– Так из Смирны или из Эдирне? Или…
– Так какая разница, Тамия? Главное, чтоб на службу взяли. Знаешь, сколько обещают платить? В неделю – два акче! Янычары столько получают… правда, не в неделю – в день. Ну, так ты и не янычар, тебе воевать не надо.
– Два акче! Да не шутишь ли ты над бедной сиротой, дядюшка?
– Говорю ж, нет! Так сказать тебе, кто?
– Ну конечно же!
– А ты помнишь, что мне отплатить собиралась?
Маленькие, заплывшие жиром глазки торговца похотливо сощурились, рука его погладила девчонку по спине и чуть ниже…
– Ну, думай, думай, дева…
А что тут и думать-то? Еще бы год назад… ах, не посмели бы предлагать такое, да и сама бы Бояна, дочь почтеннейшего негоцианта, лучше бы приняла смерть… Год назад. Однако нынче… после того, что с ней произошло в Кючук-Кайнарджи, и дальше…
– Я готова на всё… дядюшка…
Фарух тут же засуетился, заоглядывался, холеная борода его задрожала…
– Там, в развалинах, место укромное есть… Ты, верно, знаешь. Ну, старая крепость… Ромейских еще времен… Ступай туда, а я сейчас, сейчас…
Что же делать? Пришлось идти. Правда, по пути Бояна попыталась выведать информацию у рыбника и зеленщика – те лишь пожали плечами. О еврее никто из них не слыхал. Что ж…
Выстроенная римлянами крепость Карсий ныне превратилась в развалины, и за колоннами, за поросшими густым кустарником остатками стен можно было найти достаточно укромное место. Если знать, что и где искать.
Поднявшись на холм по узкой, мощенной булыжниками улочке, Бояна в некоторой растерянности остановилась…
– Ты – Тамия? – откуда ни возьмись, подбежал какой-то оборванец, мальчишка. – Иди за мной. Хозяин ждет, да.
Ну, согласилась так согласилась – что уж теперь? Еврейское семейство – те, что искали служанку – казалось девушке странным. Как это так – неизвестно откуда взялись? Эдирне, Трапезунд, Измир… Три места! И всякий по-разному говорит. Само собой так не сложится, люди бы все равно знали. Значит – специально так сказали, распустили слухи, ага. Зачем? А шайтан их знает…
Развалины какой-то базилики, кусты… и впрямь – укромное место.
– Э, дэвушка! – Фарух нетерпеливо ждал. – Раздевайся, э…
Бояна не заставила себя долго упрашивать – что уж теперь ломаться-то? Мигом скинув одежду, подошла к толстяку…
Тот оказался никаким любовником, лишь ощупал всю да обслюнявил… Немного противно, да, как назло, смех еще разбирал, так, что девчонка закашлялась…
– Э, Тамия! Вах… Улица Медников иди, там спросишь бывший дом Равшана-заде.
* * *
Не обманул старый греховодник! На узкой улочке когда-то селились медники и колокольных дел мастера, нынче же к ним привалились и ювелиры. Бывший дом Равшана-заде выглядел, как истинный конак – двухэтажный, с нависающими закрытыми балконами и крышей. Балконы – все сплошь окна с распахнутыми ставнями, изнутри забранные жалюзи – поддерживали большие деревянные балки, подобно тому, какие имелись и в Варне в старинных домах, сохранившихся еще со времен Ромейской империи. Дом был выкрашен в цвет кирпича, на одной из труб свил гнездо аист. Как принято у турок, во двор вели двое ворот: одни в харем, другие – в селямлик, в мужскую половину дома. Впрочем, у евреев, наверное, было принято по-своему.
Еще подходя к дому, Бояна заметила у ворот трех девушек. Бедновато одетые, примерно так же, как и сама Тамия-Бояна, они, как видно, явились сюда за тем же. Получить место!
Соперницы, ага… Подойдя, Тамия вежливо поздоровалась и принялась исподволь осматривать конкуренток. Двое были уже старые, лет к тридцати, одна – молоденькая, но на лицо не очень.
Чу! За окнами, на балконе, вдруг промелькнула чья-то быстрая тень. Похоже, что женщина. Хозяйка?
Створка ворот со скрипом распахнулась.
– Это вы служанки? – хмуро вопросил чернокожий слуга в длинной турецкой накидке ферудже и сером тюрбане. Таких здесь, на рабский манер, именовали зинджами. Чернокожие рабы ценились.
– Так вы?
Он еще и недалекий, оказывается! Ну, а кому еще-то тут ошиваться?
– Мы, мы, – нетерпеливо махнув рукой, Бояна, а следом за ней и остальные девушки, направились следом за зинджем.
Ворота выходили на большой двор, вымощенный булыжником, так что телеги или кареты могли свободно доехать до двора, помещающегося под большой залой второго этажа. От маленького мраморного крыльца отходили лестницы, так, что хозяин дома может легко сесть на лошадь.
На первом этаже располагались комнаты для слуг, носильщиков кушаний, поваров, управляющего и для всех прочих, включая главного евнуха. По крайней мере, именно так было заведено у турок в богатых домах-конаках. В небольшом саду размещалась кухня, а чуть в отдалении – конюшни, бани, бочки с водой. Баня, как водится, примыкала к стенам харема. Примерно такое же расположение было и в доме недоброй памяти Весельчака Керима.
На второй этаж вела широкая деревянная лестница, именно там и располагалась зала, где обычно пребывал хозяин дома.
Хм… Интересно будет на него посмотреть! Подобное любопытство испытывали сейчас все четыре девушки, поднимающиеся вслед за чернокожим… на мужскую половину дома! Женщины… на мужскую… Ну да, хозяева точно – не магометане, нет! Так похотливый Фарух и сказал – евреи. У них ведь своя вера, да.
– Ожидайте…
Зиндж отвел девушек в небольшую комнатку и вышел, притворив за собой дверь. Впрочем, он почти сразу же вернулся, заглянул, поманив пальцем первую попавшуюся деву.
– Идем!
Оставшиеся барышни переглянулись и принялись терпеливо ждать. Бояна исподволь осматривалась. На первый взгляд, комната была как комната. Ниша для зеркала, рядом – маленькие ниши для кружек с водой и для фарфоровых ваз. Вдоль стен – подставки для трубок и каллиграфические надписи с тщательно вырисованными буквами во врезных деревянных рамках. В углу – этажерка для головных уборов, на полу ковер, в другом углу – жаровня. Еще имелись два больших шкафа для постели, матрасов и одеяла.
Вроде бы все как везде, но… Как-то все запущенно, пыльно. В любом уважающем себя доме в нише для трубок сейчас бы красовались длинные чубуки из жасминного, розового или какого-нибудь другого ценного дерева, дорогие чубуки с янтарными мундштуками – похвастаться перед гостями. Еще и красивые светильники… И рамки, вон, все потускнели, пылью покрылись… Видать, давно тут никто не прибирался. Так ведь для того служанку и ищут! Странно – почему одну?
* * *
Снова распахнулась дверь. Зиндж ткнул пальцем в ту, что помоложе:
– Идем!
– А где же другая? – удивленно хмыкнула Бояна. – Что ее там, съели, что ли?
– Верно, выпроводили через другой вход, – тридцатилетняя покачала головой. – В этих богатых домах всегда так много лестниц. Замучаешься убирать.
