На Министерской площади Полынь подозвал пилигрима Велота – своего любимого информатора, который в этот утренний час сидел, посасывая трубку и низко опустив капюшон рясы, в тени кряжистого дуба.
Вообще, Велот был главой знатного Дома Дерзающих, а значит, весьма и весьма состоятельным человеком, которому уж точно не приходилось думать о деньгах для выживания. Но пилигрим исповедовал идею того, что «большее – в малом». Он довел ее до радикальной степени, отрекся от всех богатств и теперь возглавлял братию нищих в центральных кварталах столицы. Вдобавок каждый год он покидал Шолох на месяц, чтобы в безмолвии обойти лесные святилища всех шестерых богов – именно поэтому его прозвали пилигримом.
На мгновение я подумала, что Полынь сейчас скажет: «Милый Велот, я ухожу на покой и завещаю твою работу своей коллеге Тинави, благо она теперь тоже может иметь информаторов, и, конечно, я хочу, чтобы ей достался лучший», – но прах там был.
– Готовься, пилигрим. В ближайшие дни у меня будет для тебя много поручений. – Полынь незаметно опустил в карман Велота золотую монету.
– Я рад, мастер Ловчий, – пилигрим сощурил глубоко посаженные глаза. – Я уже думал, что вы окончательно отдали предпочтение тому, другому информатору. Голубоглазому.
– О, что ты, Велот. Твоя служба бесценна. Я просто проверял того человека, так как подозреваю, что его скоро наймет Тинави.
Я вскинула брови и с интересом воззрилась на напарника.
О ком это он говорит? Насколько я помнила, среди агентов, работавших у Полыни в последние полгода, не было голубоглазых. Парочка ундин не в счет, они все же женщины, и Велот бы явно это заметил.
– Это кого же ты мне пророчишь в помощники? – полюбопытствовала я.
– Не скажу. Хочу проверить, додумаешься ли ты сама его нанять, – показал язык Ловчий.
Вдруг за спиной у меня раздалось агрессивное цоканье трости о мостовую. Велот мгновенно испарился – так, как это умеют только нищие. Полынь не менее шустро запрыгнул в дворцовую карету, потрепав меня по плечу на прощание. Я, оставшись в одиночестве, обернулась и увидела Селию.
– Скатертью дорожка, – мило пожелала она, глядя на захлопнувшуюся дверцу кареты. – Тинави, хватит прохлаждаться. Для вас есть дело.
Лишь вернувшись в министерство, я поняла, что моя мумия укатила вместе с Полынью. Ничего себе, какая коварная! Ну и ладно. Ее можно понять.
* * *
Для начала Селия поручила мне рассмотреть жалобу хобгоблина, недовольного тем, что гости его хозяйки сожрали оставленные ему сладости. Потом – разобраться с беседочным увальнем, разгромившим теплицы тернасской колдуньи. Затем – отыскать рамбловца, из-за которого на Потаенном рынке появилась партия ядовитых эликсиров подводного дыхания.
Я отметила, что Селия выдает мне дела по нарастающей: от элементарного к более сложным.
Мы с госпожой Сгинувшей как будто играли в игру с растущими ставками – и сообразно тому, как выигрышные фишки копились на моей половине поля, меня охватывал все больший азарт. Я носилась по всему городу как угорелая – точно так же, как это было в самые первые дни службы. Меня подталкивали одновременно интерес и желание узнать: после какого по счету дела Селия скажет «хватит, вы молодец»?
Или у нее в принципе нет таких слов в лексиконе? Или гнаться за чьим-то одобрением, пусть даже из любопытства, это самое глупое на свете дело, и лучше бы я притормозила и насладилась погожим деньком?
Наконец гонг пробил семь часов. Уличный свет с голубого дневного сменился на золотой вечерний. Ресторанчики стали выставлять меловые доски с меню сегодняшних ужинов. Я, уже конкретно так измочаленная, думала, что работа закончена, но неожиданно Селия, сузив глаза, выдала мне еще одну папку.
«Дело пятого уровня» – то есть простое. Синяя наклейка – то есть не срочное.
Девочка Ринда Шаграух… Пятнадцать лет… Дочь нюктов из Подгорного королевства. Пропала предположительно на болотах. «Мы не знаем, как быть», – цитата матери на присланной ташени. Текст дрожит от волнения…
– Селия! Почему это оказалось в несрочных делах?!
– Потому что не прошло три дня с момента пропажи.
– Но… это же ребенок и болота!
Селия оперлась о трость.
– Я с вами согласна, Тинави, – бесцветно сказала она. – Но вот такая у нас система. Формально вы можете заняться этим делом завтра, считайте, я просто выдала вам его с вечера. Оно ведь не срочное, верно?
Я ничего не ответила. Просто развернулась и метнулась к выходу.
* * *
Согласно документам, дом Шаграухов располагался в квартале Предболотья. Как и следует из названия, это был район, примыкающий к длинной полосе Рычащих болот, что на западе Шолоха. Чтобы попасть туда, нужна была лошадь. А лучше – легконогий кентавр.
К счастью, мой любимый перевозчик Патрициус Цокет очень удачно нашелся на Министерской площади. Он стоял посреди клумбы и советовал каким-то туристам самые романтичные места в Шолохе. Судя по их удивленным лицам, рекомендации Патрициуса – конюшни, луга, водопои – казались им немного странными. На лице кентавра, как обычно, сияла крупногабаритная улыбка, а золотисто-русые волосы были заплетены в короткие косички и украшены веточками.
Я увела его у собеседников так резко, что они решили – перевозчика арестовали.
– Мадам! – Патрициус нетерпеливо крутил головой, пока я забиралась в седло, разгребая себе местечко между объемными курьерскими мешками. – Как ваши дела сегодня?
– Как всегда, Патрициус. Недосып пополам с эйфорией. А твои?
– Жизнь кентавра переменчива, мадам. В какие-то моменты ты чувствуешь себя на коне, в какие-то – конем. Сегодня первый вариант, что не может не радовать. Куда нам?
– В район Предболотья. Там девушка пропала, поднажмем.
Минут через сорок мы с Патрициусом остановились перед кирпичным особняком, у которого башенок было больше, чем зубов у волкодлака. Особняк стоял последним на улице. И то, улица – одно название. Всего несколько незаселенных домов в густом сосновом подлеске.
Слуга-нюкт с пепельной кожей, острыми ушами и темно-красными глазами попросил меня оставить Мараха на жердочке в прихожей и пригласил в гостиную, которую тревожными шагами мерили родители пропавшей. Они тоже были типичными нюктами: угловатыми, высокопарными, периодически срывающимися на гортанный горный язык.
– Ринда любит болота, – объясняла госпожа Шаграух. – Она нередко гуляет там и заходит в Терновый замок – детский дом, что скрывается в топях. Говорит, у нее там друзья. Бывает, Ринда возвращается после заката, когда мы уже спим, и нам это уже привычно. Но сегодня утром выяснилось, что она не ночевала дома.
– Мы отправили слуг на болота, но они не могут уйти далеко – слишком боятся смрада и сумрака ваших падей, – вступил в разговор господин Шаграух, серыми пальцами в волнении стискивая рубашку. – Мне тоже сложно там находиться. Для нас, большую часть жизни проживших в твердых подгорных чертогах, невыносима мысль о зыбкой трясине и стылой воде бочагов.
