Стало противно, что этот озабоченный лапает меня и, не стесняясь, предлагает с ним переспать.
– Спасибо за приглашение, но нет, – оттолкнула его свободной рукой в грудь, но этот бугай даже не сдвинулся с места.
– Кончай ломаться, – он только больше заводился от моего сопротивления и свободной рукой полез ко мне под платье. – Я заплачу, у всего есть цена. Сколько ты стоишь?
Рядом были люди, хоть и не много, но никто и не думал помогать мне. Похоже, подобная картина здесь в порядке вещей. Но я могла сама постоять за себя, и даже не нужно было припоминать папины уроки по самообороне. Самая большая моя сила в том, что я женщиной. И я поступила, как истинная женщина в ситуации, когда к ней пристают – ударила извращенцу коленом в пах. Он с хриплым стоном согнулся и осел на пол.
– Сучка! – сипло выдохнул.
– Извращенец! – не смолчала на оскорбление. – Вот и познакомились.
Хотелось еще ему врезать, но я не стала тратить время на это ничтожество. Думал, за деньги можно покупать всё, даже людей? Жаль, этот болван, не понимал, что уважение не купишь.
***
На этом мое терпение кончилось, не собиралась больше здесь оставаться.
Нашла Костю в самом центре танцпола, когда они вдвоем с Ваней отплясывали невероятно странный танец. По его виду было ясно, что настало время решительного «стоп».
– Костя! – позвала, пробиваясь через остальных танцующих.
Я уже почти добралась до него, и он даже заметил меня, радостно замахав руками, зазывая присоединиться к безумному действу, но меня снова остановили.
Что же сегодня все меня хватают за руки?
По инерции дернулась назад и даже не успела разглядеть человека, который крепко сжимал мое плечо, как получила пощечину. Я отшатнулась и, возможно, упала бы, если все тот же извращенец не удерживал меня.
Щека начинала пылать, в ушах звенело, а лица в толпе казались размытыми. Зажмурила глаза, чтобы картинка перед глазами прояснилась. Меня никто и никогда не бил, не подвергал такому публичному унижению. Я была так ошеломлена, что в голову даже не пришла мысль начать отбиваться.
– Стерва, ты что себе позволяешь?! – гремел мужчина. – Ты знаешь кто я?
На языке так и вертелось…
– Ублюдок! – и меня кто-то вырвал из его цепкой хватки.
Зал с мигающими огнями завращался перед глазами, а потом сконцентрировался на Косте.
Словно озверев, он на бросился на моего обидчика и нещадно избивал его. Бугай сначала давал отпор и несколько раз ударил Костю в лицо, но тот, охваченный яростью, словно не чувствовал боли и только неистовей дрался.
Толпа расступилась, наслаждаясь зрелищем, будто для них это очередное развлечение, и никто даже не предпринял ни одной попытки разнять этих двоих. Только я звала Костю, срывая голос, и Ваня пытался оттащить его. Но он не слышал, находясь в состоянии аффекта, усугубленного алкоголем, и остервенело продолжал избиение.
По-настоящему я испугалась, когда, разбив руки в кровь, Костя начал пинать ногами упавшего на пол мужчину.
– Дерьмо!– кричал. – Не смей к ней же пальцем прикасаться! – Ваня воспользовался этой заминкой и тем, что Костя выдохся, и утянул от мужчины, из последних сил пытающегося подняться. – Да ты не достоин даже в одной комнате с ней находиться! – не унимался Костя. Не представляла, как он дрался, если едва держался на ногах. – Даже я недостоин. Я ее недостоин. – Нашел взглядом меня: – Она – мой свет, мое солнце… А ты – ничтожество! Убью! Убью за неё! Это всех и всех вас касается! – обвел пальцем перепуганную толпу.
– Костян, – тормошил его Ваня, – завязывай буянить. Вон Риту перепугал. Лучше отвези ее домой, – посоветовал друг.
Мое имя возымело на Костю магическое действие, и он забыл об угрозах и праведный гнев в мгновение ока исчез, сменившись нежностью.
– Девочка моя, – подскочил ко мне, осторожно касаясь ударенной щеки. – Прости, прости, – слезно взмолился, чуть ли не падая на колени.
Как не странно не злилась на него ни за то, что он так напился, ни за то, что сделал с тем парнем. Думала, только о том, что его ждут серьезные проблемы. Уже предвидела долгие судебные тяжбы, привязчивых журналистов и гнусные заголовки их статеек.
– Что же ты наделал? – сдерживала подступающие к глазам слезы.
Он не слушал меня, вообще, наверное, по-настоящему не понимал, что произошло, и в алкогольном забытьи все повторял:
– Моя девочка… поехали домой… тебе здесь не место…
***
Надеялась, морозный воздух немного приведет Костю в чувства. Я вызывала такси и поглядывала на него: облокотился спиной о стену и смотрел в предрассветное небо. Интересно, что за мысли сейчас в его голове.
Вместе с громкой музыкой и через открывшуюся дверь на улицы выскочил Ваня.
– Машина будет через десять минут, – сообщила ему. – Тебя подбросить?
– Нет, я пока останусь, попробую разрулить ситуации, – говорил четко и, как ни странно, казался трезвым, в отличие от неадекватного Кости. – Надеюсь, обойдемся малыми потерями.
Я мало в это верила. К такому делу нужно подключать Андрея и Лёшу.
– Спасибо, – все-таки поблагодарила за старания.
– Обычно он не буйный, – как истинный друг он защищал и оправдывал Костю, – не знаю, что на него нашло.
Моя всё еще горящая щека служила ответом.
– Я не ищу виноватых, – глянула через плечо на Костю, – только переживаю за него.
Ваня так же посмотрел на парня и в нерешительности мялся с ноги на ногу.
– Рит, – наконец решился сказать, – он, правда, любит тебя.
Тоже мне открыл Америку.
– Знаю, – было не до смеха, но я улыбнулась.
– Нет, не знаешь, – его необъяснимая уверенность настораживала. – Поверь, после встречи с тобой Костя изменился. Сильно.
– Надеюсь, не в худшую сторону? – отчего-то мне захотелось пошутить.
Все-таки я перенимала некоторые привычки Кости – сглаживать неловкости шутками.
– Наоборот, – покачал Ваня головой.
Некоторое время он еще как-то странно смотрел на меня, а потом вернулся в клуб. И что это было? Совсем не в настроении разгадывать головоломки.
Я начинала зябнуть, кутаясь в тонкое пальто, а Костя даже не удосужился одеться.
– Кость, где твоя куртка? – нахмурилась. Он пожал плечами, будто не в курсе о чем я вообще говорю. – Заболеешь, – растирала ладонями ему плечи, стараясь согреть. Плохо владея своим телом, Костя пошатнулся и в последний момент, высвободив руки из карманов брюк, сумел удержать равновесие. И только тут я заметила в каком плачевном состоянии находились его стесанные кулаки. Некогда тонкие пальцы, рождающие из струн проникновенные мелодии, начали заметно распухать. – Ты же не сможешь играть некоторое время, – не отводила глаз от его рук, боясь к ним даже прикоснуться. Теперь я даже радовалась, что он пьян – не чувствует боли.
