– Что с вашими коллегами, дежурившими тут в субботу ночью? – без приветствий начал Полынь. – Они живы?
Нет ответа.
– Мы здесь по приказу королевы. – Внемлющий показал одну из кремовых ташени, прихваченных из ведомства. Гвардейцы покосились на печать, друг на друга, на меня – и нехотя открыли двери.
– Коллеги живы, – доложил один из них. – Они охраняли зал снаружи и не видели ничего подозрительного.
– Может, слышали что-нибудь?
– Нет. Во время праздника здесь было достаточно шумно, снизу доносились музыка и голоса. К тому же дворцовые привидения в поисках уединения то и дело приплывают на этот этаж. Они бывают довольно громкими. Плачут.
Полынь сказал «ага», и я вскинула бровь:
– Потенциальные свидетели, думаешь?
Ловчий кивнул.
– Я могу с ними поговорить?
– Если найдете, – равнодушно откликнулся гвардеец.
Я еще раз оглядела крохотный этаж. Тут все было настолько на виду, что мимо стражи незамеченной не проскользнула бы даже мышь.
– А как же террорист проник в Зал Совета? – протянула я. – Или там есть второй вход?
Гвардеец, уже понявший, что мы с Полынью не очень формальные ребята, попробовал по-свойски пожать плечами, но в доспехах у него это не получилось. Только скрипнуло что-то.
– Возможно, тайный ход? – чуть ли не облизнулся Полынь.
И, открыв створчатую дверь, пропустил меня вперед. Я шагнула через порог – и обомлела. Помните, я говорила про гобелены? Все. Забудьте. Уже не актуально.
Кто-то вихрем прошелся по Залу Совета. Содрал со стен шитье. Рваные куски материи обвисли грустными лоскутами. Под ними виднелись багряные камни стен, свидетели истории. Безмолвные прежде. Но не сейчас. Потому что преступник оставил на них послания.
Выведенные яркими красками, оскорбляющими дух старины, на стенах пестрели надписи, выполненные тем же странным шифром, что и свиток на площади. И везде – цифра «пять». Пять, пять, пять. Скачущая, дрожащая, нарисованная с завалом влево, наклоном вправо, прямая, изогнутая пятерка…
Пока Полынь водил по надписям носом, будто близорукая библиотекарша, я посмотрела на высокий купольный потолок, потом выглянула в единственное окно Зала Совета. Земля была головокружительно далеко. Вряд ли сюда забрались снаружи.
Возможно, местные стены и колонны хранят не только мечи, но и, действительно, секретные дверцы… Я пошла тихонько простукивать помещение по периметру.
– Ага! – воскликнул между тем Полынь, уже перерисовавший себе таинственные знаки и теперь ползающий по залу с лупой наперевес. – Тут есть что-то вроде следа, смотри-ка!
И действительно, на полу у стены, под значком, нарисованным гораздо выше и кривее других, – будто террорист подпрыгнул, чтобы дотянуться туда, – было просыпано немного голубовато-белых песчинок.
– Наш террорист настолько стар, что из него уже песок сыпется? – пошутила я.
– Они могли высыпаться из подошвы при подпрыгивании, – удовлетворенно заметил Полынь, осторожно собирая улики в специальный флакон. – Необычный песок. Надо будет узнать, где найти такой в Шолохе. Ходящие заметили след? – оглянулся Ловчий на гвардейца.
– Понятия не имею. Мне эти упыри-теневики не доклады… – вдруг гвардеец резко, испуганно закашлялся.
Мы с Полынью обернулись. В дверях, привалившись плечом к косяку, стояла фигура в золотом плаще и глухой маске.
Гвардеец побледнел – под цвет серебра доспехов.
– Господин Внемлющий! – угрожающе пророкотал Ходящий.
– Я здесь официально. – Полынь не глядя метнул в теневика письмо. – Королева позвала.
Тот скомкал ташени и бросил на пол:
– Нам не нужны конкуренты.
– Так давайте станем партнерами, – мгновенно отозвался Ловчий. – Вы уже разгадали шифр?
Вместо ответа теневик подошел к Полыни и, ухватив напарника за плечо, рывком оттащил от стены.
– Последнее предупреждение: отвали от нашего дела, – зашипел он.
– Значит, не разгадали, – сделал вывод Полынь. – А что, собственно, за жадность такая? Уж не замешаны ли вы сами в этих миленьких преступлениях? Как вообще можно проворонить нападение на Зал Совета? Каковы шансы, дружище, что это вы с коллегами сами решили пошалить подобным образом?
Теневик неприязненно отшатнулся:
– Ты такой же псих, как твоя изгнанная тетка, раз говоришь подобное, Внемлющий. Королевство – наша жизнь, мы не принесем ему вреда. Это вы – предатели – рассыпаете клятвы свои, будто песок из безымянных могил, переступаете через слова свои, будто…
– Да заткнись ты уже, а, – вдруг с таким презрением бросил Полынь, что даже я испугалась.
Казалось, в Зале Совета, и без того темном, потемнело… Один лепесток инграсиля бесшумно сорвался с ветки и, кружась, полетел на пол под стеклянным куполом.
Полынь хотел добавить еще что-то, но ему помешали. Потому что в дверях зала показалась она – ее величество Аутурни.
Королева прошуршала, как кисть черемухи, и в каждом отблеске солнца на ее платье играла улыбка. Светлые волосы Аутурни волнами скатывались вдоль четко очерченных скул, обнимали покатые плечи, широко разливались у талии – на контрасте, там, где тоненькую королеву стягивал корсет. Завитки волос обрывались у скрытых подолом – но наверняка острых – колен.
И если чем-то и была Аутурни похожа на Лиссая – своего младшего сына, – то этим: колкой удлиненной грацией пальцев, запястий, локтей. И конечно, глаза – все те же глаза, зеленые озера со всполохами янтаря, будто Лес, отраженный в воде; Лес, в котором все не как у людей, вверх ногами, вверх тормашками; все обыденное нас смутит, все нереальное – предвосхищаем…
– Ваше величество, – Полынь скупо поклонился.
– Господин Полынь, наконец-то, – раздраженно бросила Аутурни. – Сколько можно?
И, как по волшебству, от этих искривленных губ вся красота ее ушла.
– Вы полдня меня игнорировали, – почти выплюнула королева.
Полынь промолчал. Гвардеец поспешил смыться – у стражей чуйка на плохое настроение монархов.
Вдруг Ходящий сделал шаг вперед:
– Ваше величество… – Гладкая маска скрывала лицо этого самоубийцы. – Господин Внемлющий сообщил, что вы пригласили его участвовать в расследовании. Вы не изволите передумать? Теневой департамент уже взялся за дело, и привлечение сотрудников из других ведомств не имеет смысла, поэтому…
– Господин Полынь врет, – отрезала королева и заправила прядку волос за ухо – белое, как ракушка Шепчущего моря.
Ходящий запнулся. Полынь удивленно вскинул бровь.
Аутурни прищурила великолепные глаза на моего напарника:
– Я не прошу вас расследовать это возмутительное дело. Я прошу вас уделить необходимое внимание моей безопасности.
