Несколько крупных чумазых существ, отдаленно напоминающих людей, устроились на некогда прекрасной площади Неистощимого Источника. Они переговаривались на своем рычаще-хохочущем языке, а над костром висела, жарясь, туша шакала. Я хотела обойти каннибалов за добрую милю, как вдруг увидела на бортике бывшего фонтана, у которого и сидели хищники… бумажку.
Ярко-алую. Знакомая заготовка для ташени! И, кажется, на ней даже что-то написано. Значит, не я одна додумалась оставлять следы. Здесь точно был Дахху!
С громко бьющимся сердцем я внимательнее оглядела костер: надеюсь, рядом с ним не лежат обглоданные человеческие кости?.. Но шакал явно был первым блюдом в меню каннибалов. Это радовало.
– Хорошо… – задумчиво протянула я.
Меча нет – боя не получится. Даже если бы был, я бы звоном перебудила всю Мудру, и меня бы тогда ели набежавшей с голодухи толпой. Я могла бы использовать хранительскую кровь, но в карманах оставалось всего несколько пузырьков, и с учетом грядущих событий тратить сейчас их было неразумно.
Поэтому, вдохнув-выдохнув для спокойствия, я начала красться в сторону фонтана просто так. Сама по себе Тинави из Дома Страждущих, как есть, отчаянно пытающаяся сойти за тень на песке.
Эти двадцать метров – или что-то вроде того – дались мне ой как нелегко. Я хорошо бегаю по жизни, хорошо играю в тринап, танцую, чьяговствую, даже дерусь – теперь! – но вот воровская походка до сих пор не является моей сильной стороной. Есть куда развиваться!
Однако терпение, труд и правильная мотивация – не быть сожранным – все перетрут.
Так что всего-то полчаса на пределе нервов, и вот я уже корячусь за бортиком фонтана, а каннибалы сидят настолько близко, что руку протяни – можно по-братски потрепать одного из них по грязному плечу.
Но и записка – долгожданная красная записка тоже была тут.
«Тинави, Полынь, Лиссай, Кадия,
я буду ждать вас в поместье Дома,
к которому принадлежит облагодетельствованное нами дерево».
Как он про Марцелу-то, а!.. Но все правильно: чтобы чужаки не поняли.
Ниже было указано число и время, до которых Дахху планирует там находиться. Увидев их, я чуть не взвыла. Срок прошел два часа назад! Пепел!
Расстроенная – ну и где теперь искать Смеющегося? И ради чего, спрашивается, я совершала весь этот путь? – я подняла взгляд от записки и вздрогнула. На крыше ближайшего дома, почти невидимый в тени, размотавший по такому случаю тюрбан, сидел, собственно, Дахху. Увидев, что я заметила его, друг всплеснул руками в стиле: «Ну наконец-то посмотрела, небо голубое!» – и отчаянно зажестикулировал: «Вали оттуда! Ва-ли!»
Я так и сделала.
И хоть обратный условно-воровской путь мимо каннибалов дался мне ничуть не проще с технической точки зрения, психологически он был приятнее: теперь я точно знала, что в конце ждет награда.
Если этот лохматый дурачина, конечно, сейчас еще куда-нибудь не свалит, пока я иду…
* * *
После того как мы полноценно, хоть и беззвучно, поликовали на тему нашей встречи, я шепотом поразилась:
– Дахху, а зачем ты на крыше-то сидел?
– Да я примеривался, как лучше спрыгнуть, чтобы заменить записку. – Друг засмеялся и смущенно показал уже новую красную бумажку: – У той ведь срок годности истек, нехорошо…
Классический Дахху.
Нет чтобы сразу бессрочную сделать!
– И что ты написал в этой? – прыснула я.
– Что я вас всех ненавижу, – тяжело вздохнул друг. – И очень надеюсь увидеть когда-нибудь еще. И на сей раз буду ждать возле главных ворот Запретного квартала, потому что, если что, Мелисандра явно придется спасать мне одному.
Мы пошли дальше по мертвому городу. Колючие перекати-поле то и дело выкатывались нам под ноги – свободные, клочковатые короли пустыни; дважды мы встретили деревья инграсиль, растущие из полуразрушенных домов.
Оказалось, что кат-ши выбросил Дахху прямо здесь – в развалинах библиотеки, некогда принадлежавшей Дому Лживых. Поклажа друга тоже пропала: мы начали подозревать, что хитрый котик просто решил поживиться за наш счет. Вдруг в сумках обнаружилась бы еще мур-рыбка?
Зато в библиотеке Дахху наткнулся на настоящий срединный артефакт – зеркальце на изящной ручке. Очень древнее, серебряное – некогда его стопроцентно сделал или зачаровал один из богов-хранителей, потому что только осененные ими вещи смогли пережить страшное драконье пламя 1147 года. Все остальное ящериный огонь не пожалел – как лава, он легко огибал любые препятствия, втекал во дворцы, подвалы, запертые сейфы…
Выбравшись из Дома Лживых, Дахху пытался найти нас, но ходить по Мудре днем оказалось невыносимой идеей – яркое пустынное солнце отражалось от голубого стекла зданий так, что буквально поджаривало тебя заживо. Поэтому друг оставил в городе несколько писем и укрылся в поместье Дома Парящих до темноты.
– Кстати, о Парящих… – пропыхтел Дахху, пока мы с ним забирались на развалины покосившейся звонницы, поднимавшейся высоко над округой. – Помнишь, я не хотел приступать к биографии Марцелы, потому что считал, что это ерунда, а моя миссия – помогать людям?
– Конечно, помню, – просипела я от натуги, изо всех сил пытаясь не сорваться – мы были уже весьма высоко, а песок внизу только кажется мягким.
– В общем, я счастлив, что все-таки взялся за нее. – Дахху первым залез на обвалившуюся крышу и, упершись голыми пятками в каменный карниз, рывком втянул меня за собой. – Ведь в итоге я все равно помог, хотя и не ожидал этого! Причем не только Марцеле, но и многим другим: после ритуала превращения она прямым текстом сказала – теперь я смогу сделать для Шолоха еще больше. Это так здорово, знаешь, Тинави. И так… вдохновляюще.
Мы встали спиной друг к другу, внимательно вглядываясь в городские улицы, разбегающиеся под нами. На удачу, южная ночь, поглотившая пустыню, была бархатисто-глазастая, бессчетно-звездная, а луна сияла над барханами так ярко, что нам не требовалось фонарей.
– Оказывается, жизни можно доверять, да? – с улыбкой подхватила я размышления друга. – Она, хитрюга, где-то там у себя записывает наши искренние желания – и приводит нас к ним, пусть иногда и не прямой дорогой.
– Вот-вот. Никогда не знаешь, какая магия может прятаться за случайными и не такими уж привлекательным поначалу делами… О! Посмотри сюда! Это не Кадия?
Я проследила за вытянутым пальцем Смеющегося, опасно зависшего над пустотой. И действительно: подруга, готовая будто взлететь в любую секунду, – ох, эта прекрасная выправка департамента стражи! – шла по длиннющей улице Кривой Монеты, напряженно озираясь.
– Кадия! – обрадовалась я. И тотчас испугалась: – По-моему, ей наперерез выдвигается какой-то зеленый и крайне зловещий призрак…
– Успеем перехватить! – кивнул Дахху, и мы двумя сумасшедшими горностаями бросились спускаться с колокольни.
