– Чувствуется, давненько здесь никого не было, – сказал Бернхард, осматривая дом.
В стенах были щели, в которые сквозил ветер. Северная стена дома была совсем плоха, и мы сдвинули к ней мебель, чтобы меньше дуло.
– Здесь совершенно ничего нет, – не унимался Бернхард, осматривая пустую кухню.
Он перетащил матрац от старой кровати ближе к камину и, устроившись на нем, сказал:
– Сегодня Белый день.
– Что? – переспросил я.
– Белый день – он считается концом старого и началом нового цикла. Сегодня можно потерять все. Самое страшное – это потерять себя, – улыбка, которая обычно была присуща Бернхарду, на мгновение исчезла с его лица.
– Но как это может случиться? – спросил я.
– Даже знать не хочу, – ответил Бернхард. – Мне рассказала об этом Сольвейг, когда мы впервые встретились в штабе.
– В каком сугробе ты потерял свой оптимизм?! – решил было я подбодрить Бернхарда, но он сам уже улыбался и строил планы.
– Когда мы вернемся в штаб, я оттуда ни ногой! В моем секторе «Асс» всегда жуткая жара! Я до сих пор не могу привыкнуть к такой погоде! – возмущался он, укутываясь в плед.
Я улыбался, наблюдая за ним. Своей неуклюжестью он действительно напоминал медведя. Мы условились, что каждые три часа будем сменять друг друга, чтобы поддерживать огонь в камине. Еще несколько минут поворчав о холодной погоде, щелях в стенах и неудобном матраце, Бернхард уснул. Меня охватили тревожные мысли: от того, что Бернхард рассказал о Белом дне, стало не по себе. Решив как-то отвлечься, я сел на один из стульев, стоявших тут, видимо, уже много лет, и стал рассматривать амулет. В свете пламени он блестел серебряным светом. Вскоре огонь начал затухать, а я и не заметил, как закончились дрова.
– Надо найти, чем поддержать огонь, – я направился к выходу.
Пол сильно скрипел, и мои попытки идти тише, чтобы не разбудить Бернхарда, не увенчались успехом. Но он спал крепко и даже ухом не повел. Оказавшись на улице, я включил фары скайцикла, чтобы хоть что-то увидеть. Была метель. Все, кроме черных деревянных домов и темного неба, было белым. Метель окутывала, и возникало ощущение, что она затягивает меня. Вдруг раздался звонок. Он не был похож на привычный сигнал приборов. Я оглянулся, прикрываясь руками от пронзительного ветра, и попытался найти источник сигнала. Неподалеку от дома, где мы остановились, прямо посередине улицы стояла телефонная будка.
«Вот это да! – подумалось мне. – Неужели она еще может работать?» Я подбежал к ней и снял трубку, с оледеневшего провода упал снег.
– Алло!
В трубке была тишина.
– Алло, говорите!
Не было слышно ничего, кроме воя ветра.
Из дневника Сольвейг
Некоторое время спустя…
Мне удалось остановить корабль прямо у заброшенного поселения. Я добралась до места гораздо быстрее, чем если бы летела в обычном режиме. Сообщив Нэму, что все хорошо, я отправилась искать ребят. Была ночь. Я шагнула в метель и вскоре увидела скайцикл с включенными фарами.
– Бернхард!
Тот сидел у потухшего камина в домике, около которого стоял скайцикл.
– Где Аск?!
Губы его едва шевелились. Он настолько замерз, что с трудом сумел рассказать о том, что произошло:
– Я проснулся от холода и увидел, что камин потух. Аска уже не было. Я пытался, но не смог найти его.
– Скорее, Бернхард! – я помогла ему встать и отвела на корабль. В таком состоянии он никак не мог мне помочь. Спустя минуту я снова стояла в метели.
Из дневника Аска
Через несколько минут…
– Аск! – эхом раздался голос.
– Сольвейг! Где ты? – озирался я, пытаясь найти ее. Уже, наверное, около часа прошло с того момента, как я взял эту злосчастную трубку и будто бы оказался в совершенно другом месте. Дома исчезли, свет от фар скайцикла растворился в снежной пурге.
– Аск! Не пропадай! – эхо стало тише.
Я метался из стороны в сторону, не понимая, куда бежать. Вдруг меня осенило, я подбежал к будке:
– Сольвейг!
– Аск, ты слышишь? Уходи оттуда!
– Но, Сольвейг, если я уйду, то потеряю единственную связь с тобой!
– Нет, это только иллюзия истинной связи, так же как и эта метель – это только иллюзия того, что мы далеко друг от друга! Чтобы связаться, нам не нужны эти провода!
– Я не понимаю! Как я могу найти тебя? – кричал я.
– Иди на свет! – тут связь оборвалась.
Еще пару минут я ждал звонка и не решался отойти от будки.
– Нужно идти, – твердо сказал я себе и стал прорываться сквозь метель, прочь от этого места.
Из дневника Сольвейг
А тем временем…
Я побежала как можно дальше от телефонной будки.
– Это только иллюзия, только иллюзия, – повторяла я вслух.
От ветра слезились глаза, разглядеть что-то в белой пелене было очень непросто. Но я продолжала бежать, сама не зная куда. Что-то вело меня. Вдруг я увидела свет. Он был холодным, удивительно чистым и белым. Я что есть сил побежала к нему. Через мгновение в этом мерцающем свете появился силуэт. Он тоже двигался в мою сторону.
– Аск! – я точно знала, что это он.
Подбежав, Аск крепко обнял меня:
– Сольвейг! Наконец-то я нашел тебя!
Рядом со мной стоял парень среднего роста, худощавого телосложения. Его светлые волосы, развевающиеся на ветру, касались острых скул. Нос был прямой и заостренный, а кожа – очень светлой. Но больше всего меня поразили глаза: они были удивительного синего цвета. Никогда прежде я не видела таких глаз.
Несколько секунд я не могла отвести от него взгляд, а потом, немного растерявшись, спросила:
– Попадать в переделки – твое хобби?
Он улыбнулся.
На моей карте было показано местонахождение корабля: оказалось, что мы были всего в нескольких десятках метров от него.
– Бернхард уже ждет не дождется, когда мы вернемся. Думаю, он будет безумно рад тебя видеть, – сказала я, снова взглянув на Аска.
Он посмотрел на меня, сказав:
– О, чувствую, что всю дорогу нам придется слушать его ворчание.
Пираты
Из дневника Аска
Ты не должен ждать того, кто придет, чтобы задать тебе самые важные вопросы. Ты сам должен задать их себе.
2 декабря 2772 года
Открыв глаза, я несколько секунд пытался понять, что происходит, и обнаружил себя лежащим на диване в довольно просторном помещении. Я был укрыт пледом, рядом стоял небольшой столик с чашкой, от которой исходил едва заметный горячий пар. Около чашки лежала записка. Я привстал, чтобы дотянуться до нее, и почувствовал слабость во всем теле. Постепенно стал приходить в себя, и в памяти отчетливо возникло все, что произошло прошлой ночью.
