– Что ж, на все воля Божья – иншалла!
– Иншалла, – спешилась приехавшая вместе с молодым господином дева – Ивонна. Красивая, стройная… и опасная, как змея!
– Иншалла! – слуги разом повалились на колени.
– Может, оно и к лучшему, – заходя в дом, задумчиво пробормотал Рауль. – Куда хуже было бы, если бы Кирмизи Эл встретился вдруг с шайкой Кривого Абдуллы. Тогда бы вышел шум! А оно нам надо? А так… спокойно все… тем более скоро все закончится. Что же касаемо Мари… госпожи Рашель…
– Думаю, нам вовсе не нужно ее выкупать, – негромко засмеялась Ивонна. – Зачем? Дело ведь вроде как сделано…
– Не нужно, да, – Мустафа-бей направился к лестнице, ведущей на второй этаж. – Если она и впрямь у Красной Руки. А если – нет? Если она попадет к урусам?
– Так теперь уж все равно. Что они успеют-то?
– Теперь – да. А если с нашим наступлением что-то пойдет не так? – Рауль обернулся. – Если придется все начинать снова? Ты разузнай. И, если что…
– Я поняла, господин, – пряча змеиную улыбку, покорно поклонилась Ивонна.
Мустафа-бей не испытывал никаких горестных чувств. Абсолютно! Какое дело восточному мужчине до каких-то там женщин? Правильно – никакого. На все воля Аллаха. Иншалла.
* * *
Подвал восточной башни использовался как арсенал. Повсюду стояли бочки с порохом, вдоль стен были аккуратно сложены ядра. Отдельно простые – каменные и чугунные, отдельно разрывные – так называемые «гранаты» или «бомбы». Еще в достатке имелась картечь для легких полковых пушек.
– Однако тут опасненько! – Круглов поднял свечку повыше. – Не взлететь бы на воздух, ага.
– Так осторожнее надо… Тсс!
Подняв вверх указательный палец, Ляшин прислушался – и явственно услыхал приглушенные голоса, доносившиеся откуда-то из-под земли, словно бы из самого ада!
– Слышишь, Иван Андреевич?
– Ага… – затаил дыхание напарник.
Оба застыли, как статуи. Стекающий с горящей свечи воск падал на каменный пол крупными горячими каплями.
Вот снова голоса… Напарники переглянулись – кажется, есть! Ну, вот он, подземный ход, вот они – супостаты. Только копни, ударь парочку раз киркой. И можно брать… А потом допросить с пристрастием!
* * *
К обеду обо всем доложили Суворову. Выслушав, комендант Гирсова усмехнулся и, склонив голову набок, с хитрецой посмотрел на Ляшина:
– Так, говоришь, таки взять?
Алексей отрицательно кивнул, как делали местные болгары, у которых кивок означал «нет», а мотание головой – «да».
– А что, что тогда? – заинтересовался начальник. – Да ты щи-то хлебай, а то Иван Андреич вон как наяривает.
Отец-командир нынче пригласил напарников отобедать, «чем бог послал да доброхоты местные поделились». Александр Васильевич всегда любил простую солдатскую пищу, вот таковою и потчевал. Щи из свежей капусты с говядиной, каша да печеная рыба. Еще кисели да пироги – с белорыбицей, с капустой, с грибами. Все вкусное, только что сготовленное, как говорят – с пылу, с жару.
После недавнего «налета» на шпионское гнездо его хозяйку, госпожу Рашель, поместили под арест в резиденции коменданта. Конечно, не в подвале заточили – предоставили отдельную комнату на втором этаже, в бывшем хареме. У двери выставили часового, навесили на окна решетки, на том и порешили – все. Никуда пленница не сбежит, даже если очень захочет. Кормили хорошо – опять же, вот этой простой пищей, да еще Александр Васильевич прислал узнице ящик шампанского – подарок от местных купцов. Сам-то Суворов шампанское не жаловал – кисло, желудок с детства больной. А вот шпионка пусть пьет, коли хочет, не жалко. Тем более – дама все-таки, не из простых крестьян.
Кое-что Рашель все-таки рассказала. Поначалу-то с ней не церемонились, припугнули по полной программе: притащили в подвал, одежку сорвали, на дыбу вздернули… Палач вышел с кнутом…
Сомлела шпионка, да, в себя придя, рассказал, что знала. И о Мустафе-бее с помощницей Ивонной-«змеей», и о шайке Кривого Абдуллы, что должны были поднять мятеж по условному знаку, коми, и был бы большой и громкий взрыв! Что же касаемо предателей, то Рашель с легкостью «сдала» Круглова, с которым была знакома лично, а вот дальше дело не пошло. Просто она больше никого конкретно не знала, лишь слышала от Рауля о каком-то фортификационном инженера и о «верном человеке в небольших чинах», координирующем всю систему турецких соглядатаев в гарнизоне.
Собственно говоря, все это Ляшин с Кругловым знали и раньше и уже практически вычислили «иудушку» инженера, коим оказался некий Петровский Кузьма Лукич, вольнонаемный из бывших чиновников. Именно за «его» шанцем и наблюдали. Скорее всего, именно оттуда турки рыли подземный ход к восточной башне. Рыли, рыли – в этом как раз сегодня и убедились, с чем на доклад и пришли.
– Думаю, Александр Василич, не стоит вражин раньше времени трогать, – хлебнув обжигающие щи, осторожно промолвил молодой человек.
Суворов удивленно приподнял левую бровь:
– То есть как это – не стоит? Любоваться прикажешь на них?
– Да нет, – облизав ложку, Алексей положил ее на стол. – Думаю, сначала нам надо свой подкоп подготовить, свою «мину» завести… Ложную!
– Так-так-та-ак! – комендант тоже бросил есть и азартно потер руки. – Ну-ну, говори, говори давай!
– Мы же знаем, что взрыв – сигнал к турецкому наступлению. Так пусть и наступают… В то время и в том месте, что мы им своим вот этим взрывом укажем. Заодно – и разбойников прижмем.
– Славно! Ай, братцы, славно! – чуть подумав, господин комендант велел денщику принести водки. – А лучше, братец, наливки. Той, сливовой… Ага… Ну, с ложным взрывом понятно. А что с этими?
Тут вступил Круглов:
– А как все будет готово – так тех и взять! С двух сторон – с башни нашей и с шанца…
– А ежели там не будет никого?
– Тогда порох весь вытащить и засаду устроить. Все одно ведь придут!
– Славно… – комендант вновь задумался, пригладив непокорный седоватый вихор. – А разбойники? Их нашли уж?
– Ищем, ваше превосходительство! – встав, вытянулся секунд-майор. – Бояна нам в этом помогает не-худо.
– Бояна? А дева та… Вы ее берегите, ага.
* * *
Бояну и так берегли, что и говорить. Поселили здесь же, на комендантском подворье, в отдельных хоромах. Деньжат подкинули. Не так, чтобы очень, но на полдома уже хватило бы! Или на какой-нибудь маленький «эв». По совету Ляшина девушка вновь изменила внешность – закрасила рыжину басмой, превратившись в эффектную брюнетку, да переоделась в «болгарское платье»: длинная юбка, передник, платок. Родинку над верхней губой белилами забелила, нарумянила щеки… Теперь уж никому не узнать… если пристально не вглядеться.
Предосторожности сии казались Алексею ничуть не лишними. Слуги госпожи Рашель, правда, сидели тихонько в доме, но ведь был еще и Мустафа-бей. И Ивонна…
