И пошла себе спокойненько на базар! Длинная темная юбка, передник, серенькая сорочка, кафтан, на голове круглая суконная шапка. Корзинка в руках. Служанка на рынок отправилась. Видать, хозяева срочно послали, некогда было и лицо умыть. Замарашка-простушка, чего уж. Таких девчонок – полно и цена им на базаре, как редиски пучок.
Мимо пробежали русские солдаты с ружьями. Озабоченные! Останавливали прохожих, расспрашивали… Ивонну тоже остановили, спросили, не видала ли кого подозрительного? Не слыхала ли?
– Не-е, ничего такого, нет. А что случилось-то? Убили… Вот те на! Вот горе-то!
* * *
Голова госпожи Рашель оказалась расколотой, как орех! Выпущенная кем-то пуля угодила пленнице прямо в лоб, энергией выстрела тело просто отбросило с балкона в покои…
– Видать, с близкого расстояния били, – покачал головой Суворов. – Эх, сволочи. Такую красу погубили. Жаль.
– Думаю, во-он из того дома стреляли, – Ляшин вышел на балкон, всмотрелся. – Ну да, больше неоткуда. Не с улицы же бить! Я схожу, гляну, ваше превосходительство?
– Давай. Людишек с собой возьми… Да солдатушек прямо сейчас по окрестностям отправим… – Александр Васильевич горестно скривился и снова глянул на распростертое на полу тело. – Эх… Хоть и пленница… а такая краса. И поговорить с ней приятно было. Сразу видно – дама, не кто-нибудь. Эх…
* * *
Ворота оказались заперты изнутри! Перемахнув через ограду, Алексей сразу же вытащил шпагу… Кто-то из полезших следом солдатиков, отворив ворота, впустил остальных. Сразу стало как-то веселее, уверенней! Вряд ли, конечно, убийца станет здесь дожидаться, его, скорее всего, уже и след простыл, но… Все же приятно, когда у тебя за спиною полдюжины солдат с ружьями, с примкнутыми штыками!
– Ваш-бродь… Вроде нет никого, – осмотрев двор, шепотом доложил капрал.
– Двое со мной, – Ляшин покусал губу. – Остальные – здесь осмотритесь.
– Слушаюсь, ваш-бродь… Сутин, Маскаев – за господином поручиком. Остальные – здесь.
Заброшенный дом казался пуст, зато место преступления обнаружилось сразу, на втором этаже. Полутемные покои, закрытый ставнями балкон. Свет проникал лишь через проделанное в ставнях отверстие…
– Через него и стреляли…
– Ваше благородие… Карабин!
Распахнув ставни, Алексей внимательно осмотрел оружие, еще пахнувшее пороховым дымом. Ну да, совсем недавно стреляли, и полчаса не прошло. А так – карабин как карабин, обычный… с нарезным стволом.
– С таким надобно уметь обращаться…
– Видать, кто-то сумел…
– Ваше благородие…
Ляшин и сам уж заметил брошенную в углу пилу. Длинную, лучковую… Наверное, от хозяев осталась, не убийца же приволок. Ему-то зачем пила?
– Тут еще…
Балахон женский. В таких мусульманки по улицам ходят. Ни лица, ни фигурки не видать, одни глазищи сверкают. Тоже, верно, от прежних хозяев… Хотя дом-то, похоже, христианский. Тогда откуда этот балахон? Да мало ли…
В бытность свою в прежней эпохе Алексей, как и любой российский обыватель, с полицией прямо не сталкивался и о работе следователей и оперативных служб знал только из кинофильмов. Как и все, следователя с опером мог запросто перепутать, как судмедэксперта с техником-криминалистом. Одно только знал – от сидения в кресле с трубкой преступления не раскрываются. Людей надо искать! Свидетелей. Обязательно кто-то что-то видел, что-то может рассказать – место-то людное. И время преступления известно. Наверняка и выстрел многие слышали, а может, кого и видали. Кого? Кто под подозрением? А поглядим. Сначала бы – с людьми поговорить. Тут ведь рынок рядом… кто-то туда мог идти… или уже оттуда. Торговцы, покупатели…
За поиски истово взялась и Бояна. Сама напросилась в помощь, Ляшин не возражал, видел – плохо девчонке, пусть хоть так развеется, займется делом. Именно Бояна первой обратила внимание на некоего водоноса, коего припомнило с полдюжины человек. А уж когда кто-то из свидетелей – парни-плотники – вспомнили о том, что у водоноса была при себе пила… Правда вот, ушел он, судя по показаниям, еще до выстрела. Но свидетели вполне свободно могли и напутать, на то они и свидетели. Недаром ведь поговорка – врет, как очевидец.
Еще видели девушку в балахоне. Правда, ее никто бы и не вспомнил, если бы Алексей не задал прямой вопрос. Да-да, была такая! Как раз в это время, когда… Не, ничего такого подозрительного не делала. Просто по улице шла, не торопилась. Заходила ли в заброшенный дом? Не, не видели.
Как найти водоноса? Хм… таковых в любом турецком городе – с избытком. В Гирсове, может, сотни полторы… ну, чуть поменьше. Гиблое дело – искать.
– Нет, не гиблое, – поставив на стол вымытую посуду, возразила Бояна. – Водоносы-то кто? Старики да мальчишки. Взрослые сильные мужчины среди них – редкость. Хотя, думаю, никакой это не водонос. Притворился просто.
Ну да – права девочка, права. Кого теперь и искать-то?
Поручик задумчиво посмотрел в небо, на стаю журавлей. Осенние птицы. То ли на юг летели, то ли, наоборот, уже прилетели с далекого севера. А может, просто пролетали мимо.
– А что, это вот сумка водоноса, кожаный мех…
– Кирба!
– Ну да, кирба. Ее просто так, запросто, купить можно… или нужно заказывать?
– Просто так – вряд ли, – покачала головой девушка. – Ну, если какой водонос продаст… А вообще можно бы поискать мастерскую. Я попробую?
– Давай.
Пусть ищет. Может, и найдет. Да и грустить времени не останется, о монастыре думать…
Бояна явно обрадовалась поручению, даже посуду до конца не домыла. Забегала, что-то про себя бормотала, прикидывала… Потом взяла корзину и ушла, пообещав вернуться к обеду.
– Заодно на рынок зайду. Куплю что-нибудь.
– Деньги-то возьми!
– Да есть…
Махнула рукой, улыбнулась – и за ворота. Только ее и видели!
Старый грек Харитон лишь хмыкнул, глянув девчонке вослед:
– Ишь ты, как разохотилась. Ну да пускай. А то все время грустит, хорошо – не плачет.
* * *
Кожаных дел мастер Ибрагим Сириец оторвался от своего дела и, вдев в иглу толстую суровую нитку, повернул голову. Снова кто-то пришел! Заладили – целый день. То дева какая-то, то вот… Хоть и говорят – гость в дом – счастье в дом, но ведь и работать когда-то надо. Деньги-то с неба не падают, ага.
Правда, на этот раз гость оказался знакомым… Что еще хуже – теперь чаем его пои, уж точно не до работы будет!
– Салам алейкум, достопочтеннейший Ибрагим, доброго дня. Как здоровье, как жены, дети?
– Алейкум ассалам, дорогой Фарух. Рад тебя видеть. Все, слава Аллаху, хорошо. Садись, сейчас велю подать чай… Эй, Али!
Юный подмастерье, трудившийся здесь же, во дворе, опрометью бросился к кухне…
