– Да где? – обвел взглядом толпу и всё же остановился на мне. Постепенно до него начало доходить, что я и Кирова – один и тот же человек. – Так это ты…вы? – то ли от удивления, то ли от страха он даже перешел на «вы».
– А что не так? – неприятно кольнуло, что он посчитал меня такой неприметной, даже не достойной собственных имени и фамилии.
– Вы красивая… – наверняка, думал, как выкрутится из неловкой ситуации.
– А вы представляли меня уродливой гарпией? – всё больше стыдила парня.
– Типа того…
Наверное, у меня был вид той самой фурии, потому что парень на ходу придумал повод, чтобы сбежать. Я смотрела ему вслед и испепеляла взглядом, а он, судя по всему, что-то чувствовал и то и дело оборачивался, опасливо посматривая на меня. Знакомства, что я тут заводила мне совершенно не нравились.
– Ты что обиделась? – Костя тронул меня за руку.
– Я – нет, а фурия – да.
На самом деле, я задумалась над тем, не потеряла ли себя, став Костиной тенью.
***
За этот вечер передо мной промелькнуло столько лиц, столько рук было протянутой для рукопожатия и столько названо имен, что к тому времени, когда началась церемония, я была уже без сил. Но приходилось смотреть, слушать и хлопать в ладоши.
Я мало интересовалась другими гостями – все мое внимание и скрещенные на удачу пальцы принадлежало «Адамас». Каждая победа радовала парней как детей. Они вскакивали со своих мест, радостно вскрикивая, хлопали друг друга по спине и каждый говорил другому, что это только его заслуга. Мне было не понять их восторга, зато за каждую выигранную статуэтку я получала от Кости крепкие объятия и страстный поцелуй – будто я внесла лепту в их успех.
Новая номинация – и еще одна Костина победа. В этот раз он поднялся на сцену, чтобы забрать награду «За вклад в развитие рок-музыки». Нашла глазами в зале того, кто, несомненно, заслуживал ее – Андрея. Никто не станет отрицать, что он много сделал для группы, привел ее к вершине. Ведь и правда, в наше время одного таланта мало, чтобы стать популярным.
Бывший продюсер сидел через несколько рядов впереди и сдержанно аплодировал, ни на что не претендуя. Костя стоял у микрофона, разглядывая статуэтку, и его молчание слегка затянулось. Он поднял взгляд и заговорил:
– Не представляете, насколько приятно получать награды. Особенно за свой труд. Особенно, когда знаешь, чего этот труд стоил. И я бы с радостью присвоил эту награду себе, но я ее не заслужил. Вернее, не я один. Конечно, вы парни, тоже много работали, – обратился к музыкантам из группы, – но думаю, вы согласитесь со мной, если я передам ее другому человеку. Тому, кто заслужил ее больше всех – нашему бывшему продюсеру и моему брату – Соболеву Андрею, – Костя направился к краю сцены и сбежал по ступенькам в зрительный зал.
Весь зал встал и аплодировал, когда Костя пробирался к месту Андрея. Я не могла слышать о чем говорили братья, только видела, как Андрей, поднявшись, принял премию и скупые мужские объятия.
Когда Костя вернулся на свое место и сел рядом со мной, я не смогла смолчать:
– Ты сделал всё правильно.
– Это всё твоё дурное влияние, – ему словно было неловко слушать похвалу. Он ликовал и без ложной скромности принимал музыкальные награды, но тут, когда дело касалось семьи и чувств, он чувствовал себя уязвимым. Обнажать душу всегда сложно.
Костя следил (или делал вид, что следит) за тем, что происходит сейчас на сцене, а я – за ним.
– Что-то не так? – парень повернул ко мне голову.
– Ничего, – счастливо улыбнулась.
Я боялась, что перенимаю его привычки и отношение к людям и жизни, что подменяю свое мнение его, но, оказалось, каждый учился чему-то у другого. Мы оба менялись.
***
Вручение премий было разбавлено выступлениями звезд, и мои любимчики тоже не остались в стороне и скоро покинули меня, чтобы подготовиться к выступлению. Несмотря на волнения парней, все прошло отлично. Я была одной из многих в зрительном зале, кто скандировал «Адамас». Вот я и стала безумной фанаткой. Правда, по сравнению с ними я имела пропуск за кулисы, и, как только выступление группы закончилось, поспешила к Костиной гримерке заверить его, что все прошло великолепно.
Я уже шла по коридору, преодолев препятствия в виде охраны и координаторов шоу, и наловчилась не путаться под ногами разгневанных див, спешащих на сцену, когда заметила Костю в компании незнакомки. Тут же замедлила шаг, приглядываясь к девушке. Она сделала лёгкий скользящий шаг к Косте, повернувшись ко мне спиной, и ее лицо окончательно скрылось из моего вида. Вечернее платье и укладка говорили о ее принадлежности к звездной тусовке, нежели к фанатской братии. Она точно не была Костиной фанаткой. Еще больше смутило и даже задело, как она вела себя с ним: положила руку ему на грудь, словно поглаживая. Хотя Костино лицо не выражало радости от встречи, он не пресекал девушку в ее желании прикасаться к нему. Он был взволнован.
Я замерла, не решаясь подходить ближе – наверное, хотела увидеть, что будет происходить дальше между этими двоими. Кто-то спешащий (скорей всего суматошный работник сцены, зазывающий следующего исполнителя на сцену) неожиданно толкнул меня в спину и я, оступившись и подвернув ногу, вскрикнула, привлекая к себе внимание. Костин тут же вскинул голову и его блуждающий взгляд остановился на меня, следом обернулась и незнакомка. Она показалась мне смутно знакомой, но я не могла вспомнить, где видела ее раньше.
Пойманная с поличным за подглядыванием, я была вынуждена, как ни в чем не бывало, продолжить идти в их сторону. Девушка, как выяснилось, желала избежать встречи и скоро, бросив пару слов Косте, оставила его и направилась вперед по коридору.
– Всё в порядке? – поинтересовалась у Кости, когда заметила, что его волнение, вызванное этой неуловимой незнакомкой, не стало меньше. – Кто она? – напрямую спросила.
– Никто, – прозвучало так, будто он, и правда, относился к ней как к пустому месту.
– Костя, – давила, буквально требуя объяснений.
– Тебе не понравится, – напугал заявлением.
– Кто она? – повторила вопрос.
– Это была Корина, – и тут я поняла, почему она казалась мне знакомой.
Екатерина Корина – она же мегера, она же бывшая Кости. Негласно ее имя стало нарицательным в нашей семье, обозначающим подлость, обман и предательство.
Даже не стала спрашивать, что ей понадобилось от Кости. Обычно с бывшими заводят разговор только для того, чтобы проверить остались ли еще ниточки, некогда связывающие влюбленных. Корина хотела узнать, как реагирует на нее Костя, осталась ли у него старая привычка есть с ее рук. Только на что она надеялась? Она не может быть настолько глупа, чтобы думать, что после скандального расставания у нее есть хоть какие-то шансы вернуть Костино расположение. И она, несомненно, знала обо мне, о наших с Костей отношениях. Что всё это значит?
