– Ты вообще слушаешь? – толкнул меня Трани. – Ты что, заснул?
– Нет, нет… – ответил я, все еще не придя в себя от мыслей.
Трани был готов снова начать свой монолог о пиратах и планете Альгиз, когда в дверях появилась Сольвейг.
– Мы приближаемся, – сказала она уставшим голосом, в котором при этом слышалась хрипловатая жесткость.
– Отлично, – оживился Трани, – поскольку мне с вами нельзя, я просто пойду в свою комнату и буду с нетерпением ждать вашего возвращения.
Буквально пролетев мимо Сольвейг, он поймал ее улыбающийся взгляд. Сквозь внешнюю усталость изнутри она сияла. Я почувствовал неодолимую тягу к ней. Этого света не было больше ни в ком. Я уже и позабыл, каков он. При этом я чувствовал себя разбитым от мыслей, что были в моей голове еще минуту назад. Она, конечно же, заметила это. Я хотел было что-то сказать, когда она села на диван напротив и посмотрела в иллюминатор, но Сольвейг опередила меня.
– Что бы ты ни чувствовал, это пройдет, – ее голос, как и всегда, звучал негромко и твердо. – Настают моменты, когда мы вспоминаем все. Неважно, по своей воле или нет. Это неизбежно, – у меня во рту пересохло, я не мог вымолвить ни слова, а она все так же спокойно смотрела в иллюминатор, – но сейчас ты должен все забыть, отбрось все мысли.
Сольвейг внимательно посмотрела на меня, и я утонул в ее темных глазах. Она заметила и это. Я понял это по теплой улыбке, что всегда неожиданно появлялась на ее порой хмуром лице и озаряла все вокруг. Но уже через мгновение взгляд ее стал прежним, и она продолжила:
– Я думаю, ты не хуже меня понимаешь серьезность ситуации. Так что сейчас совсем не время для воспоминаний. Мы должны быть начеку.
– Прибыли, – мы услышали голос Вигмана Адальберта, который бесшумно появился в комнате.
Когда мы спускались по трапу корабля, мне в глаза сразу бросился необычный ландшафт. Серая каменистая поверхность планеты Месяц была совершенно лишена жизни. Никаких зданий, не было ничего на всю обозримую площадь. Кое-что еще показалось мне странным, но заметил я это не сразу, а только когда ступил на поверхность планеты. Странный гул, монотонный и будто вибрирующий, отражался во всем мне, пробивая насквозь. Из-под капюшона я взглянул на Сольвейг. Она шла немного поодаль, по другую сторону нашей делегации, опустив голову. В ее силуэте чувствовалось какое-то напряжение. Возможно, не один я почувствовал эту вибрацию. Мы прошли всего несколько метров, когда увидели приземляющийся корабль первого сектора «Фео». Делегация, которая, как и у нас, заметно сократилась по численности, спешно спускалась по трапу корабля. Пока я отвлекся на них, не заметил, как нас окружили военные. От этого мне стало не по себе. Через несколько минут все делегации были в сборе. Мы стояли в напряженном ожидании. Я не понимал, что здесь, на мертвой планете, где ничего нет, могло так переполошить всех вокруг. Но скоро я получил ответ на свой вопрос.
Внезапно земля под нами шатнулась. Я едва удержался на ногах и почувствовал, что мы опускаемся вниз. Сначала я и не заметил, что мы все стояли в огромном кратере, который теперь уходил вглубь, как оказалось, полой планеты. Поначалу это напомнило мне подземные города на планетах Альгиз и Ансуз. Но внутри все оказалось совсем не таким, как я ожидал. Все ослепительно белое, веет холодом. Никаких людей. Только сплошные коридоры комнат с матовыми стеклянными дверями, за которыми порой виднелись серые силуэты. Время от времени откуда-то издалека доносились сдавленные крики. Но они были настолько невнятные, что, в очередной раз услышав их, я окончательно решил, что сошел с ума. Мы шли недолго и вскоре оказались на круглом мостике, который обрамлял прозрачную овальную капсулу около четырех метров высотой.
Раздался женский голос. Я узнал голос светловолосой женщины, что прервала заседание Сената.
– Приветствую, – сухо сказала она, – сейчас вам станет ясна причина нашего экстренного совещания.
На мгновение ее голос пропал, и все посмотрели вниз. Мостик находился в верхней части капсулы и был практически не освещен. Только по краю он был обрамлен все тем же холодным светом. На дне капсулы было пусто. Яркие светодиоды располагались вертикальными полосами по всей внутренней поверхности капсулы.
Вновь раздался голос:
– Речь пойдет об операции «Эрн». Как вы, конечно, помните, когда «Единое Око» некоторое время назад запустило этот проект, со всех секторов были собраны лучшие ученые умы. Их задачей было найти способ эффективно преобразовать энергию ядра планеты, чтобы в дальнейшем использовать ее при создании оружия нового поколения. Первое испытание с использованием ядра одной из планет колонии «Йера» было неудачным, но нас это не остановило. Мы начали разработку на другой планете и сделали значительные шаги к нашей цели, – почувствовав некоторое напряжение среди сенаторов, она сделала небольшую паузу. – Я думаю, вам хорошо известно, что все потери, которые понесла колония «Йера», служат великой цели, которая абсолютно оправдывает любые средства.
– А что насчет испытания на планете Совуло? – раздался голос с мостика, но я не успел заметить, кто это спросил, потому что сразу же взглянул на Сольвейг. Она стояла неподвижно, так, будто бы ее это совершенно не касалось.
– Это испытание давно признано неудачным. Мы получили нежелательный результат, – не скрывая раздражения, ответила женщина. – Я надеюсь, мне не придется напоминать вам о решении верховного суда касаемо этого давно исчерпавшего себя вопроса? – не услышав возражений, она, самодовольно усмехнувшись, продолжила. – Теперь взгляните на нашу последнюю разработку, – люк на дне капсулы раскрылся, и мы увидели что-то пульсирующее красным светом. Платформа немного приподняла предмет на дне капсулы, и он в невесомости поплыл вверх, остановившись примерно на середине. – Это частица ядра с мест наших последних разработок, которые, кстати сказать, почти закончены.
– Какая планета умрет на этот раз? – снова донесся голос с мостика.
– Йера, – сухо ответила госпожа Анаконда. – Сейчас мы близки к нашей цели как никогда.
– С чем вы связываете успех данного образца? – раздался другой голос.
– Как показали исследования, многое зависит от размера планеты и ее отдаления от Малого Солнца. Как вы помните, наши исследования мы начали с практически не населенной маленькой планеты на окраине четвертого сектора, но результаты оказались неудовлетворительными. Мало того что энергия, заключенная в ядре, изначально была в небольшой концентрации, так она еще и очень быстро растворялась. Едва мы успевали сделать несколько испытаний в лаборатории, как от нее не оставалось и следа. Кроме того, и сама планета умерла необычайно быстро, хотя мы не успели извлечь еще и трети ядра. И конечно, когда это случилось, дальнейшая разработка была бессмысленной, последующие образцы ядра были абсолютно пусты, без каких-либо признаков энергии. Эта планета разрушилась за несколько часов, став грудой метеоритов. Для следующих разработок была выбрана планета, максимально приближенная к Малому Солнцу, по размерам она была в два с половиной раза больше предыдущей. Разработки велись в экстремальных условиях. Но, к сожалению, результаты нас разочаровали. Концентрация энергии была невероятно велика, ее преобразование оказалось невозможным. А при вступлении в реакцию с другими веществами результаты были совершенно неожиданными и неуправляемыми. Все вы знаете, какой стала Совуло, – женщина снова сделала паузу, но, не услышав никаких комментариев, продолжила. – Мы прекратили разработки. Планета погибла внезапно, спустя несколько недель, но не развалилась на куски, а даже сохранила атмосферу. Это также подтверждает невозможность делать какие-то прогнозы, работая с этим видом энергии. Проведя тщательный анализ тех результатов, что мы достигли, ученые пришли к практически единогласному решению, указав на планету, в которой заключена энергия, необходимая нам. И результаты превзошли все ожидания.
