Возвращается. Посуду моет. На меня не смотрит. Тишина напряжённая в доме.
Прошу у Бога дать мне знак, хотя в моей жизни давно нет места вере. Один долбанный знак! Что я не совершаю ошибку.
Словно в насмешку слышу вскрик боли. Спасибо, блин!
Подхожу к ней. Ну точно – магнит для неприятностей. Руку ножом порезала, стоит и плачет.
Промываю, обрабатываю нежную ладонь. Хрупкую. Крохотную.
– В следующий раз мы вам индейку пожарим, – вставляет Витюша. – Подумаешь, свинину она не ест.
Я усмехаюсь. Могла вообще вегетарианкой оказаться.
***
– Пойдём спать, хозяюшка? – спрашиваю, когда все дела переделаны.
– Ложитесь, я хочу в баню сходить, – отвечает еле слышно. – Освежиться.
От её шёпота кожа покрывается мурашками.
– Ты, Витюша, ложись, – бросаю другу. – А мы умываться пойдём.
Беру стопку вещей и смотрю на девчоночку. Краснеет. Взор тупит. Стесняется, распаляя меня всё сильней.
Иду за ней. Как хищник. Что добычу приметил. Кажется, ещё немного и не смогу совладать с собой. Не смогу сдержаться. Накинусь.
Дверь в баню закрываю. Куртку снимаю. Ей помогаю. Стоит, не шелохнётся. Трусит.
Разворачиваю к себе и вижу страх, что в глубине глаз её плещется. Не хочу пугать. Разочаровывать. Хочу, чтобы доверилась слепо. Чтобы нырнула за мной в пучину удовольствия. Но доверие такое сразу не даётся.
Целую бережно губы ранимые. Сдерживаюсь. У нас есть время. Столько, сколько нужно, чтобы разгадать секреты и познать друг друга.
Раздеваю тело стройное. Тело, что в моей голове ни минуты покойной не оставило. Только им одним мысли охвачены.
Касаюсь её груди. Соски малиновые, тугие и жаждущие ласки, глажу пальцами.
Целую глубже. Ярость сдерживаю, пока могу. Настойчиво. Упрямо.
Спускаюсь ниже. Облизываю шею. Касаюсь шрама. Она вздрагивает. Обвожу поцелуями острые ключицы.
Мои нервы на пределе. Оголены.
Сажусь на лавку и к себе притягиваю. Вбираю круглые ягоды с её грудей в свой жадный рот. То одну, то другую. Остановки не знаю. Ласкаю языком. Посасываю.
Она опускает руки мне на плечи. Для опоры. Для поддержки. И стонет. Тихо. Словно стеснением охвачена. Хочу прекратить это. Хочу единственным быть, с кем она позабудется.
Вклиниваю меж коленей дрожащих свою ногу. Раскрываю. Как книгу фантазий дивных. Для меня одного написанную.
Скольжу рукой. Касаюсь влажного бутона. Трогаю лепестки. Она дыхание задерживает. Трясётся от страха.
– Не бойся, – повторяю я. – Один шаг за раз. Дальше не пойдём.
Целую нежную грудь и смотрю в её глаза смущённые.
– Я хочу тебе приятно сделать. Как в доме. Тебе же понравилось?
– Да, – выдыхает она. – Очень!
– Расслабься. И будет ещё лучше. Обещаю.
Припадаю к груди в ласках. Пальцами сок по лепесткам размазываю. Клитор набухший нарочно задеваю. Всё чаще и чаще.
Хочется опуститься на колени и попробовать её на вкус. Языком ощутить мягкость. Но это уже два шага. Хотя, уверен, ей понравится. Но спешить нам некуда.
Она руками впивается в плечи. Голову запрокидывает и дрожит. От страсти сгорает. Подаётся навстречу моим рукам и губам. Провожу пальцем по влажному входу. Слегка надавливаю. Дразню. Растираю клитор, поглаживаю. Трепещет в моих руках. Сосками бесстыдно трётся об моё лицо. Бёдрами подмахивает, ускоряя мои движения. Распалилась. Возжелала.
Меняю положение руки. Тру набухший бугорок, а сам палец ввожу. Миллиметр за миллиметром. Спугнуть боюсь.
Горячее лоно благодарно принимает. Влагой обдаёт. Сжимается вокруг, как греховная перчатка. От одного этого чувства готов кончить прямо себе в штаны!
Девушка распахивает глаза и пытается отойти. Удерживаю бёдра свободной рукой и ещё ближе к себе притягиваю.
Ласкаю, не зная устали. Палец скользит по узкому лону, другой – кнопку заведённую массирует. Рот не покидает её груди.
Она чуть сжимает бёдра и сильнее подаётся мне навстречу. Проникаю глубже. Ещё. И ещё.
Закусываю сосок. Надавливаю пальцем на мягкую плоть. Вгоняю палец по основание и с шипением достаю, чтобы повторить движение. Снова и снова.
Пока наконец не слышу, как с довольным стоном с её губ срывается моё имя:
– Ах, Тиииииихон!
Пульсирует вокруг пальца. Не прекращаю поглаживать и вставлять. Её сок стекает по руке и капает на пол, окрашивая воздух яркими ароматами. Не хочу останавливаться. Лишь притягиваю её лицо и целую губы. Жёстко и властно. Показываю всю степень моего вожделения.
Мой палец глубоко внутри неё. Она ёрзает. Стесняется чувства наполненности.
– Понравилось? – шепчу и палец продвигаю – туда и обратно. Она кивает смущённо. – Будет ещё лучше. Раз за разом.
– А сейчас? – пугается она и бёдрами ведёт.
– А сейчас я тебя помою, и спать пойдём.
Смотрит мне в глаза. Губы кусает. Словно решается на что-то.
Размереннее пальцем двигаю, растягиваю стенки податливые. Знаю, что не проникну сегодня – сам себе не позволю. Пока. Но так приятно!
Глава 13
Она.
О таком я только в книгах читала. Думала – вот однажды придёт за мной муж, руки моей у дядюшки попросит, а что меня там ждёт, замужем? Не сдержала любопытства, изучила в летние каникулы, как только шестнадцать исполнилось.
О таком в книгах писали. Об удовольствии, ни с чем не сравнимом. Что не каждой испытать дано, что не каждый доставить может.
Тихон – может. Возносит меня на самую вершину этого удовольствия одними лишь руками и поцелуями.
Мне странно смотреть на него без стеснения. Я голая перед ним, всё напоказ. И палец его во мне. Продолжает движение. Не даёт расслабленно выдохнуть.
Хочется вытолкнуть. Закрыться.
Хочется, чтобы не останавливался. Не прекращал мягких толчков. Мне мало будто бы.
Палец выскальзывает, и я хнычу. Не хочу, а сдержаться не могу.
Мужчина восхищённо смотрит на меня.
– Ещё? – спрашивает.
И я киваю. Знаю, что плохо себя веду. Но запретный плод сладок. Очень. Искушает меня. Томит обещанием.
Тихон с утробным рычанием терзает мои губы. Чувствую его плоть. Огромную. Вздыбленную. Я для него, что красная тряпка для быка. Если не удержится, возьмёт прямо на этой лавке, что с меня причитается. А мне словно всё равно. Сейчас я на всё согласна. Лишь бы ощутить тёплые волны, разбегающиеся прямо от влажной пульсирующей плоти по моим венам.
