– Ва, Алла! – подивился старый слуга Рахман. – Это кто же такая бесстыдница? Где-то я ее уже видел… Хо! Так в городе же! Еще до того как урусы… Она же не правоверная, да!
– Видел – забудь, – чмокнув губами, хозяин караван-сарая потряс крашенной хной бородой. – Иначе… Мустафа-бей человек резкий.
– Да знаю я, знаю все, – испуганно отпрянул слуга. – Ва, Алла! Не видел никогда этой кошки. И век бы не видать!
* * *
Роскошные покои на втором этаже предназначались для постояльцев самого высокого ранга. Впрочем, иногда – и для местных богачей, если те хотели уединиться. Не так давно здесь ночевал курьер из самого Стамбула!
Шикарные шторы, витые шнуры, роскошная люстра на десять свечей, мягкая софа зеленого бархата, кровать под большим темно-голубым балдахином. Шелковые обои с мелким рисунком, два натюрморта. В простенке меж окнами – зеркало в резной золоченой раме. Кроме софы – низкий, на турецкий манер, стол, два мягких кресла.
– Oh, mon cher Raoul! Toi et moi pourrions faire un beau couple!
[1] – подойдя к зеркалу, с грустной улыбкой произнесла женщина.
Мустафа-бей подошел сзади, помог красавице снять тюрбан, феруджу, камзол. Усмехнулся, поцеловал в шею:
– Tu oublies, Yvonne, je suis un noble ottoman! Tu veux entrer dans mon harem?
[2]
– Non, vraiment, mon ami. Nous resterons de meilleurs amants
[3].
Женщина усмехнулась. Уже не грустно, а так, как бы невзначай… Да, судя по глазам, по жесткому взгляду, да по всему – все-таки женщина, пусть и очень молодая. Женщина, не дева.
Оба говорили по-французски, так что подслушивающий у дверей хитрован хозяин не смог ничего понять. Помялся, покашлял, держа в руке большую корзину с яствами:
– Разрешите подать обеда, мои господа?
– Да, да, неси, – усаживаясь на софу, Ивонна вытянула ноги. – Что это у тебя? Пирожки, мясо, сладости… Так и знала – вино забыл!
– Сейчас принесу, госпожа.
Хозяин принес две бутылки «Шато-Рез». Поставил на стол, не удержался, похвастал:
– Контрабанда! Из Букурешта.
– Спасибо, дорогой. Ступай. Мы откроем сами.
Выйдя, хозяин тщательно прикрыл за собой дверь. Постоял… и, разочарованно фыркнув, неслышно спустился вниз. Гости опять говорили по-французски.
– А твой бравый капрал у нас вполне прижился, дорогая Иванн, – откупорив бутылку, Мустафа-бей галантно разлил вино по бокалам. – За успех в наших делах… да простит меня Аллах. Впрочем, воину в походе – можно.
– За успех… Ты говоришь об Алексе?
– Да. Али-Урус – так его здесь прозвали. Все хотел спросить, как ты…
– Да все просто, – выпив вина, девица расхохоталась. – Он же был от меня без ума! Я следила за ним. Имела доступ к его вещам. Подбросила деньги. Турецкие акче, разумеется. И еще этот дурачок Хлю… Хлудофф. Он здорово помог. Втемную. Просто ненавидел Алекса.
– Может быть, этот Хлудофф нам еще пригодится. Несмотря на то, что он меня так отделал, у-у-у!
Поднявшись на ноги, Мустафа-бей прошелся по комнате. Подошел к зеркалу, пригладил бородку. И вдруг резко обернулся:
– А этот капрал не так и прост! По ночам он подает сигнала за реку, своим. Мои люди доложили мне.
– Сигналы?
– Светит разноцветными свечками.
– И что, их видно с того берега?
– По реке – да. Там еще грот.
– Ты думаешь взять капрала с поличным? – задумчиво протянула Ивонна. – Зачем? Может быть, стоит еще поиграть?
– Думаю, как бы не заиграться, – Рауль резко дернул шеей. – Хотя… можно и поиграть. Подкинуть ему кое-что, да…
– Никогда не сомневался в тебе! – Мустафа-бей уселся на софу рядом с Ивонной и погладил женщину по колену. – Ты же такая выдумщица. Тем более – есть, куда стремиться… Особняк в Стамбуле, доля в компании египетских зерновозов. Хорошая, смею заметить, доля! Если сделать тебя полноправной вдовой, ты можешь владеть всем этим и вести дела от своего имени.
– Если будет угодно Аллаху…
– Аллаху… И нам.
Ивонна потянулась, прищурив глаза – игриво, как кошка:
– Боюсь, этого не случится… Пока мы не принесем султану голову графа Румянцева. На серебряном блюде.
– Фи, какое варварство, дорогая. Султан Абдул-Хамид – просвещенный человек. Впрочем, я полагаю, голова графа Суворова его тоже устроит.
– Вот именно, мой дорогой…
Встав, Ивонна подошла к зеркалу и, сбросив жилет, медленно стянула с себя рубашку. Повернулась – полуголая, с упругой грудью и темными трепетно торчащими сосками… Погладив себя по животу, облизала жаркие губы:
– Чего же ты ждешь, мой султан?
– Жду, когда ты меня разденешь…
– Ах, та-ак…
Мустафа-бей завалился на софу, и хищная красавица прыгнула на него неудержимой тигрицей…
Ивонна, Иванна… Один шайтан знает, сколько у этой женщины было имен. Шайтан, да еще Рауль Мустафа-бей… может быть… наверное…
* * *
Юртик Кеди. Дикая кошка из Кючук-Кайнарджи. Тощая, но красивая. Девушка, впереди у которой лишь мучительная смерть. Забьет ли ее до смерти садист-хозяин, или девчонке все же удастся сбежать – конец один. Выловят и казнят. Другим в назидание. Если… Если никто не поможет.
Что-то свербело в душе у Ляшина, как-то было не по себе. Хотя, казалось бы, что ему до какой-то там девчонки? Кто она ему, эта Дикая Кошка? Ни родственница, ни подруга, вообще – незнакомка. Но что же так погано на душе? Почему? Тощая, красивая, из Кючук-Кайнарджи. А не… Да нет, не Бояна. С чего бы ей здесь быть-то? У нее дядюшка, уж всяко не оставит. Поможет стряпчего нанять, дом выкупить да отсудить часть компании безвременно погибшего отца. Так что – при чем здесь Бояна?
И все же, все же… Умом Алексей все понимал, но сердце почему-то ныло. Вот и ходил целый вечер сам не свой, все себя накручивал. Эх, если бы не этот чертов отчет – вспомнил бы про Дикую Кошку? Наверное, нет… да, наверняка! Много было дел, да еще огневые сигналы…
На соседском подворье давно уже было тихо, никаких стонов по ночам не доносилось. Может, днем? Может… Юртик Кеди – дикая кошка. Похоже, все местные подростки ее знали в лицо. Ну, если и не в лицо, то со спины – точно.
Карагач! Старый карагач… Может быть, забраться да посмотреть? Все уяснить – что там за девчонка… да как вообще.
