– Э-э, Карим! Якши!
Карим хмыкнул и, как только приятели скрылись из виду, потащил девчонку в кусты. Та и не думала сопротивляться – еще бы, этакий-то красаве́ц! Парочка уединилась как раз в том месте, где прятался Ляшин. Вот ведь черт! Не заметили бы!
Где-то рядом взъярился, залаял пес – видать, почуял чужих, гад ползучий! Теперь уж…
Ага, заметили, как же. Не до беглецов этой молодежи было, вовсе нет! Друг другом занялись, очень даже активно. По-хозяйски нагнув девчонку к фонтану, юный охальник Карим спустил с нее штаны и хлопнул по попе. Потом погладил по спине… пристроился сзади… Девушка тяжело задышала… очень быстро дело дошло и до стонов… очень даже довольных, эротично-радостных!
Удовлетворив первый позыв, Карим усадил девчонку на край фонтана и деловито снял с нее лиф, принялся целовать грудь – действительно, большую, упругую, такой, какой можно было бы и гордиться.
Парочка занималась любовью с такой активностью и страстью, что едва не зацепила прятавшегося рядом Ляшина, так, что тот едва успел отшатнуться. И даже хотел было прибрать к рукам пистолет или саблю – наверное, от плохо сдерживаемой зависти! Хотел, да не успел – кто-то потянул его за локоть… Никодим!
Потянул, кивнул… Пошли, мол.
Беглец осторожно покинул свое укрытие, проскользнув буквально в полшаге от страстно дергающихся любовничков. Напрасно осторожничал! Судя по стонам и крикам, те сейчас не заметили бы и взвода.
– Завел девку из лупанара, – ныряя в темный проулок, хмыкнул Тимофей. – Повезло.
Алексей тоже усмехнулся:
– Да уж, с такими-то титьками – точно свезло!
– Да не ему, – ускорил ход бородач. – Не ему повезло – нам. А что, если бы ночная стража, как уставы велят, службу несла? Бдила бы без всяких веселых девок? Небось, живо бы нас заметили, ага.
– У магометан праздник сегодня, – Никодим тихонько хохотнул. – Пятница. У них каждую пятницу праздник. В мечеть пойдут, опосля разговеются… Так и называют – благословенная пятница. Вот и на галере тоже… празднуют… И стража службу несет черт-те как!
– Так, а кого им бояться-то? Варна – турецкий город, можно сказать – дом родной. И все море – турецкое. А наши – на правом берегу Дуная-реки. У города Букурешта – три дня пути! И везде – турецкие крепости. Рущук, Туртукай, Силистрия…
Пояснив, Тимофей замедлил шаг и осмотрелся:
– Тут древняя статуя должна быть… Ага, вон! С ромейских еще времен. А вот и дом… Нам с вами, к слову сказать, меж всеми этим крепостями пробираться нужно. Ну, да мыслю, помогут, ага. Свет не без добрых людей.
И впрямь, на углу дома виднелась мраморная римская статуя, рядом тянулась глухая стена с воротами, над которой виднелось два верхних этажа с закрытыми ставнями окнами.
Бородач замолчал и некоторое время прислушивался, после чего решительно подошел к воротам и стукнул в них кулаком, вызвав истошный собачий лай, казалось, по всему кварталу!
– Кого дьябл принесе? – сонным голосом выругались за оградой.
– Скажи – Тимофей Сыч, курский торговый гость. К хозяину, купцу Василу.
– Гости торгови по ночам не шастают!
– Вот ведь вредный старик! – похоже, Тимофей хорошо знал не только хозяина дома, но и ночного сторожа. – Благой. Это ведь ты, старый?
– Ну-у… я-а… – озадаченно отозвались со двора. – А ты, что ль, и вправду… Господи Иисусе! Цыц!
Цыкнув на собак, привратник завозился с засовом… Левая створка ворот приоткрылась…
– Заходьте, да. Хозяин почивает сейчас. Разбужу. Проходите вот в дом. Вы что нагие-то?
– Так уж вышло…
– Ну, дальше – по лестнице. Давайте, вон.
Сторож зажег свечку…
Осторожно обойдя парочку лохматых цепных псов, беглецы поднялись по лестнице на второй этаж не особенно-то просторного дома, уселись в кресла у еще не остывшего с вечера очага, блаженно вытянув ноги. Сторож Благой – согбенный, но вполне еще проворный старик – зажег свечи в массивном серебряном канделябре…
Алексей с любопытством осмотрел помещение, оценив и добротный старинный стол с бархатным зеленым покрытием, и серебряные канделябры, и камин… Да! Еще и картина на стене в резной позолоченной раме. Не Вермеер ли? «Девушка с жемчужной сережкой». Да нет, просто похожая девушка… А еще она очень похожа на…
Скрипнув, отворилась дверь, и в комнату вошла…
Катя!
Ну да, она!
Стройненькая, длинноногая красотка, с упругой грудью и роскошными темно-русыми волосами, нынче забранными зеленой, с серебристою вышивкой, лентой. Милое и такое родное лицо с тонкими чертами, небольшая родинка над верхней губой… справа. М-м… да, справа. А у Кати-то была слева… нет? Да точно – слева. У этой же… Ага, так и на картине – она! Вот эта самая девушка… так сильно похожая на Катерину. Увы, просто похожа.
– Я велю принести вам одежду, – поздоровавшись, улыбнулась дева. – Отец сейчас придет.
– А как вас зовут, прелестное создание? – Ляшин уже совершенно пришел в себя, так сказать – оттаял, и теперь без стеснения разглядывал незнакомку во все глаза. Так похожая на Катерину девчоночка одета был соответствующе – как, наверное, и все в этом городе. Этакий старинный покрой – перстни на тоненьких длинных пальцах, бордовое, в талию, платье с широкой юбкой, голые плечики скромно покрывала шаль.
– Я – Бояна, – улыбнулась дева. – Дядя Тимофей знает меня…
– Знал! – бородач громко расхохотался. – Когда ты еще такой малой была. Дитя! А ныне? Красавица, невеста! Небось, у родителей уже и жених на примете есть?
– Ну-у… – девушка засмущалась, покраснела даже – надо же!
В этот момент в комнату, вернее, в небольшой зал или гостиную, вошел высокий мужчина лет пятидесяти, с седой, непокрытою головою и худощавым приятным лицом.
– О, друг мой Тимофей, я так рад!
– Васил! Ах, поседел, поседел…
– Про тебя уж и молчу… Вы что такие? Неужто…
– Бежали! – сумрачно кивнул бородач. – Только что. С турецкой галеры. Нам повезло… иным – нет.
– Вас должны искать, – отправив дочь, Васил задумчиво нахмурился и покачал головой. – Сложно будет выбраться из Варны. Но… что-нибудь придумаем.
– Можно, мой господин?
Все тот же старик-сторож принес одежду. Беглецы тут же начали ее разбирать, примерять, прикидывать – что кому подходило. Алексею достались узкие штаны из плотной, напоминающей джинсу, ткани, белая полотняная сорочка с залатанным рукавом и черная, тоже штопаная, куртка. Окромя того, еще синий матерчатый пояс – кушак – и кожаные башмаки с обмотками. Слава богу, башмаки пришлись впору.
Обрядившись таким образом, молодой человек уселся к столу – Бояна уже принесла ужин. Печеную рыбу, козий сыр, лепешки, кашу из проса… О, как на все это накинулись беглецы! Что и говорить, на галере-то оголодали.
