– Турни, как вы думаете, людей надо судить по сумме их добрых поступков или по сумме плохих?
– О, тут все просто! Когда оцениваешь чужаков – суди по плохим, чтобы не расслаблялись. Себя оценивай по добрым: ведь каждому с собою долго жить; не стоит портить отношения.
– Вероятно, для того негодяя, что угрожает мне, весь мир – чужбина. Он газетчик. И он готовится линчевать меня, милая Турни.
– Марцела! Неужели вы, с вашей властью, испугались прессы? – Королева от неожиданности рассмеялась.
– Не всей прессы, лишь одного бандита. Того, кто только прикрывается своей газетой, а на деле – опаснейший человек в королевстве. – Марцела закинула ногу на ногу и угрюмо побарабанила пальцами по колену. – Дахху-Из-«Вострушки» – настоящий демон во плоти. Он родом из пропасти преисподней и с удовольствием утягивает туда других. Нет другого человека, принесшего столице столько бед.
Я поперхнулась. Кажется, даже крохотный муравьишка, проползавший мимо – незваный гость мшистого ковра, – навострил усики. Про нашего ли Дахху говорят?
– Слушай-слушай, – усмехнулся Полынь.
Королева надула губки и сощурилась:
– Что-то я не припомню никаких Дахху-Из-«Вострушки», хотя, видит небо, при дворе мы с большим удовольствием говорим о злодеях.
Марцела закатила глаза:
– Турни, милая!.. О марионеточных злодеях!.. Настоящее зло прячется в тени. Это и есть главная беда. Таких людей не остановит ни общественное порицание, ни закон. Чтобы уничтожить их, придется опуститься до их уровня – а этого никто не хочет. Вот мы и игнорируем их до последнего. А когда они приходят за тобой… – Марцела, выдержав драматичную паузу, устало закрыла лицо ладонями, – ты понимаешь, что уже опоздал. Это как ядовитые плющи Лютгардии, о которых я вам рассказывала: когда появляются первые пятна, человека уже не спасти. Он убит заранее.
– Марцела! – Королева моргнула. – Вы драматизируете!
– В моем возрасте это было бы неприлично. Я просто напугана этим человеком. Любой на моем месте испугался бы.
Я не понимала, врет Марцела или реально – дикое дело – боится Дахху. Взгляд королевы также был подозрительно-недоумевающим.
Марцела вздохнула в ответ на недоверчивое молчание собеседницы:
– Вам нужны доказательства. Я понимаю. О миллионере-убийце вы слышали?
– Ну конечно.
– Так вот он не виноват. Это Дахху-Из-«Вострушки» подставил его, когда тот не согласился отдать шантажисту свою газету. А в начале зимы тот же Дахху заставил миллионера просто исчезнуть.
– Что?.. – королева растерялась.
– Вот именно. Это самое громкое из просочившегося. А еще был некий мальчик, которого этот Дахху взял себе из приюта, понимайте как хотите, и потом – снова тишина. Или вот, свежая новость: на днях дочь Балатона устроила сцену в Чреве, обвиняла высший эшелон стражи в домогательствах. Все газеты бурлят, кроме «Вострушки». Как вы думаете, почему?
– Почему?
– Господин Дахху и устроил эту акцию. Происходит смена власти, Аутурни. Эти молодые щенки… Они не знают берегов. Они наступают нам на пятки. Сначала они нападают на бизнес. Потом на средние чины. Потом на Советников – и я первая становлюсь их целью, как самая мирная из всех. Расчет великолепен: меня некому защитить, а сама я не умею.
– Но Сайнор! Давайте я поговорю с Сайнором – прямо сейчас!
Марцела протяжно вздохнула и глянула на королеву с сожалением:
– Вашему мужу всегда было проще закрыть глаза на гниль, чем пачкать руки. С тех пор как при нем нет госпожи Тишь – вы уж простите, что говорю я о ней в ваших покоях, – в королевстве творится сажа-знает-что. Его величество сосредоточен на внешней политике, а внутри государства решает лишь те проблемы, которые можно красиво вписать в летопись. Он лечит симптомы, а не заболевания. Он не хочет вырывать сорняки. А ведь вы помните: прополка сада – это самое первое, чему учатся даже такие мирные люди, как Шептуны. Королевство нужно избавить от дурной травы… Пока она не съела розы.
– Марцела, милая, я могу вам помочь?
– Да как вы мне поможете?.. Моя доля – смириться. Я прожила хорошую жизнь. Я сделала все ради Леса. Жаль, что не удалось избежать ошибок, которые теперь станут оружием против меня же. Если я вдруг исчезну, милая Аутурни, и никто даже слова не скажет, просто помолитесь обо мне и запомните: никогда не приближайтесь к господину Дахху-Из-«Вострушки». И держите своего Ходящего поближе… Только такие цепные псы и решают реальные проблемы.
Марцела надела свою островерхую зеленую шляпу, поклонилась ее величеству и ушла.
Королева сложила руки на груди. Свела на лбу точеные брови. Поболтала ногой в туфле с открытой пяткой, а потом с тяжким вздохом встала, подобрала длинную юбку шелкового платья и прошла к боковой двери.
– Господин Полынь, вы еще здесь? – поскреблась она.
– Почти ушел, – мрачно ответили оттуда.
– Пожалуйста, уделите мне еще одну минуту… И тогда я не буду просить вас ночевать во дворце до самых выходных.
Дверь недоверчиво приоткрылась.
* * *
– Так, это неинтересно, проматываем, – зевнул реальный Полынь и начал подгонять стрелку на циферблате.
Повинуясь жесту, привиденческие напарник и королева ускоренно забегали по спальне. Туда-сюда, туда-сюда, как встревоженные кобольды на празднике урожая. С каждым кругом королева дальше закатывала глаза и громче топала туфелькой, Ловчий все мрачнел и теснее сплетал руки на груди.
Призраки не поспевали за Видением; размечая их маршрут, в воздухе оставались фосфоресцирующие пятна, похожие на дым от сигнальной ракеты или след улитки на виноградном листе.
Наконец, когда Аутурни замерла у окна и раздраженно уткнулась взглядом в горизонт, ища опору в его надежной монотонности (елки, елки, елки, елки), а упрямый Ловчий привалился к дверному косяку, настоящий напарник отпустил стрелку. Время вновь потекло размеренно.
– Здесь мы уже ссоримся после просьбы «убрать злодея навсегда», – шепотом пояснил Полынь.
И действительно, королева негодовала на авансцене прошлого:
– Мне казалось, вы – именно тот, кто мне нужен, господин Полынь. Умный, знающий, спокойный. Но вы совсем не способны на решительные действия. Вечно убеждаете меня одуматься, не торопиться судить…
– Ваше величество, вы просите убить человека, основываясь на светской беседе, – воззвал к разуму королевы Полынь. – Вы очень смело заступаетесь за госпожу Марцелу, но это опрометчивый поступок; будучи умной женщиной, вы уже это понимаете.
«Комплимент-программа-комплимент», – мысленно хмыкнула я. Привет, курс дипломатии от магистра Орлина!
Однако выпад не сработал. Аутурни вспыхнула гневом:
– Что я понимаю, господин Полынь, так это одно: наш союз пора прекратить! Смысла в нем нет. Ничего не делать я и сама могу!
