумал, что, пожалуй, нужно попробовать заработать чуть больше денег, чтобы купить большой кусок хлеба. Такой, чтобы им хватило на двоих…
Вильма подпрыгнула, когда мимо нее по улице прошла какая-то странная женщина. Лориан проследил за озадаченным взглядом девчушки и, в свою очередь, уставился на незнакомку.
Женщина была одета в длинное серое платье и длинный плащ, полы которого развевались у нее за спиной при ходьбе под порывами прохладного вечернего ветра. Капюшон ее одеяния был откинут на плечи, открывая наполовину механическое лицо, покрытое загадочными символами. Голову женщины венчал необычный головной убор, сделанный из костей и рогов давно исчезнувших животных.
Незнакомка прислонила свой посох – Лориану он казался похожим на мистический жезл – к стене гостиницы, развернула лист бумаги и положила его на пустой перевернутый бочонок. Она подняла руку, обмазанную чем-то вроде дегтя, и провела несколько линий на фасаде здания.
Очень быстро эти линии превратились в выразительный рисунок…
Закончив работу, женщина отступила на шаг и окинула взглядом получившееся изображение. Затем она повернулась к Лориану и спросила, словно продолжая прерванный разговор:
– Знаешь, что здесь нарисовано?
Она устремила на мальчика взор зеленых глаз, строгий и в то же время доброжелательный…
Изумленный, оробевший Лориан не нашелся, что сказать, и лишь кивнул.
Да, он знал, кто эти два разновеликих персонажа, стоящие друг против друга. И, да – он понимал, что они символизируют.
– Ты боишься, малыш? – снова спросила незнакомка.
В ее словах не было угрозы, она просто задала вопрос.
Лориан подумал несколько секунд, потом решительно покачал головой.
– Прекрасно, – одобрительно проговорила женщина и протянула к нему руку с перепачканными черной краской пальцами. – В таком случае, коль скоро тебя не страшат ни боги, ни наказания, помоги мне, юный ангел с отважным сердцем.
Возможно, ключевую роль сыграло то, что Лориану было нечего терять, а может, он просто оказался слишком глупым, хотя, наверное, он все-таки был очень смелым. Лориан бросил на землю метлу и подошел к женщине. Он взялся за ее протянутую механическую руку, и это прикосновение наполнило его теплом, которого мальчик уже очень давно не знал.
– Меня зовут Элдрис, – представилась женщина, кривовато улыбаясь – металлическая половина ее лица оставалась неподвижной и лишенной каких бы то ни было эмоций.
– Лориан, – пробормотал мальчик.
– Я знаю, кто ты. Наша Владычица Туманов поведала мне, что я тебя здесь встречу. Много лет назад она показала мне этот рисунок в видении. Он очень важен, но ты ведь понимаешь, почему, не так ли? Хочешь научиться рисовать, Лориан?
