– Вроде бы слова турецкие… – вслух удивился Фарух. – А написано латиницей. Как так?
Кинжал не пощадил и тунику. Разрезал, царапая кожу, обнажил молодое упругое тело…
– О, господин!
– Стоять! Стоять, господин Хлудов! Я вам говорю.
Хлудов мог бы прикончить пленницу одним ударом. Да так, видно, и сделал бы… если бы не меткий выстрел Круглова. Ах, Иван Андреевич, какой же ты молодец!
Схватившись за простреленную руку, предатель вскрикнул и, прыгнув с обрыва, кубарем скатился к реке… Нырнул, поплыл, несмотря на рану, уверенно и быстро…
– Никодим, Прохор – приглядите тут…
Солдаты уже схватили Фаруха и погнались за его слугой. Никодим Иваныч, охнув, принялся развязывать пленницу…
– Ах, дева, девица… как же тебя, бедолагу… ах…
Со шпагой в руке Алексей сверзился с обрыва. За ним поспешал Круглов и еще парочка караульных из Астраханского полка.
Хлудов уже выбрался на тот берег, встал, пошатываясь и придерживая раненую руку…
Тут же раздался выстрел. Тяжелая пуля, угодив предателю в грудь, отбросила тело в реку…
Стоило многих трудов выловить его, вытащить… Да и нужно ли было? Ведь мертвее мертвого.
– Эх… Кто стрелял?
– Да с того бережка, похоже, пальнули.
Солдаты во главе с Ляшиным поднялись на тот берег. Ну да, станут там их дожидаться, держи карман шире! Лишь свежие отпечатки копыт за кустами да кислый запах пороха…
Что ж…
* * *
Накинув на себя кафтан, Бояна стояла на коленях прямо над обрывом. Что-то бормотала, держа в руках разорванную тунику… Молилась, что ли? Ну да, похоже, что так.
Алексей неслышно подошел сзади, молча уселся рядом.
– Спасибо, что успел, – повернула голову девушка. – Я помолюсь?
– Давай…
– Озлем Текин… Редд… Мор ве Отеши… Думан… Манга… Карго…
Бояна читала написанные на тунике молитвы.
– Анадолу рок-фестивал…
– Что-что? – Ляшин поначалу не понял. – Что ты читаешь? Какой рок-фестиваль, к чертям собачьим?! И турецкие рок-группы… Откуда у тебя это?!
– Подружка когда-то подарила. Джамиля…
* * *
Двое всадников неслись по узкой дороге к урочищу Кызыл-Ахмет, где еще с утра дожидались их конные янычары.
– Можем уже и не торопиться. Янычары рядом, – один из всадников обернулся, придержав коня. Похвалил: – Ты метко стреляешь, Ивонна.
– Я знаю, мой господин. Только вот сомневаюсь…
– Не сомневайся. Раненым мы бы его не довезли. Ничего, найдем других. Золото все любят!
* * *
Море билось о скалы, наваливалось пенными языками на песчаный пляж, шатало отельную эстакаду. В погожие дни здесь всегда собирались отдыхающие, пили пиво, расслаблялись, нежась на ласковом солнышке. В погожие дни… А вот нынче-то день выдался непогожим, ветреным и каким-то нервным. Да и не день – вечер уже. Темно, лишь горят фонари да светятся за дорогой окна отеля. А дальше уже ничего нет, лишь в нескольких километрах – городок Конаклы, а здесь, сразу за последним отелем – электроподстанция. Столбы, изоляторы, провода…
Это очень важно, чтоб было много электричества. Очень важно. Иначе не получится, не выйдет ничего, провалится научный эксперимент… Правда, эксперимент нелегальный, но ведь какой важный!
Ученик девятого класса лицея Фен Аслан Довут оглу, тряхнув намокшими от брызг волосами, положил на песок скутер. Немного постоял, глядя на бурное море, и, сняв с плеча модный спортивный рюкзак, вытащил оттуда непонятный прибор, чем-то похожий на старинную кинокамеру. Может, еще раз попробовать? Ну, где же Джамиля? Где? Или… Мальчишка похолодел… Неужели получилось? И Джамиля уже… Тогда почему он здесь? Почему на него-то не подействовало темпоральное поле?
Ах, вот это прибор! Еще бы, лицей Фен – это вам не обычная старшая школа! Это физика-математика, математика-физика, математика, математика, математика… Еще философия, да. Ах, лицей… На всю Аланью таких – два. Один – в котором учился Аслан – почти в центре города, недалеко от городской автостанции и рынка.
Попробуй-ка, поступи – школьных баллов хватит о-очень немногим. Ему вот хватило. И Джамиле. Потому что Джамиля – умная. Она и красивая, очень. И тоже очень умная – прямо страшно общаться! Первое место по прикладной математике во всей провинции Анталья! Еще и прибор этот, эксперимент… Стамбульский университет по таким студентам плачет! Ах, Джамиля… да где же ты? Уже минут пять прошло с момента испытания… а этой девчонки все нет!
– Эй, Джамиля-а-а! Эй! Ты где?
И впрямь что-то случилось… Надо еще раз попробовать прибор. Ну да, худо не будет. А ну-ка…
Парнишка нажал кнопку… Вырвавшийся зеленовато-фиолетовый луч осветил бурное море. Мигнули фонари… мигнули и погасли…
* * *
– Что?! Что такое? – Ахмет Озер, старший инженер смены, недоуменно вскинул правую бровь. Откуда-то полетели искры, мигнул и погас свет… впрочем, тут же включилось аварийное питание. Вот это да! Пожалуй, на этой подстанции такое случилось впервые. И кто, интересно, будет виноват?
– Эй, парни! – Ахмет покричал электрикам.
В ответ лишь донеслось:
– Уже!
Аварию ликвидировали быстро. Да какая там авария, просто предохранитель перегорел. Заменили, поставили новый – и вот вам, пожалуйста, свет! И пары минут не прошло. Оперативно!
– Молодцы! Якши.
– Ну так!
Ну да, молодцы. Не хватало еще проблем в благословенную пятницу! Правда, интересно, отчего же все-таки замыкание? Птица попала в провода?
Инженер бросил взгляд на экран монитора… и ахнул!
– Ва, Алла!
– Что там такое. Ахмет?
– Не поверите, парни! Такое впечатление, что у нас только что украли немереное количество киловатт!
* * *
– Джамиля-а! – снова закричал мальчишка.
Вспыхнули, зажглись погасшие было фонари… И в их свете… Кто-то выходил из моря! Хрупкая девичья фигурка…
– Джамиля-а! – бросив прибор, подросток побежал к морю…
– Аслан? Аслан! Аслан…
Джамиля обняла приятеля и зашлась в рыданиях. Худенькие плечи ее тряслись, мокрые волосы слиплись и висели паклей.
– Не плачь, Джамиля, не плачь… Кто тебя обидел? Ты только скажи!
По щекам парнишки тоже катились слезы…
– Аслан… Ты! И я… Я наконец-то здесь, здесь… дома… даже не верю…
– Не плачь… Не надо… не плачь… Откуда эта одежда?
И впрямь, вместо джинсовых шортиков и майки с эмблемой анатолийского рок-фестиваля на девушке были надеты какие-то узкие штаны и старинного покроя кафтан…
