Есть ли у меня выбор?
– В таком случае, что я здесь делаю? – требовательно спросила я. – Почему ты принес меня в свою личную комнату? Зачем так меня одел и почему держишь взаперти? Что именно ты рассчитываешь от меня получить?
Тень судорожным движением пригладил волосы. Мне показалось, он растерян не меньше меня.
– Я должен тебя защитить, – просто сказал он и озадаченно нахмурился.
И снова мне захотелось расхохотаться ему в лицо, но сейчас я физически была на это неспособна.
– Защитить меня? – повторила я, опешив. – Ты?
– Да, – подтвердил Тень и с раздосадованным видом пожал плечами.
Он сделал еще шаг ко мне, с каждой секундой хмурясь все озабоченнее, и продолжал:
– Если кто-то узнает о случившемся, о том, что ты мятежница и состоишь в группе бунтовщиков, причастных к распространению тех богохульных рисунков, что появились вчера в городе, тебя, а также всех твоих сообщников убьют. И не просто убьют – по правде говоря, смерть покажется вам желанным избавлением…
Он так на меня смотрел, что стало ясно: утренняя сцена в камере пыток была всего лишь намеком на то, на что способны эти отродья. Кровь застыла у меня в жилах от ужаса, когда я попыталась представить, на какие мучения намекает Тень. Затем я вспомнила о Хальфдане и Лотаре, Алрун и всех тех, чьи имена у меня могут вырвать под пыткой.
– Здесь ты в безопасности, – заверил меня Тень. – Пока ты прячешься в моих покоях, пока никто из обитателей дворца и никто из стражников не догадывается о твоем существовании, ты защищена от мысленного взгляда Ориона. Только так император никогда ничего не узнает о тебе и о том безумном нападении на меня, которое предприняли твои товарищи, а потом и ты.
Он прав, выхода нет.
Нужно прыгать. Я должна положить конец этому фарсу, немедленно!
Я еще раз посмотрела в разверзающуюся у меня под ногами бездну, на острые камни, на овраг, протянувшийся у подножия Собора, и судорожно ухватилась за стену, невольно впиваясь ногтями в камни, обрамляющие оконный витраж.
– Это полная бессмыслица! – задыхаясь, прошептала я, окончательно потеряв голову. – Ты же первый лакей Ориона! Тебе положено поймать меня, устроить облаву на остальных несогласных и всех нас казнить! Какая тебе разница, разобьюсь ли я насмерть о камни или меня замучают до смерти? Зачем тебе меня спасать? Почему сейчас?
Почему Тень не проявил милосердие в нашу первую встречу, почему не предотвратил гибель моей семьи, почему обрек меня на ужасное наказание, которому меня подвергли по его приказу?
Глава 27
Сефиза
Верлен сделал еще шаг вперед и протянул ко мне руку, при этом на его красивом лице с гармоничными чертами появилось такое умоляющее выражение, что я совершенно растерялась. Он сдавленно проговорил:
– Ты для меня важнее, чем задание, порученное мне императором, это правда. Ты обладаешь ключами от другого мира, а я больше всего хочу его исследовать, познать все его тайны… Хочу понять. Просто понять…
Я замерла, приоткрыв рот от изумления.
Неужели Тень готов отказаться от своих клятв, обязанностей и своей роли в системе, одним из главных винтиков которой работал до сего момента, – и все это ради каких-то нелепых видений? Он вообразил, будто странная связь между нашими разумами настолько важна, что ради нее можно отбросить верность своему богу и повелителю?
– Да ты просто больной…
– Это более чем вероятно, – признал Тень со вздохом. Теперь кончики его пальцев почти касались моей руки. – Наверное, так оно и есть… но прямо сейчас не я стою на краю пропасти, намереваясь выброситься из окна.
Легкий ветерок пощекотал мне затылок, и я вдруг услышала у себя в голове тихий, словно прилетевший издалека шепот. Мне показалось, что я узнаю голос Элдрис.
«Учись, Сефиза. Учись и жди своего часа. Внешность бывает обманчива, еще ничего не потеряно, не забывай об этом…»
Потрясенная, я обернулась и посмотрела вниз: на земле, в сотнях метров от окна, полускрытая туманной вечерней дымкой, виднелась крошечная фигурка – она стояла в центре моста, ведущего к Собору.
Еще через секунду я сильно вздрогнула, ощутив, как мою руку крепко сжимает огромная, горячая рука молодого человека. Я резко повернула голову, разрываясь между изумлением и гневом: меня ужасно разозлило, что Тень так легко меня одурачил. Он держал очень крепко и отпускать явно не собирался – об этом недвусмысленно свидетельствовал его решительный взгляд.
Несмотря на страх, на миг у меня возникло искушение попытаться вырваться, оттолкнуться от подоконника и выпрыгнуть из этого проклятого окна – просто чтобы доставить своему мучителю неприятности. Из мести, ради возможности увидеть его раздосадованное лицо – хотя, конечно, это не компенсировало бы и тысячной доли вреда, который мне причинил этот негодяй.
Однако при виде темнеющей внизу земли на меня накатило головокружение, усиливающееся с каждой секундой. Ладонь Верлена почти обжигала мне кожу, у обычных людей не бывает такой температуры тела…
Я почувствовала, что теряю опору, на борьбу не осталось сил.
«Ты именно там, где должна быть…» – снова прошелестел у меня в голове голос весталки.
Потом я начала проваливаться в странный мир, так интересовавший Тень, и никак не могла этому воспрепятствовать. Время вдруг замедлило свой бег, и я оказалась на берегу ручья, вьющегося по лабиринту из старинных колонн, у подножия которых искрился белый снег. Я даже не успела поднять глаза и посмотреть на человека, стоявшего на другом берегу речушки – я и так знала, что он там, – как вдруг мое внимание привлекла картинка в одной из льдин на поверхности воды, и в следующий миг меня затянуло в другое видение.
Верлен стоял передо мной в середине ярко освещенного зала, полного причудливо одетых людей – все они кружились вокруг нас в танце под быструю музыку, причем ее мотив повторялся очень часто, снова и снова – тем не менее мелодия показалась мне знакомой. В темной шевелюре молодого человека отсутствовала росшая надо лбом белая прядь, так меня удивившая. Кроме того, его волосы были длиннее, чем сейчас, и доходили до плеч. К тому же его лицо выглядело немного по-другому, щеки были круглее, а в глазах отсутствовало нынешнее тревожное выражение.
Он весело, хоть и слегка нерешительно, улыбнулся мне и осторожно взял меня за руку.
Что же до меня, на мне было возмутительно легкое и короткое платье, очень узкое, из струящейся фиолетовой ткани, открывавшее взглядам окружающих формы, которых у меня никак не могло быть.
– Всего один танец, Сефиза, пожалуйста, – умоляюще проговорил юноша, поднимая вверх палец, дабы подчеркнуть свою скромную просьбу.
Наши руки впервые соприкоснулись, и мое сердце отчаянно забилось в груди. В этой, иной реальности он был единственным, кого мне не хватало в этой жизни. Мы только-только познакомились, но мне казалось, что я знаю его всю жизнь…
