Он поспешно принялся расстегивать пряжки ремней, которыми я была прикручена к столу, потом стал двигаться осторожнее: аккуратно подхватил меня под спину обжигающе горячими пальцами и помог принять сидячее положение. Запаниковав, я вцепилась в сюртук своей единственной рукой и изо всех сил прижала его к груди, икая и трясясь всем своим искалеченным телом.
– Я не собираюсь забирать у тебя куртку, – мягко, терпеливо прошептал Тень. В его голосе звучало невыносимое для меня сочувствие. – Я лишь хочу помочь тебе ее надеть. Так будет лучше, понимаешь?
Нет, я не понимала. Я совершенно ничего не понимала…
Комната была залита кровью. На полу лежали четыре трупа солдат, все они умерли при непонятных обстоятельствах, покончив с собой под воздействием какой-то могущественной темной силы. Они подчинились безумному инстинкту, противоречащему всем законам природы, и, очевидно, всему виной кровь Тени.
Я ужасно устала, не могла пошевелиться от ужаса, поэтому не сопротивлялась, только прижимала к себе одежду, пока Тень старался просунуть мои руки в рукава сюртука, не забирая его у меня. Наконец, ему это удалось, и он запахнул у меня на груди полы куртки, потом, наклонившись, заглянул мне в лицо.
Я немедленно отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом.
Мне было так плохо, что не передать словами: тело грызла жестокая боль, к тому же я чувствовала себя бесконечно униженной, представ перед своим злейшим врагом в столь плачевном состоянии, физическом и моральном – жалкое, хнычущее, уродливое существо, которое даже сидит с трудом.
– Пожалуйста, послушай меня, – сказал Тень с потрясающим спокойствием. Очевидно, его совершенно не заботили лужи крови и четверо покойников, в смерти которых он был виновен напрямую. – Мы сейчас покинем эту башню. Я отведу тебя в безопасное место, но чтобы туда попасть, придется пройти через дворец. Очень важно, чтобы никто не увидел и не услышал нас. Договорились, Сефиза?
Каждый раз, когда Тень произносил мое имя, я стискивала зубы от злости. Я не говорила ему, как меня зовут. Он узнал мое имя обманом, из видений, благодаря непостижимой связи, установившейся между нашими душами.
Я понятия не имела, каковы его истинные намерения, и это ужасало. Вот только у меня не было выбора, так что поневоле приходилось принимать условия его извращенной игры и следовать его правилам. Поэтому я коротко кивнула, пытаясь подавить сжимавшие мне горло рыдания.
– Хорошо, – одобрительно проговорил Тень, словно убеждая в этом себя самого. – Тогда идем. Я все исправлю, вот увидишь…
Помедлив секунду, он с превеликой осторожностью, озадачившей меня до крайности, взял меня на руки. Аккуратно поднял меня со стола и прижал к широкой груди, потом перехватил поудобнее.
От его тела исходил сильный жар, ощущавшийся даже сквозь рубашку, и от этого обволакивающего тепла в сочетании с мягкими, успокаивающими словами молодого человека я совсем потеряла голову и изо всех сил обхватила его за шею. Несмотря на доводы разума, вопреки логике мне страстно хотелось верить, что его обещания и призрачная надежда, которую он мне дал, вполне реальны и искренни.
Крепко прижимая меня к груди, Тень вышел из залитой кровью пыточной комнаты, оставив позади четыре мертвых тела, и, не оборачиваясь, зашагал по коридору, мимо металлических дверей, за одной из которых я провела сегодняшнюю ночь.
При мысли о том, что он может снова запереть меня в одной из этих мрачных камер и оставить в нынешнем плачевном состоянии, меня охватил ужас. Я уткнулась лицом ему в шею и теснее прижалась к нему.
– Все закончилось, больше никто не причинит тебе вреда, обещаю, – прошептал молодой человек.
На меня накатило безмерное облегчение, и я тут же возненавидела себя за это, за то, что, просто оказавшись в его руках, почувствовала себя лучше, за то, что наслаждалась этим чувством безопасности, хотя на самом деле осознавала, насколько опасен мой заклятый враг. Что угодно – только бы не быть вновь привязанной к тому металлическому столу.
Я ощущала, что Тень поднимается по лестнице, перешагивая через несколько ступеней за раз. От страха и холода я мало-помалу начала впадать в оцепенение, не помогало даже исходившее от несшего меня человека тепло, и мой разум постепенно начало заволакивать туманом.
Я открыла глаза лишь несколько минут спустя, когда Тень наклонился и положил меня в центр огромной кровати – он действовал очень осторожно, стараясь не задеть кровоточащие раны, оставшиеся на месте ампутированных руки и ноги. Затем он укрыл меня одеялом.
После чего Палач Пепельной Луны отступил от кровати и принялся расхаживать по комнате взад-вперед, озабоченно хмурясь. Одной рукой он обхватил себя поперек туловища, а другую стиснул в кулак и прижал к губам.
Я озадаченно огляделась вокруг и поняла, что нахожусь в спальне, вероятно, в спальне Тени. Интерьер поражал воображение: повсюду каменное кружево, арки и своды, цветные витражи, изысканные, причудливые гобелены, деревянная мебель, украшенная резьбой – немыслимые для меня изысканность и редкость.
Роскошь этого места просто не укладывалась в голове и, несмотря на обстоятельства, произвела на меня огромное впечатление. Потом на меня снова обрушилась боль, и, чтобы хоть как-то ее унять, я повернулась на бок и скорчилась на мягком матрасе Тени, поджав единственную ногу к груди и обхватив себя единственной рукой.
Никогда еще мне так сильно не хотелось быть смелой и бесстрашной.
Увы, я была всего лишь жалкой Залатанной, которую при помощи специальных инструментов можно во мгновение ока разобрать на части, расчленить, превратить в безвольную тряпку. На поверку я оказалась чрезвычайно слабой, уязвимой и ничтожной – это открытие меня потрясло. Даже если бы ко мне вернулись силы, я не смогла бы покинуть эту кровать без своих протезов.
До сих пор мне казалось, что я пролила все имевшиеся в моем организме слезы, однако это не так: глаза снова защипало, и из глаз потекли теплые капли. В горле клокотали рыдания, и я сжалась в клубок на пуховой перине Тени.
Я не знала, что он собирается со мной делать, но мне уже было все равно. Хотелось лишь одного: чтобы отступила нестерпимая боль…
– Нет, – пробормотал Тень, устремляясь ко мне. – Нет, нет, нет…
Он присел на край кровати, держась на почтительном расстоянии от меня, затем отогнул край одеяла. Я почувствовала, как его пальцы касаются пустого, пропитанного моей кровью рукава длинной куртки, кроме которой на мне ничего не было, потом услышала, как он прерывисто вздыхает.
– Ладно, – заключил он, словно разговаривал сам с собой. – Сейчас главное немедленно оказать тебе помощь. Очевидно, это не может ждать. Я вернусь, как только смогу, хорошо?
Я не шелохнулась, не понимая, следует ли мне радоваться его обещанию или нужно страшиться.
Тень встал и стремительно направился к двери. Он вышел из комнаты, плотно прикрыв огромную створку, и я осталась одна, обездвиженная, прикованная к матрасу болью и страхом.
