Но я никак не могла вспомнить, кого именно из нарисованных колдунов надо ткнуть в глаз для открытия коридора. Все картины казались пугающе похожими: фон – лес (кто бы сомневался), одежда – плащи-летяги, в руках – книга, животное или кубок (внезапно), а сами лица – выжидательный прищур, благородно-горбатый нос и сухая линия губ…
– Как под копирку, а! – поразилась Кадия. – Это и есть «узнаваемый стиль художника»? Делать всех однотипными куклами? Жутковато!
– Да уж, – согласилась я, обнаружив среди прочих портрет магистра О́рлина.
Наш старый наставник тоже претерпел некое хирургически-художественное вмешательство. Портретист занизил магистру лоб, убрал залысины и расширил худощавое лицо – чтобы О́рлин не выделялся из тошнотворно-симметричной массы.
– Люди любят шаблоны. – Дахху вздохнул: – Ведь клише не требуют осмысления и тем самым экономят энергию мозга: встречая их, мы действуем рефлекторно. В случае с базовыми потребностями – дышать, питаться, чистить зубы – это полезно, иначе бы мы спятили все время что-то постигать. Но опасная бездумность, даруемая шаблонами, так сладка и так ловко играет на нашей лени, что штампы проникают и туда, где становятся врагами – например, в искусство…
– Спасибо за лекцию, но Тинави она не помогает! – Кадия хмыкнула, глядя, как я почти уже носом вожу по портретам. Подруга предложила: – Может, просто всем глаза выколешь?
– Они поднимут крик и дадут сдачи. Волшебные портреты же. – Я поморщилась и переползла к следующей картине.
И там вдруг – дежавю! Как говорит Тенне́т со своим непередаваемым гнусавым акцентом.
Мне показалось, что от портрета тянет мускусом и амброй… Так всегда пах Гординиус – даже в самые бедные студенческие годы он спускал тучу денег на парфюм. Наш бледнокожий друг никак не мог простить мирозданию свой альбинизм и маскировал бесцветность другими способами: черной одеждой, терпкими духами, вызывающим поведением и, конечно, необходимостью везде быть первым, только первым, будь проклят каждый, вставший на пути…
Я еще раз понюхала портрет. Изображенный на нем старик нервно сглотнул. Вдруг незваная гостья захочет его сожрать?
М-да. Странная штука – память. Оживляет то, что давно ушло. Эдакий некромант на службе у вечности.
Сочтя запах добрым знаком, я примерилась и нажала на зрачок колдуна. «Гадство!» – выплюнул портрет, после чего картина дернулась, пошла рябью и неохотно растворилась, уступив место голубоватой влажной пленке – то ли подтекающему зеркалу, то ли вертикальному колодцу.
– Класс! – восхитилась Кадия и первой бросилась в проход.
Зеркало всосало ее, бесшабашную, с громким свистом. И довольно заурчало, причмокивая.
– Так надо, – успокоила я Дахху, чье лицо вдруг стало цвета мха.
Нам пришлось поблуждать в толще башенных стен. В узких и темных проходах то и дело встречались меловые стрелки-указатели, отметки бывших студентов. Мы шли по ним в Хранилище.
– Ребят, – начала я, ибо мне все еще чудился запах амбры. – Я хотела с вами обсудить, но все времени не хватало… Я тут на днях видела Гординиуса.
– Как это? – Дахху удивился. – У него же контракт в посольстве на десять лет. Неужели уволили?
– Ну вот по документам он все еще на юге. В том-то и проблема.
– Глюки у тебя, – предположила Кадия. И тотчас обо что-то с грохотом споткнулась.
Под ногами у нее оказалась вентиляционная решетка, ведущая в одну из учебных аудиторий. На невнятную ругань Кадии оттуда ответили хоровым «ахом».
– А это, – послышался торжествующий голос лектора оттуда же, – одно из знаменитых башенных привидений. Будете шастать по корпусу по ночам – оно вас сожрет! – радостно заявил он.
– Первогодки, что ли? – проворчала Кадия, потом старательно завыла в решетку (тут уж и лектор вскрикнул), и мы, давясь смешками, пошли дальше.
Я решила отложить разговор о Гординиусе до более подходящей обстановки. Населять башню привидениями в наши планы не входило.
* * *
В хранилище мы вылезли из огромной статуи кат-ши: кругленького, толстенького котика с зажмуренными глазами.
Кат-ши – это дух весеннего ветра, который кочует по всей Лайонассе. Встреча с кат-ши может обернуться как удачей, так и смертью – все зависит от тебя. Так, бесстрашные кочевники из Узких Щелей в непогоду выставляют на улицах высокие столбы-удочки с рыбками на роли приманки. Ведь кат-ши, если его поймать и понравиться ему, покажет дорогу к чему угодно – к свежим пастбищам, драгоценным камням или не найденной пока любви…
– Символично, – оценила Кадия, мимоходом потирая котику нос – в благодарность. И впрямь: нам ведь кат-ши тоже открыл путь, по-своему.
Мы прислушались. Кажется, в хранилище никого не было, хотя сказать точно сложно – помещение огромное. Пользуясь удобным каталогом (Дахху долго им восхищался), мы быстро нашли ящик с забракованными диссертациями сотрудников.
Мы с Кадией сосредоточенно перебирали работы, а Дахху, проверив главный вход (он был заперт снаружи – значит, мы и впрямь одни), теперь караулил, чтобы никто не пришел.
Лунное хранилище было очень красивым. Высокие шкафы подпирали потолок, испещренный девизами на стародольном языке; вокруг некоторых ящиков парили облачка проклятий («не вскрывать!»); в сундуках с «органическими материалами» кто-то рычал. Маг-сферы не висели на крючьях, как по всей столице, а катались по полу, по какому-то, видимо, заранее заданному маршруту – только и успевай отпрыгивать!
Когда я отрыла-таки нужный пакет – наработки Марцелы были упакованы в бумагу, перевязанную бечевой, – Кадия резко зажала мне рот ладонью.
На складе раздались шаги…
Дахху развел руками со своей наблюдательной позиции. По губам я прочитала:
– Дверь не открывалась.
– Может, и впрямь привидение? – так же беззвучно, яростно артикулируя, удивилась Кадия. Я же, вывернувшись из-под дружеской ладони, припала глазами к щели между полками. И тотчас задергала подругу за рукав.
В двух рядах от нас мимо стеллажей брел Гординиус Сай. Черная колдунская мантия, белый хвостик.
Ребята тоже его увидели. И – главное – узнали. Все втроем мы растерянно переглянулись. Значит, мне не почудился запах парфюма!
Сейчас маг-альбинос копался в ящике с лекарскими зельями. Бутылочки деликатно звенели, приветствуя Горди.
– Покажемся ему? – предложил Дахху.
– Нет, – без объяснений возразила я, вспомнив нападение на болоте. – Лучше проследим.
Гординиус выбрал какой-то пузатый пузырек и, таясь, двинулся все к тому же кат-ши. Мы, выдерживая дистанцию, крались за ним – сначала по складу, а потом по тайному коридору.
И все было бы хорошо, если бы Кадия опять не споткнулась о ту прахову решетку.
